Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

Главный упор преподаватели делали на то, чтобы слушатели на семинарах и курсовых летучках учились самостоятельно мыслить, принимать не шаблонные решения, а в соответствии со сложившейся обстановкой. Иному слушателю они так и говорили: мол, материал ты отработал добросовестно, а теперь скажи, как действовал бы в этой ситуации лично ты? При таком «мозговом штурме» у офицеров рождались новые идеи, которые, правда, не всегда совпадали с общекафедральными наработками. Но это наставников не раздражало. Наоборот, подопечных, которые проявляли рвение к учебе, они подбадривали: «Если ты не согласен с каким-то академическим решением, кафедральным решением, имеешь право его оспорить».

Однажды в такую ситуацию попал и Булгаков. На курсовой летучке по оперативному искусству он принял решение, противоположное общекафедральному, – отказался от контрудара, перейдя к обороне. Потом, чтобы поставить ему оценку, это решение рассматривалось на кафедре стратегии, и генерал Булгаков убедительно доказал целесообразность своих действий.

Я поинтересовался у Владимира Васильевича:

– А почему вы отказались от контрудара?

– Потому что он имел временный успех, а дальше мы начинали проигрывать, – пояснил Булгаков. – Хотя в том случае условия для контрудара вроде бы созрели, но выводы из оценки сложившейся обстановки напоминали обстановку перед началом Прохоровского сражения. Различие было лишь в том, что под Прохоровкой возникла угроза прорыва последней оборонительной полосы советских войск, а обстановка по летучке позволяла еще измотать противника, нанести ему потери, а вводом в сражение своих резервов нанести поражение ударной группировке и перейти в контрнаступление. В конце концов, моим решением преподаватели остались довольны.

– И какую оценку поставили?

– Отлично.

Помедлив немного, добавил:

– А у меня в дипломе все отличные оценки – нет ни одной четверки. Единственно, что золотую медаль не получил.

– Почему?

– Ну, как написали, мало печатался, – отшутился Владимир Васильевич.

И напоследок сказал:

– Академия Генерального штаба – венец теоретической подготовки военачальника. А дальше уже сам двигайся. Если ты все усвоил, все понял, то в войсках будешь чувствовать себя как рыба в воде. А если нет – значит, достигнешь того уровня, до которого ты дорос, и дальше уже не пойдешь.

Напоследок небольшое лирическое отступление. Незадолго до того, как я приступил к работе над этой книгой, Владимир Васильевич отдал мне часть своего архива, посвященного формированию танковых бригад, дивизий и корпусов в годы Великой Отечественной войны. Богатейший материал, работать над которым мой собеседник начал в годы учебы в Академии Генерального штаба.

Прославленный корпус

В августе 1997 года генерал-майора Булгакова назначили командиром 8‑го армейского корпуса, который дислоцировался в Волгограде. История этого соединения была тесно связана с боевой летописью 62‑й армии, оборонявшей Сталинград зимой 1942–1943 годов. В мае 1943‑го, после второго формирования, 62‑я армия была переименована в 8‑ю гвардейскую, которая освобождала от фашистов Донбасс, Правобережную Украину, Польшу и Германию. После окончания войны прославленная армия входила в состав ГСВГ, затем ЗГВ, и в 1992 году, за заслуги в обороне Сталинграда, ее вывели в Волгоград и после реформирования переименовали в 8‑й гвардейский корпус.

– Я, конечно, гордился тем, что мне довелось не только служить в рядах этого прославленного соединения, но и командовать им, – говорил Владимир Васильевич. – Офицеры корпуса прошли первую чеченскую войну, имели боевой опыт. На их долю выпали самые тяжелые бои в городе. Они знали, что в бою шапками врага не закидаешь, а для того, чтобы побеждать, нужны обученные войска. Вошли в Грозный с необученными или слабо обученными войсками и понесли большие потери. В том числе среди офицеров, солдат и сержантов. Но они свою задачу в Чечне выполнили. Каждый из них приобрел опыт, и он сказывался уже на дальнейшей службе, на обучении.

Несмотря на то что соединение называлось корпусом, это, по сути, была армия. Кое-что по мелочевке подсократили или скадрировали: забрали, например, вертолетный полк, но ввели в состав десантно-штурмовой. Корпус дислоцировался в основном в Волгограде и его пригородах, за исключением нескольких полков и бригад, располагавшихся в других населенных пунктах.

– Короче говоря, он был, как мы говорим, весь под рукой, – заметил Булгаков. – А самое главное: полигон, на котором мы занимались, тоже находился рядом. Так что на переезды у нас уходило минимум времени.

Боевая учеба в корпусе шла в основном без срывов. Хотя в те годы армия испытывала страшный дефицит горюче-смазочных материалов. Но и этот вызов времени не застал генерала Булгакова врасплох.

– Все резервуары были опечатаны моей печатью, – пояснил мой собеседник. – Лично распределял топливо в зависимости от задач, которые выполняли. Как я говорил: «Делил топливо кружками». Ничего не поделаешь, режим экономии…

На полигоне генерал Булгаков требовал от офицеров, чтобы они учили подчиненных действовать как на поле боя, прикрывать друг друга огнем, если стрелять, то только со сменой огневых позиций, двигаться только перебежками и ползком, правильно вести разведку целей.

– В общем, корпусом я командовал с удовольствием, – продолжал Владимир Васильевич. – Жаль, конечно, что его расформировали. Правда, перед этим я ушел на должность замкомандующего войсками округа по чрезвычайным ситуациям. Мне поставили новую задачу: принять в Дагестане под командование оперативную группировку войск, которая находилась в Каспийске.

На берегу Каспия

В 1998 году обстановка в Дагестане накалялась с каждым днем. В ночь с 20 на 21 мая в Махачкале сторонники лидера Лакской общины ваххабита Надира Хачилаева и его брата Магомеда захватили здание Госсовета республики. Воспользовавшись моментом, террорист Шамиль Басаев в интервью журналистам заявил о нелегитимности дагестанских властей и предложил боевикам, захватившим здание Госсовета, помощь бригады полевого командира Хаттаба. В тот же час представитель Хаттаба передал послание своего «шефа»: «Я с вами, и скоро мы будем вместе».

В соответствии с Указом Президента России «Об организационных мерах по обеспечению правопорядка и общественной безопасности в Северо-Кавказском регионе», вступившим в силу в конце мая 1998 года, в городе Каспийске была создана оперативная группировка войск Минобороны в Дагестане, которую возглавил Владимир Булгаков, ставший к тому времени генерал-лейтенантом.

В состав группировки входили мотострелковые подразделения и артиллерия Буйнакской бригады, десантники Новороссийской дивизии ВДВ, морские пехотинцы Каспийской флотилии, а также несколько транспортных и боевых вертолетов 4‑й воздушной армии. Здесь же отрабатывали свои задачи специальные подразделения округа. Отряд 22‑й бригады спецназа, например, с утра до ночи «рыскал» вдоль административной границы с Чечней, изучая рельеф местности. Связисты окружной бригады выверяли в полевых условиях работу новых образцов аппаратуры. Подразделения радиоэлектронной борьбы перехватывали переговоры чеченских полевых командиров. Медики окружного госпиталя развернули МОСН – медицинский отряд специального