Машина смерти - Джин Мастейн

– Вы всегда их так… на кусочки режете?

– Нет, но несколько раз так делали. Не я сам, конечно. По-разному бывает. Иногда нужно, чтобы их нашли. Иногда лучше, чтобы они исчезли.

Генри спросил Вито, мучают ли его какие-то сомнения. Вито ответил, что не мучают.

– Ни о чем не беспокойся. Ты с ровными людьми. Рой правильный. Он за своих стеной!

Генри продолжал разглагольствовать о Рое, а потом пустился перечислять самые нашумевшие убийства: Андрея Каца, Чери Голден, Криса Розенберга – в особенности Криса. Когда он рассказывал о роли Джоуи Тесты в этом деле, в его тоне проскользнула горечь, которую Вито принял за простую иронию.

– Джоуи – красавчик. Он пошел опознавать тело и там плакал. Он лучший.

Генри и Вито помогли Рою перебрать содержимое чемоданов Дауда. Они нашли сувениры статуи Свободы и Эмпайр-стейт-билдинг, семейные фото, деловые документы и письмо, адресованное различным официальным организациям, в котором утверждалось, что некая преступная группировка переправляет угнанные машины в Кувейт.

– Вовремя мы его накрыли, – улыбнулся Рой. – Больше с арабом проблем не будет.

На следующий день, написав в полиции заявление о пропаже мужа, перепуганная Донна Фалькаро обнаружила, что Дауд, которого она встречала до этого, выселился из своего номера. Поскольку ее муж занимался автобизнесом, среди допрашивавших ее полицейских был Чарльз Мид из отдела по борьбе с автопреступлениями Нассау.

– Мне известно совсем немного о том, что он делает, но я очень расстроена, – сказала она. – Все, что я знаю, – это то, что он встречался с кем-то в Канарси или еще где-то.

Не желая расстраивать ее еще больше, Мид не подал виду, что, услышав слово «Канарси», сразу понял, что ее мужа больше нет.

По своей инициативе Донна Фалькаро связалась с теми, кто, по ее сведениям, имел дела с ее мужем, в частности с Рональдом Устикой. Изо всех сил пытаясь подражать Джоуи Тесте, Устика проявил сочувствие и посоветовал:

– На вашем месте я сказал бы вашему мужу не водиться с этим арабом – до добра это не доведет.

Дело было передано следователю отдела поиска пропавших Биллу О’Лафлину. Он допросил Устику, но тот включил дурачка – и весьма успешно. Как и много раз до этого, дело развалилось.

16. «На ветру»

Неуважение к Рою и его подельникам, которое начал выражать Доминик в ходе событий, связанных с Эпполито, в лицо называя его Индюком, отпуская саркастические замечания о комнате ужасов, – зародилось не за одну ночь. Его корни уходили в то время, когда банда приравняла к трусости отвращение Генри к расчленению. Оно зрело, когда они заставили исчезнуть Дэнни Грилло и Рой в безоглядной панике убил молодого продавца пылесосов. Имея с ними определенные дела и учитывая свои далеко не праведные поступки, Доминик тем не менее чувствовал, что он им не ровня. Он был подавлен и встревожен, его настиг личностный кризис, выхода из которого он не видел. Все эти ощущения обострились несколько месяцев назад, вскоре после его вынужденного дипломатического участия в разрешении «Карибского кризиса».

Одним из его любимых прибежищ было «Грушевое дерево», бистро на Манхэттене, где за несколько лет до этого они стали встречаться с Генри. Там обычно собирались интересные люди. Доминик встретил, например, друга детства Нино, бывшего чемпиона по боксу в среднем весе Джейка Лямотту, а также писателя Трумена Капоте, которому представился как Доминик Сантамария – имя, под которым он был известен в ряде мест, нечто вроде псевдонима, в лучших сицилийских традициях.

Как-то вечером Генри принес в «Грушевое дерево» новости, которые подтолкнули Доминика к очередной пьянке. Пусть Доминик больше не чувствовал особой близости с Генри, поскольку после убийства Дэнни Грилло последнему казалось, что Доминик теперь должен убить его, они все же остались в дружеских отношениях. Генри по-прежнему держал его в курсе того, что происходило в банде Роя.

Теперь на масштабной сделке с машинами Генри стал зарабатывать по-легкому, но его разочаровывало, что Рой избрал своим заместителем Джоуи.

– На его месте должен был быть я, – сокрушался он.

– Почему бы тебе не шлепнуть их обоих? – шутил Доминик.

– Очень смешно. Если я даже очень захочу, Рой не из тех, кого можно убить. Не знаю, что это – шестое чувство или еще что, – но чую, что он не даст себя убить.

– Мне кажется, Рой так же думает о Нино. Нино – вот единственный, кого он боится. Нино чувствует, кто хочет его убить, и стреляет первым. Вот почему ни у кого не возникает плохих мыслей. И все прекрасно.

– Я-то думал, что эта работа как раз для меня. Знаешь, сколько я всего сделал?

– Могу себе представить. Работа как раз для тебя, но Индюку показалось, что ты слишком большой друг мне. Джоуи – его цепной пес, и он знает, что Джоуи ненавидит меня, потому что меня ненавидел Крис. Джоуи мне ничего не говорит, а это означает, что ему не придется беспокоиться из-за Нино.

– Я занимался «делами» задолго до этого сраного Джоуи.

– Такова жизнь. Это команда Индюка. Мой дядя никогда в жизни не будет в этом замешан, если ты на это намекаешь.

– Кстати, о Нино. Помнишь ту историю с кубинцами? Твой дядя поднял сто пятьдесят косарей.

– Что?

– Да. Рой дал ему сотню и половину того, что они на этом сделали.

Доминик почувствовал, что закипает, пока слушал рассказ Генри о том, как Рой, Джоуи и Энтони продали бо́льшую часть из украденных двенадцати килограммов по хорошей цене, а самую крупную из партий отдали Нино. Он разъяренно зашипел:

– Сраный Индюшина даже спасибо не сказал за то, что я вытащил его из этого дерьма! А мой дядя еще орал на меня за то, что я об этом заикнулся! Твари, не могут закинуть хоть десятку! Больные жадные ублюдки!

– Яйца у них есть, это точно, только Рой не станет даже пытаться что-то утаить от твоего дяди. Все верно, это единственный человек, которого он боится.

– Да он просто жопу ему лижет, вот что он делает! Сто пятьдесят чертовых косарей, просто чтобы подлизаться! А мне не дали ни цента! Суки!

Большой куш, неожиданно свалившийся на Нино, – недавно он сообщил Доминику, что они с Роуз подыскивают новый дом в Бат-Бич, получше, – был не единственным результатом «Карибского кризиса».

Вскоре жуткий транжира Мэтти Рега пригласил нескольких друзей слетать с ним в Лас-Вегас пошалить недельку в отеле «МГМ Гранд»[117]. В число приглашенных входили подружка Реги и две женщины Доминика –