Моя полосатая жизнь: Рассказы оголтелой оптимистки - Нина Витальевна Зверева

меня постоянно светит какой-то прожектор, что все будет хорошо. Со мной плохого быть не может. Вы уже знаете про эту установку, которая меня много раз выручала, когда ситуация была прямо совсем на грани. Не может быть ничего плохого! Кругом люди, людей много, я человек хороший, и людей много хороших. Абсолютно безлюдное, пустое шоссе. Никогда не знала, каково это – ходить босиком по асфальту, ноги стираются, не замечаешь как, но вот уже больно ступать.

И вдруг едет навстречу жигуленок. Я встала, как вратарь у ворот, в этом своем костюмчике, босая. Сколько мне было лет? В 82 году было 30. За рулем молодой человек, он от неожиданности остановился – откуда я тут могла взяться? Там совсем недалеко город уже светится. Я открыла дверцу и сказала, что мне надо в Киров. Он ответил, что это невозможно:

– Я еду домой после работы, меня дома жена ждет, ребенок маленький!

– Я поеду с вами.

– Как я объясню жене, если мы сейчас с вами явимся, время почти два часа ночи? Нет.

– Как же я тут?

И я рассказала ему про уехавший автобус, а потом показала фотографии своих детей. У меня была какая-то маленькая сумочка, но какой бы маленькой сумочка ни была, пусть даже кошелек, со мной всегда фото детей. Везде – в больнице, роддоме. Там, где я, должны быть и они. Я показала ему эти фото, и что-то у него щелкнуло.

– Если вы сами расскажете эту историю моей жене и если она меня отпустит, хотя я очень устал, я вас отвезу…

И вот мы снова в Кирово-Чепецке, на той же улице, где я недавно бродила с моим горе-поклонником. Мы зашли в какой-то блочный дом, на какой-то этаж, в какую-то квартирку, где навстречу мужу бросилась жена. Увидев меня, оторопела: она в ночной рубашке, ребеночек совсем маленький, месяца два, крякает в кроватке. И парень говорит:

– Тут такая история. Девушка стояла на дороге, я не мог ее одну оставить. Ей надо в Киров.

– Как в Киров? Ты не можешь сейчас, ты устал. Зачем в Киров?

– Она сама тебе расскажет.

Но я не стала рассказывать. Я подошла к кроватке, взяла фланелевую пеленку, которая там лежала, смяла ее, подсунула под пузико малышу и устроила его так, чтобы газики выходили. Это давнишний способ, мне его когда-то показал хороший врач для первого моего ребенка. Я умею устраивать ребенка так, что он выдыхает и засыпает. Девушка – ребенок у них был первый – смотрела на меня как на фею какую-то, потому что, видимо, он так крякал и не давал никому спать, а тут вдруг выдохнул, ручки раскинул и уснул.

– Как вы это сделали?

Я начала рассказывать как. Потом проверила бутылки, соски, которые оказались неправильными, поделилась еще некоторыми секретами. Дальше мы смотрели фотографии, пока парень не сказал, что он сейчас уснет. Его жена Маша дала нам бутербродов, мы сели в машину, и он скомандовал:

– А теперь, Нина, рассказывайте мне все что угодно, чтобы я не заснул.

И я ему рассказывала. Всю дорогу. Честно говоря, когда мы приближались к Кирову, он замедлил ход машины, потому что я увлеклась, рассказывала про первую любовь, про какие-то книги, фильмы, читала стихи. Рассказывать я могу долго. И когда мы приехали, он, смеясь, сказал, что у него только один вопрос – как он поедет назад.

– Так пошли, устроим в гостинице.

– Нет, Маша ждет, поеду. Меня хватит на обратный путь, только налейте мне кофе.

– Пойдем.

Я думала, все спят. А еще была у меня такая надежда, что они там все в горе. Что они приехали, обнаружили, что королевы красоты нет, что они оставили меня в Кирово-Чепецке… Но что телевизионные люди делают после того, как выпили? Они не ложатся. Мимо меня проскочил «мой» Гена с чайником, он шел куда-то греть чай и бросил:

– А, вот и Нинка приехала!

В этот момент я готова была его убить! «Приехала»! Я выпалила:

– Стоять! Вот этому парню надо дать кофе, он довез меня из Кирово-Чепецка сюда.

Конечно, были всякие шутки по поводу того секретаря, с которым меня оставили, почему я от него сбежала, но мне это было уже совершенно неинтересно. Я была по-настоящему сердита. Прямо очень. И понимала, что профессиональное телевизионное братство – ой, не надо его переоценивать. Это люди, которые всем рады, когда все хорошо.

На следующий день наш семинар заканчивался. Все пришли невыспавшиеся. А я все думала и думала о прошлом вечере. Понимала, что никогда не забуду ту ночь, тех парня и девочку, молодую маму, того ребенка и свое чудесное спасение.

И в тот момент поняла, что никакая я не королева красоты, а королева историй. Одна удивительная встреча показала мне, в чем моя ценность.

Глава 5

Врачи запрещают рожать

Конечно же, мне хотелось такого же мальчика-орла, рыцаря, как мой муж. Я мечтала о сыне. Мне кажется, я мечтала о нем с того момента, как родилась. Куклы-мальчики бывают редко, но я искала именно таких, а мои девочки-куклы были вечно в спортивных мальчишеских одежках. Я и сама была «мальчишеская» девчонка, общалась больше с мальчиками. Мне с ними нравилось, до сих пор дружу со многими мужчинами. И я верю, что отношения мужчины и женщины могут быть исключительно дружескими. Если вы этого не испытали, попробуйте – это классно!

Мне всегда казалось, что с девочками сложнее, чем с мальчиками. Честно говоря, когда я еще в детстве мечтала о материнстве, то боялась, что рожу девочку, а с девочками у меня не очень складывалось. Я не умела отвечать ни на зависть, ни на ревность, ни на подколы. И очень сложно реагировала на разного рода троллинг, как это теперь принято называть. Если мне, например, начинали завидовать, потому что папа привез что-то красивое, мне было легче это снять и отдать, чем продолжать кого-то раздражать, такой вот характер. Короче, вывод один: с мальчиками просто, мальчики прекрасны, хочу родить мальчика.

Это был 1971 год. Никаких УЗИ, никаких разговоров о том, что такое интимная близость, – ничего и в помине не было. Все получилось быстро, и я уже хожу беременная мальчиком, – кто же еще может родиться?

У моего мужа фамилия Антонец. Я сразу в загсе гордо сменила «Звереву» на «Антонец». Расписываться как Нина Антонец я начала еще в 12, когда влюбилась, получалось очень красиво. Не было никаких мыслей о том, чтобы оставаться Зверевой.

Но эфирная фамилия у меня всегда была Зверева. Директор Горьковского телевидения сказала: «Была Зверева – и останешься Зверевой». Но началась путаница с гонорарами: деньги выписывали на Звереву, приходилось получать их с паспортом и свидетельством о браке. Поэтому муж предложил вернуться к девичьей фамилии, чтобы мне было удобнее.

И, конечно, сразу придумала имя сыну. Антон. Антон Антонец – мне казалось, что это хорошо, прикольно, интересно. В общем, все складывалось. Все, кроме одного.

Родилась Неля. Конечно, мы предполагали, что может родиться девочка. И я обещала маме – если будет девочка, мы назовем в ее честь. Это, кстати, большая удача, что Неле идет ее имя, и для мамы это была тоже огромная гордость и радость. Мама не готова была становиться бабушкой, и Неля ее так не называла. Я креативный человек и придумала «мамина мама». Неля уже в полтора года начала хорошо разговаривать и очень нежно произносить «мамина мама».

В общем, у нас родилась девочка, она была прелестна, но нужен был мальчик. Я очень быстро снова забеременела, и это было ужасно. Четвертый курс, я вовсю училась, было понятно, что академический отпуск