Искусство просвещать. Практическая культурология для педагогов и родителей - Евгений Александрович Ямбург

На этом связь прервалась. Впрочем, чтобы сделать выводы, сказанного вполне достаточно».[14]

На эту историю немедленно реагирует первый участник дискуссии, отвечающий за безопасность. Он справедливо усматривает здесь грубое нарушение должностных инструкций, допущенное школой: «Относительно письма о травмированном ребенке. Школа нарушила элементарное. Скорую должны были вызвать незамедлительно. Наверняка у них на этот счет есть инструкции и приказы. (Что чистая правда. – Е. Я.) Вполне возможно, администраторы хотели скрыть этот случай.

Обсуждать тему можно бесконечно. На замечания и несогласия можно было бы дать комментарии, привести новые аргументы. Круг вновь замкнется, но аргумент останется – ежегодно растущее детское кладбище и койки травматологических отделений больниц. Боже упаси меня обвинять во всем педагогов! Но они были и будут рядом с ребенком, когда родителям „некогда“. А сколько надо платить классному руководителю, чтобы он проявил такт, расположил к себе горе-мамашу да узнал бы от нее, где она работает? Мне один из педагогов заявил, что он не будет интересоваться этим, так как соблюдает закон о персональных данных (??!!). А еще один психолог, что в прошлом году при разборе суицида заявила: „От меня он (ребенок) отказался, я и не стала с ним работать“. У нее, кстати, была приличная зарплата.

Вместо резюме: замечания, заметки запомнились. В конце концов, это еще одни грани проблемы. И спасибо моим оппонентам, искренне! В своей практике использую, будет что предъявить и моим начальникам».

Свою лепту в дискуссию вносит заместитель директора авторитетного, имеющего высокий рейтинг лицея, которая в качестве бабушки столкнулась с проблемой в собственном (!) образовательном учреждении: «В обществе действительно исчезает доброжелательность и стремление сделать приятное другому. Несколько дней назад моя дочь пришла с родительского собрания со слезами. Учитель сказал: „Мне противно брать в руки тетрадь ученика с плохим почерком!“ И это сказала учитель высшей категории, руководитель МО учителей математики!

А моя внучка, ученица 5-го класса, очень плохо пишет. Мы всю начальную школу работали над этой проблемой, она специально ходит в кружок по рисованию, но пишет коряво! Я перечитала разные рекомендации, но ничего пока не получается.

Но ведь в классе не только моя внучка плохо пишет, есть и другие дети. С каким настроением пришли другие родители с собрания? Почему нельзя принимать ребенка таким, какой он есть? Быть просто к нему доброжелательным?»

Своеобразным резюме, подводящим предварительные итоги дискуссии, следует признать точку зрения педагога, более тридцати лет стоящего у учительского стола. Кроме того, он заместитель директора по науке крупного образовательного комплекса, автор ряда научно-методических работ, адресованных педагогам. «Мне кажется, что начатый многими разговор о печальной участи учителя и образования в современной России при всей очевидной правде имеет один общий изъян. Все письма по умолчанию предполагают, что были времена, когда положение учителя было лучше, чем сейчас.

Между тем, скорее всего, оно всегда было тяжелым, что, видимо, следует из неразрешимого противоречия, характерного для самой профессии, которая, с одной стороны, требует „высокого призвания“ и „аскетического служения“, а с другой – является самой массовой из всех профессий так называемого умственного труда.

Чтобы не множить сущности, сошлюсь лишь на Н. В. Гоголя („Ревизор“), А. П. Чехова („Человек в футляре“), К. Г. Паустовского („Повесть о жизни“), где учителя выглядят не лучшим образом. Вспомним и многочисленные советские фильмы, и несколько американских о двух типах учителей. Один тип – одинокие „подвижники“. Другой – многочисленные „серые и равнодушные“. Общий взгляд как публицистики, так и художественных произведений – в том, что учителя либо просто не соответствуют своему имени, либо вынуждены нести непосильный крест.

И в нашем случае все, что написано участниками дискуссии, так или иначе сводится всего к двум позициям:

1) учитель не виноват и будет хорошим… если убрать то-то и то-то и дать то-то и то-то;

2) учитель должен делать свою работу, несмотря ни на что…

Полностью разделяя второй взгляд и стараясь (безусловно, недостаточно!) ему следовать, могу лишь добавить как работающий уже 48 лет школьный учитель, а также историк педагогики и образования, что второй путь единственно возможный, поскольку никто и никогда не давал учителю того, что ему надо, а, наоборот, во все времена всячески мешал ему работать. В некоторые из времен мешал „даже до смерти, и смерти крестной“ (Послание св. ап. Павла к Филиппийцам, 2: 8).

И в утешение напомню превосходное стихотворение Александра Кушнера:

Времена не выбирают,

В них живут и умирают.

Большей пошлости на свете

Нет, чем клянчить и пенять.

Будто можно те на эти,

Как на рынке, поменять.

Что ни век, то век железный.

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; я в пять лет

Должен был от скарлатины

Умереть, живи в невинный

Век, в котором горя нет.

Ты себя в счастливцы прочишь,

А при Грозном жить не хочешь?

Не мечтаешь о чуме

Флорентийской и проказе?

Хочешь ехать в первом классе,

А не в трюме, в полутьме?

Что ни век, то век железный.

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; обниму

Век мой, рок мой на прощанье.

Время – это испытанье.

Не завидуй никому.

Крепко тесное объятье.

Время – кожа, а не платье.

Глубока его печать.

Словно с пальцев отпечатки,

С нас – его черты и складки,

Приглядевшись, можно взять.[15]

Написано в 1978 году, когда положение учителя было вряд ли лучше, чем теперь. Поскольку я это могу подтвердить как свидетель. (32 часа в неделю, классы по 40–42 человека, 16 классов, классное руководство, три дня продленки, обязательная работа в каникулы, ленинский зачет, обязательные проф., комс., пион., прочие собрания, обязательная летняя работа в отпуск в лагере труда и отдыха. 125 руб. [инженер зарабатывал 160 с премиями, рабочий – 200 и больше].)

С уважением.

Без надежды, но с твердостью».

Свою точку зрения выразил приходской священник: «Рассуждения участников дискуссии весьма противоречивые – каждый видит со своей колокольни, и каждому трудно спуститься или взойти на колокольню другого. Человек по своей греховной искаженности инертен, а потому плывет по течению – может быть, куда-нибудь и вынесет. Увы.

Вы правы – народу нужны потрясения, чтобы измениться. Но наша личная человечность может проявляться не во всеобщем движении, а лишь в личностном взаимодействии – чем я в данную минуту, в данную секунду