На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина

им так пришлись по сердцу мои песни?» – задала я себе вопрос, украдкой утирая слезы. Ответ оказался простым: люди вспомнили не только мелодии, но и язык Родины, такой родной, близкой, дорогой сердцу.

В Париже после одного из концертов подошел симпатичный молодой человек, извинился за беспокойство и на хорошем русском языке произнес: «Мой отец был артистом в труппе Дягилева и завещал мне хорошенько выучить русский язык. Не могли бы вы за любую цену прислать мне или привезти из Москвы толковый словарь Даля и сочинения В. Стасова. Отец их ценил чрезвычайно высоко. Я буду вам очень признателен».

Чем больше говорил Олег Самсонов – так звали незнакомца, – тем больше я убеждалась в его обширных знаниях русской литературы вообще и русского языка, в частности. Чувствовалась его увлеченность языком родины предков. В порядке розыгрыша я предложила моему собеседнику написать на листе бумаги такую фразу: «На дощатой террасе веснушчатая Агриппина Саввишна потчевала исподтишка Фадея Аполлоновича, коллежского асессора, винегретом, моллюсками и другими яствами». Он писал не торопясь, обдумывая едва ли не каждое слово, потом внес кое-где поправки и исправления. «Вот, – сказал Олег, протягивая листок, – готово». Я прочла и удивилась: парижанин русского происхождения не сделал в тексте ни одной ошибки. А текст-то такой заковыристый, что не всякий образованный русский человек может написать его правильно. Между прочим, долгая жизнь за границей сказывается на языке любого человека. Даже Тургенев, прожив в Париже несколько лет, иногда забывал русские слова, выражения. А здесь явление совсем обратное: сын русского актера, ни разу не бывавший в России, выросший в Париже, свободно говорит по-русски да еще и знает много о родине своего отца. Я была удивлена также и потому, что во Франции нет таких крупных прогрессивных эмигрантских объединений моих соотечественников, как Союз советских граждан в Бельгии, общество «Родина» в Австралии, Культурно-демократический союз в Финляндии, русские культурно-просветительские клубы в Аргентине, Бразилии, Федерация русских канадцев, где русскому языку уделяется немало внимания. Но Олег сказал, что русский язык изучает с детства и испытывает к нему большую любовь. Считая, что знает его недостаточно хорошо, он решил посещать специальную русскую школу, организованную соотечественниками в Париже.

– Есть ли трудности? – спросила я.

– Конечно. Они связаны с гигантским словарным запасом языка. Надо постоянно говорить на том языке, который учишь. Если нет речевой практики, пассивные знания мертвы. Правда, можно заменить ее чтением, но это далеко не равноценная замена… Надо бы еще парочку языков выучить для разнообразия, но боюсь, не осилю.

– А почему бы не попробовать? Бояться тут нечего – французский знаешь, русским овладел…

И я рассказала Олегу о встрече в Нью-Йорке с Джорджем Шмидтом, терминологом секретариата ООН, который знал 69 языков народов больших и малых стран. Этот выходец из двуязычной семьи (отец – эльзасец, мать – француженка) стал в 1969 году победителем традиционного конкурса среди сотрудников ООН на лучшее знание русского языка, культуры и истории, проводимого ежегодно «Клубом русской книги», и получил первую премию – трехнедельную поездку по Советскому Союзу. Кстати, Шмидт считал, что ему далеко до идеала, так как во времена Екатерины II в России был человек, читавший «Отче наш» более чем на ста языках…

Подобных Олегу Самсонову любителей русского языка и словесности я часто встречала в Канаде, США, Австралии, Англии, Финляндии, Бельгии… Один изучал работы Ленина 20-х годов, другой просиживал над критическими статьями Льва Толстого, третий интересовался историей России в допетровскую эпоху… Люди хотели знать о нашей стране как можно больше, одновременно пополняя запасы знаний языка. И радовались, когда доводилось пообщаться с ее представителями, чтобы почувствовать пульс жизни современной России, познать тайны ее духовного мира. Ни одной встречи с советскими людьми не пропустил житель Ванкувера П. Абросимов. Огромной библиотекой русских изданий и большой коллекцией пластинок с записями русской народной музыки обладает С. Мисковец из Чикаго. Он также не пропустил ни одной встречи с посланцами Советского Союза, будь то артисты или ученые, спортсмены или туристы. Помню я и священника в русской православной церкви в Чикаго, который не уставал наказывать своим прихожанам: «Никогда не забывайте, что вы русские люди. Берегите язык и культуру своего народа и детей учите этому». Да мало ли таких примеров можно привести!

В свою очередь, с не меньшей радостью соотечественники делились всем, что у них было самого дорогого. В Нью-Йорке, а точнее, в нескольких километрах от него, мне показали Арров-парк – курортный поселок с прилегающими к нему лесами и озерами, купленными почти четыре десятилетия назад русскими американцами.

– Для нас этот живописный уголок олицетворяет собой кусочек родины и имеет большое значение, – говорила мне Маня Симак, председатель и радушная хозяйка Арров-парка. – Парк стал любимым местом для отдыха и проведения досуга американцев русского, украинского и белорусского происхождения, их широкого общения, встреч молодежи со старшим поколением, для осуществления всевозможных мероприятий культурно-просветительского характера.

И установленные в парке бронзовые изваяния Пушкина, Шевченко, Купалы и Уитмена – дань уважения не только памяти выдающихся представителей великих братских народов, но и взрастившей их земле.

В одном из просторных павильонов парка набилось столько народу, что, как говорится, яблоку негде было упасть. Нас пригласили сюда вместе с поэтом Егором Исаевым, чтобы собравшиеся здесь смогли послушать стихи и песни о Родине. В памяти остались слова советского поэта, обращенные к соотечественникам:

– Земля наша всегда была и будет больше каждого из нас и вместе взятых, больше любой, даже очень большой страны… Равны ей только атмосфера и сама Жизнь с большой буквы. Мы за огонь, только за огонь созидательный, добрый огонь, за огонь, который дает свет, тепло, радость общения. Это живой огонь Прометея и Ленина. Огонь дружбы и гостеприимства. Пусть будут костры на Земле – костры пионерские, рыбацкие, пастушеские, туристские… Пусть никогда не будет Земля в костре!

Над притихшей аудиторией гремели строки из поэтической дилогии «Даль памяти» и «Суд памяти», за которую поэт был удостоен Ленинской премии.

Я чувствовала, как глубоко взволновали слова Егора Исаева наших зарубежных земляков, многим из которых известны ужасы второй мировой войны. Не помню, сколько было прочитано стихов и спето песен в тот вечер, помню только, что огни в павильоне погасли далеко за полночь – люди с грустными лицами, частенько прикладывая к глазам платки, сидели, тесно прижавшись друг к другу, и слушали голоса с родины.

Побывала я и в клубе «Полония», куда съезжаются русские люди из Бруклина, Квинса, Бронкса… Однажды после торжественных речей по поводу