Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

столько-то. Причем свою группировку создаем, исходя из группировки противника и вероятного характера его действий. Обязательно это учитываем. Все, с этой позицией закончили. Затем приступаем к расчетам расхода боеприпасов, продовольствия, топлива, медикаментов и так далее. Постепенно вырисовываются очертания группировки, которая нужна для решения той или иной задачи. Как видите, все легко и просто.

В связи с этим задал вопрос:

– А с какой целью летом 1998 года создали группировку Минобороны в Каспийске?

– Тогда мы обкатывали систему управления и взаимодействия, – ответил мой собеседник. – Определяли, какие задачи и на каком этапе операции должны решать те или иные силовые структуры. То есть, если я, Минобороны, пошел вперед, у меня должен быть прикрыт тыл. А кто работает в тылу? Кто охраняет колонные пути? Кто следит за порядком, пока мы не посадим в этих районах военные комендатуры? Все это, естественно, делает милиция. А кто должен входить в милицию? Участковые инспекторы, потому что каждый освобожденный район должен быть разбит на участки, все люди переписаны, чтобы потом, с появлением нового лица, разбираться, что это за человек. Изъятие оружия – тоже задача милиции. Эти вопросы мы и отрабатывали на совместных учениях с подразделениями внутренних войск, милицией, пограничниками, сотрудниками ФСБ. И не только, кстати, на картах. Что греха таить, причина многих наших прежних бед крылась в межведомственной разобщенности. Единого боевого расчета у нас не было ни в Буденновске, в котором безнаказанно разгуливал с боевиками Шамиль Басаев, ни в Кизляре и Первомайском, где удерживала заложников банда Салмана Радуева. Война в Чечне показала разобщенность силовиков: сила у нас была, да действовали несогласованно. Хорошо, что все это вовремя поняли и в ходе последующих событий на Кавказе не наступали на грабли второй раз.

«Заказ» на вторжение

К лету 1998 года ваххабизм распространялся в Дагестане, как эпидемия гриппа. Особое беспокойство вызывали четыре аула Буйнакского района республики: Карамахи, Чабанмахи, Кадар и Ванашимахи, где исламский фундаментализм зацвел пышным цветом.

5 июля 1998 года на совете местной общины в селе Карамахи побывали представители Шамиля Басаева, который возглавлял Конгресс народов Чечни и Дагестана, и полевого командира Хаттаба. Они призвали тамошних горцев к созданию единого исламского государства на Северном Кавказе. Вскоре «идея» чеченских экстремистов овладела «массами» местных ваххабитов, и 15 августа того же года религиозные радикалы села Карамахи изгнали местную администрацию, закрыли отделение милиции и выставили вооруженную охрану на въезде в аул.

Зараза бунтарских настроений мигом перекинулась на соседние села, которые в живописной горной долине практически сливались друг с другом. На въезде в мятежные аулы появились блокпосты с зеленым исламским флагом и огромным щитом с надписью на русском и арабском языках: «Вы въезжаете на территорию, где действуют законы Шариата».

18 августа ваххабиты объявили о создании «отдельной исламской территории» в Кадарской зоне. Высшим руководящим органом стала «Шура», избранная из числа местных религиозных авторитетов, а военным лидером – полевой командир «бригадный генерал» Джарулла. Так был оформлен «заказ» местных ваххабитов на вторжение в Дагестан «экспедиционного корпуса» чеченского террориста Шамиля Басаева и арабского моджахеда-изувера Эмира аль-Хаттаба.

В Чечне идеологическое прикрытие «освободительного похода» в соседнюю республику осуществлял Мовлади Удугов – ваххабит № 2 (после Э. Хаттаба). Газета Северо-Кавказского военного округа писала: «…М. Удугову принадлежит недавнее заявление о том, что к концу текущего года должно произойти «освобождение» Дагестана, а в 2000 году вопросом № 2 в программе исламских вооруженных формирований станет Нагорный Карабах. При этом М. Удугов не исключает, что в случае развития ситуации на Северном Кавказе и в Закавказье по такому сценарию чеченские боевики примут участие в боевых действиях, направленных на восстановление мусульманских территорий»[125].

С той поры полевой командир Эмир аль-Хаттаб стал частым гостем в селе Карамахи. Он даже женился на местной девушке. Здесь же полевой командир организовал учебный центр, в котором обучал местных жителей подрывному и стрелковому делу, проводил занятия по инженерной подготовке и применению средств связи. Наладил Хаттаб и производство оружия: минометов и даже тяжелых снайперских винтовок калибра 12,7 мм. Впрочем, оружие шло сюда и из-за рубежа (например, из недалекого Азербайджана), часть оседала в местных арсеналах, остальное отправлялось в Чечню.

В начале 1999 года в Кадарской зоне полным ходом шли инженерные работы. Местные ваххабиты под руководством подручных Хаттаба отрывали окопы, соединяя их ходами сообщения, строили бетонные бункеры, оборудовали десятки огневых точек. За считаные месяцы в пещерах на склонах горы Чабан они соорудили почти неприступные убежища, командные пункты, склады оружия и боеприпасов[126].

Догадывались ли об этих «военных приготовлениях» в Москве? Безусловно. Как реагировали на вызовы? Никак. Видимо, сказался «синдром Буденновска», окончательно парализовавший тогдашнюю российскую власть (что, конечно, было на руку террористам). 22 августа 1998 года Шамиль Басаев, например, объявил о том, что введет свою «Исламскую международную миротворческую бригаду» в Дагестан, если будут применены силовые меры против жителей Кадарской зоны со стороны российских властей. И этот блеф террориста, как ни странно, сработал.

3 сентября 1998 года глава МВД РФ Сергей Степашин прибыл в Карамахи и сделал ряд заявлений: «…Я бы предостерег всех от навешивания ярлыков «ваххабиты», «экстремисты». У нас свобода вероисповедания… Все мирно будем вам помогать, я вам даю честное слово. С мирным населением никто воевать не будет…»[127]. Степашин пообещал не предпринимать в отношении общины силовых действий в обмен на сдачу имеющегося у них оружия.

Оружие ваххабиты, конечно, не сдали. Зато Степашин сдержал слово: до августа 1999 года никаких мер по подавлению преступного анклава российские власти не предпринимали.

Такая вот была обстановка в Дагестане.

Ваххабитские центры

Но в Кадарской зоне обосновалась лишь малая толика той силы, которая могла в клочья разнести хрупкий мир в Дагестане. В республике тогда существовали целых три центра ваххабизма. Первый из них («Исламский просветительный центр») появился еще при советской власти, в 1989 году, на базе исламской партии «Возрождение». Он дал толчок радикальным мусульманским течениям в Узбекистане, Таджикистане и других республиках, где преобладает мусульманское население. Считался умеренным крылом ваххабитов-дагестанцев.

Второй («Центр Кавказ») – располагался в Махачкале, он в основном ориентировался на общину села Карамахи. Считался умеренно радикальным. Однако в 1998 году его лидер Мухамед-шафи Джангишев был арестован спецслужбами по обвинению в незаконном хранении оружия, а фактически – по подозрению в нападении на танковый батальон Буйнакской бригады в декабре 1997 года.

И, наконец, третий центр, Кизилюртовский. Лидер Багаудин Магомедов. Вот его краткая биографическая справка: «Багаудин Магомедов, аварец, родился в 1946 году в селении Ведено (тогда