Создатели Красной армии - Владимир Робертович Анищенков

О том, что Крыленко и Дыбенко были прапорщиками старой армии, мы уже говорили. Добавим, что В.К. Блюхер был унтер-офицером, а дворянин М.Н. Тухачевский подпоручиком.

Были и сугубо штатские люди, ставшие «генералами от революции»: М.В. Фрунзе и К.Е Ворошилов. Правда, Михаил Васильевич успел послужить в Первую мировую вольноопределяющимся на Западном фронте. Н.И. Подвойский хоть и не служил в царской армии, но получил военное образование.

И все же штатских на командных и штабных должностях были единицы. В основном они были членами военных советов и комиссарами.

А вот дворян в Красной армии, как это ни покажется странным, служило множество. Дворянский строй в РККА получился очень внушительным: М.Д. Бонч-Бруевич, М.Д. Парский, Д.Н. Надежный, Ф.А. Подгурский, К.И. Величко, Н.В. Пневский, В.И. Кедрин, Д.М. Карбышев, К.К. Рокоссовский, Б.М. Шапошников, С.Д. Харламов, а также С.Г. Лукирский и С.И. Одинцов.

Его превосходительство начальник Полевого штаба Красной армии Павел Павлович Лебедев также потомственный дворянин, генерал-майор Императорской армии. На посту начальника Полевого штаба он сменил М.Д. Бонч-Бруевича и с 1919 по 1921 год возглавлял его. Начальником Всероссийского главного штаба некоторое время был генерал Александр Александрович Самойло. Генерал-майор Николай Николаевич Петин командовал Западным, Южным и Юго-Западным фронтами.

Красным флотом командовали контр-адмиралы флота Императорского: Василий Михайлович Альтфатер, Евгений Андреевич Беренс, Александр Васильевич Немитц – все потомственные дворяне.

Почему они выбрали этот путь службы в классово чуждой и враждебной среде? Ответ на вопрос, кому и где служить, и служить ли вообще, после революции мучительно искали все офицеры и все генералы теперь уже бывшей Русской армии. Если бы службу в Красной армии выбрали десять человек, или сто, или даже тысяча, то можно было бы сказать, что их выбор обусловили меркантильные интересы карьеры, зарплаты, наград или банального сохранения собственной жизни. Заложничество, которое использовали опять же все стороны конфликта, тоже не могло принести массового прибавления в армию. Чаще его использовали для удержания от перебежек к противнику и в ограниченном масштабе, поскольку оно могло привести к противоположному результату. Были пришедшие по идейным соображениям; члены большевистской и эсеровской партий. Но их тоже было немного. Так что же могло привлечь в Красную армию людей в большинстве своем честных и патриотичных? Если мы посмотрим, когда прилив в красноармейские ряды был наибольшим, то увидим, что он происходил во время угрозы со стороны иноземных войск: германских в 1918-м, Антанты и Японии в 1919-м и польско-петлюровских в 1920-м. Защита родной земли от захватчиков была самой главной причиной прилива в Красную армию «бывших». Русский офицер и русский генерал не может спокойно наблюдать за тем, как его Родину топчет вражеский сапог.

Опять же, главная причина негативного отношения к Добровольческой армии, провозглашавшей идею «Единой и неделимой России», была в том, что она получала оружие и финансы от иноземцев. И очень часто действовала совместно с захватчиками. В России этого не любят.

В большевистской идеологии были два главных приоритета: мировая революция и строительство светлого справедливого общества. Вот ради светлого будущего народа и сражались отчаянно большевики со всеми, кто этому мешал. И готовы были сотрудничать с теми, кто мог в этом помочь.

Генерал М.Д. Парский в беседе с М.Д. Бонч-Бруевичем признавался: «Я мучительно и долго размышлял о том, вправе или не вправе мы сидеть, сложа руки, когда немцы угрожают Питеру. Вы знаете, я далек от социализма, который проповедуют ваши большевики. Но я готов честно работать не только с ними, но с кем угодно, […] лишь бы спасти Россию от немецкого закабаления…»

Примерно о том же говорил и сам генерал Бонч-Бруевич: «Я был с большевиками лишь постольку-поскольку, да и штаб верховного главнокомандующего я согласился возглавлять лишь потому, что его назначением было руководить противостоящей австро-германцам русской армией»[20].

Среди военспецов идейных большевиков было немного, а вот сочувствующих чаяниям народа немало. Желающих послужить защите Родины от нашествий иноплеменных – большинство. В большинстве своем они не понимали и не принимали марксизма и, как люди умные и образованные, осознавали пагубные революционные наклонности большевиков. Многие на себе испытали «прелести» их правления. Но при этом не могли не видеть и решительность в отстаивании интересов России, хотя и называемой «страной победившего социализма». Многие рассчитывали, что большевики в лучшем случае протянут несколько месяцев. Но всякий раз, когда край пропасти уже нащупывался под ногами, находилась несокрушимая сила, способная победить врага. И этой силой становилась армия Страны Советов.

Среди старших офицеров, продолжавших служить на прежних местах при новой власти, преобладало мнение, что можно сохранить контроль над армией в новых условиях и проводить в ней государственническую линию, опираясь на идею защиты Отечества… социалистического.

Вот почему в своем заявлении о приеме в РККА адмирал В.М. Альтфатер написал: «Я служил до сих пор только потому, что считал необходимым быть полезным России там, где могу, и так, как могу. Но я не знал и не верил вам. Я и теперь еще многого не понимаю, но я убедился […] что вы любите Россию больше многих из наших. И теперь я пришел сказать вам, что я ваш».

За свои убеждения немалое число «красных» генералов сложили свои головы. Барон Александр Александрович фон Таубе, начальник Главного штаба командования Красной армии в Сибири (бывший генерал-лейтенант Императорской армии) попал в плен и скончался в колчаковской тюрьме.

Генерал-майор Александр Панформович Николаев был, как и создатель Добровольческой армии М.В. Алексеев, сыном солдата. Пленен белыми под Ямбургом. Сохранились воспоминания о суде над ним: «Днем генерал Суворов рассказывал, как офицеры наши перед казнью допрашивали генерала царского времени Николаева, взятого нашими в плен при схватке с большевиками. Генерал Николаев сказал: “Вы все – преступники, вы идете на Русь с самозванными генералами, а мы, как военные, подчинены правительству; законно или незаконно оно – не наше солдатское дело”. Офицеры, судившие Николаева, заколебались, и, если бы не страх перед солдатами, которые запротестовали бы против помилования генерала-большевика, когда к солдатам-большевикам безпощадны, его помиловали бы. Пришлось вынести ему смертный приговор»[21].

28 мая 1919 года генерал А.П. Николаев был повешен в Ямбурге.

После освобождения города от белых тело генерала был перевезено в Петроград и захоронено на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Среди погибших командиров Красной армии – генералы Императорской армии А.В. Станкевич, А.В. Соболев, А.П. Востросаблин.

Конечно, служба старорежимных военспецов в условиях всеобщей подозрительности и слежки бдительных комиссаров и «сознательных граждан» не была «медом». Случались незаслуженные аресты и даже тюремные приговоры. Не спасали даже годы честной работы на высоких должностях. И дело не только в классовом сознании. Для выдвиженцев революции они были чуждыми по духу. Им было сложно смириться, что революционной армией командуют «бывшие», далекие от идеи мировой революции люди. Они действительно были «своими среди чужих, чужими среди