Искусство просвещать. Практическая культурология для педагогов и родителей - Евгений Александрович Ямбург

В 10 лет ему поставили диагноз „сахарный диабет“. Врачи определили очень редкую форму заболевания – таких, как Женя, в области всего двое. Мальчик продолжил учиться со сверстниками, но 9-й и 10-й классы, по рекомендациям медиков, окончил на домашнем обучении. Впереди были выпускные экзамены, и летом администрация школы предложила матери вернуть Женю в класс. К тому времени ему уже установили инсулиновую помпу, и врачи дали согласие на обучение. Жене тяжело ходить, поэтому было решено, что до школы, а это полтора километра, он будет ездить на квадроцикле.

– Конечно, мы переживали. Женя тоже волновался, как его примут. Но, взвесив все, решились, – рассказывает мать мальчика Лариса. – 1 сентября он пошел вместе со всеми в школу. Дети в нашем классе молодцы, сын быстро адаптировался, сдружился с ребятами – все было хорошо.

Однако не все школьники восприняли Женю адекватно. Вообще, в небольших учебных заведениях любым новичкам всегда оказывают много внимания. Особенно Женей заинтересовался рослый хулиган из шестого класса.

– Сын пытался с ним поговорить, объяснял, почему он выглядит чуть младше своих одноклассников, что у него помпа и не стоит его донимать, – вспоминает о случившемся Лариса. – Все оказалось бесполезным. Парнишка постоянно его задирал – то ткнет, то потянет, то еще что-то. В этот раз он снова на перемене пристал к Жене. Сначала обзывался, матерился, а потом стал его тыкать то в спину, то в живот. Женя пытался увернуться, а тот подставил подножку, и сын упал. И падение оказалось очень неудачным.

Давать оценку поведению хулигана будут в комиссии по делам несовершеннолетних. Больше вопросов возникло к взрослым, оказавшимся в тот момент рядом с Женей.

– В понедельник, 12 ноября, я поехала по делам. Сын позвонил мне в слезах, говорил сбивчиво, я не могла понять, что произошло. Он повторял, что ему очень больно и он не может подняться. Я попросила 10–15 минут, чтобы доехать до школы. И тут кто-то предложил довезти его до дома, он передал это мне, я согласилась и поехала быстрее к дому. Проблема в том, что я не видела и не понимала, что произошло, не могла оценить.

Рядом с Женей были классный руководитель, учитель английского языка Людмила Мигунова, охранник и вахтер. Все вместе они подняли мальчика, одели, довели до машины. Охранник в сопровождении Людмилы Константиновны довез Женю до дома, там они его оставили и уехали.

Когда Лариса примчалась домой, Женя стоял у калитки, крепко вцепившись в ручку. У него было белое лицо, текли слезы, парень едва держался на ногах.

– Я стала его расспрашивать, а он говорит: „Я не могу ступить на ногу“. Попробовали сдвинуться с места – он в крик, видно, что боль сильнейшая. Тогда я на себе понесла его в дом. От боли он не мог даже повернуться! Стала звонить в школу, чтобы узнать, что там случилось, но завуч не взяла трубку. В итоге я вызвала скорую помощь, через час приехали врачи и начали меня ругать: „Почему вы позволили его перемещать?!“

Когда медики поняли, что это сделали в школе, ругались уже на них: „В таких случаях нельзя допускать лишних движений, а тем более ставить на ноги, перевозить без специальных условий!“ Врачам скорой сразу стало понятно, что у парня перелом, его погрузили на носилки и срочно доставили в Иркутск.

– Когда мы уже грузили Женю в машину скорой помощи, я дозвонилась до завуча и спросила: „Как вы допустили такое? Его нельзя было двигать!“ На что она удивилась: „А что случилось?“ Прошло два часа, а она ничего не знала о произошедшем! Значит, Людмила Константиновна скрыла это от руководителя?

Женю привезли в травмпункт на Волжской, сделали снимок, который подтвердил перелом шейки бедра. Мальчика положили в больницу. Но и тут не обошлось без накладок: согласно инструкциям, Женю увезли в ближнюю медсанчасть, где сразу заковали в гипс. И только утром, после того как мать подняла шум, перевели в Иркутскую областную детскую больницу, где сделали новые снимки и экстренно прооперировали.

– Рядом с артерией (!) оказался осколок кости, и в любой момент он мог просто проткнуть ее. Что было бы дальше, страшно представить. Как потом объяснил хирург, им пришлось вставлять спицу и оттягивать ногу так, чтобы этот осколок убрать вместе с мышцей от артерии. Это была первая операция, а через три дня провели еще одну – установили металлические пластины.

Сейчас Женя в гипсе по пояс. Ему нельзя сидеть и вставать, впереди долгий процесс восстановления.

Вернемся к школе, где сразу несколько взрослых нарушили правило, знакомое, кажется, даже первоклашкам. Эти взрослые прекрасно знали о заболевании Жени, ведь в школу была передана его реабилитационная карта, и что мальчик требует особого внимания. Впрочем, любой школьник требует внимания и имеет право на оказание первой медицинской помощи.

– Завуч перезвонила вечером с вопросом: „Ну что, как дела?“ Я ответила: „Ничего хорошего“ – и на этом прекратила общение. Мне невыносимо было говорить, – вспоминает Лариса Плеханова. – Я обратилась в полицию, и утром перед операцией Женю успели опросить. Потом завуч снова мне звонила и после нескольких слов сочувствия заговорила о заявлении, которое я подала в полицию. Я поняла, что речь пойдет о том, чтобы мы его забрали, и отключила телефон. Она еще много раз меня набирала, но я была не в силах разговаривать – пережила пять дней настоящего ада. Позже я сама ее набрала, но опять не узнала, почему ребенку не вызвали врачей. Зато узнала, какие сейчас ведутся курсы в школе… По слухам, учителя пытаются повернуть ситуацию так, будто я сама сказала везти его домой. А это ложь. Этого не было.

К слову, классный руководитель побывала у матери Жени через три дня после ЧП, принесла конверт с деньгами – от коллектива школы. Но объяснять свое поведение не стала. Не заговорила она об этом и в палате у Жени, куда приходила рассказать о перспективах ЕГЭ.

Вопросы без ответов

Мы связались с директором школы поселка Малое Голоустное Дарьей Хохловой и задали ей один вопрос: „Почему учителя и персонал не вызвали пострадавшему мальчику скорую помощь?“ Однако ответить Дарья Николаевна не смогла.

– Я была в отпуске, вышла только на этой неделе и всей картины пока не знаю, поэтому не могу пояснить, что там произошло.

Тогда мы задали вопрос иначе: „Что должен делать учитель, если школьник получил травму в школе и жалуется на острую боль?“

– Я пока не знаю, что вам ответить. Конечно, на этот счет есть инструкции, правила, но