Иван III Великий. Как Московское княжество превратилось в Россию - Валерий Евгеньевич Шамбаров

И заранее оговаривалось, требовать что-то ещё у старшего брата они не имеют права. Иван Васильевич напоследок ограничил и самостоятельность всех удельных князей. Отныне они обязаны были служить так же, как обычные бояре.

Но больного государя навещал и святой Иосиф Волоцкий. Напоминал: – он ещё не довёл до конца дело с сектантами. Не выполнил обещания сурово наказать их. Объяснял, их вина не только в том, что они верят иначе. Вон у католиков, мусульман, язычников в лесных племенах тоже другая вера. Однако они этого не скрывают, и их за это преследовать нельзя. Вот им-то нужно лишь растолковывать, убеждать, какая вера правильная. А сектанты преднамеренно лгут. Притворяются православными. При этом заражают ересью других людей, губят их души. И ведь задумали они захватить и заразить всю Русь! Скольких людей оклеветали, убили! Карать зло – не только право государя, но и его долг. Не выполнишь долга, пощадишь преступников, от них пострадают новые жертвы. Кто будет виноват? Разве Бог не спросит с государя за такую вину?

На этот раз Иван Васильевич согласился. В декабре 1504 года собрался ещё один церковный собор. Председателем был Василий, и теперь сектантов судили персонально. Их руководителей приговорили к смерти. В Москве казнили Ивана Курицына и ещё двоих, несколько человек в Новгороде. Рядовых сектантов разослали по тюрьмам и монастырям пожизненно. Суровый приговор вынесли и Елене Волошанке. Но она была всё же родственницей государя. Поэтому перед народом её не позорили, казнили в тюрьме, тайно. Её сына Дмитрия сочли менее виновным. В ереси его воспитала мать, сектой он не руководил. Поэтому его содержали хорошо, со всеми удобствами. Оставили ему личные владения, слуг, чиновников. Он мог распоряжаться своими доходами, богатствами. Но на свободу его так и не выпустили.

А Иван Васильевич обдумывал: – что же он ещё не доделал в жизни? В Кремле он перестроил заново почти все главные храмы, кроме двух. Остались старыми и ветхими церковь святого Иоанна Лествичника и Архангельский собор. А в нём хоронили московских великих князей, начиная с Ивана Калиты. Значит, и гробница Ивана Васильевича будет там же. В мае 1505 года он приказал разобрать оба старых храма, возводить новые. Церковь Иоанна Лествичника велел строить с высокой колокольней – чтобы её было видно со всей Москвы.

Было и ещё кое-что недоделанное. Василий до сих пор не женился. Отец же мечтал ему сосватать иностранную принцессу, а не получилось. Иван Васильевич считал, что это непорядок, во главе государства должен быть женатый человек. Сейчас искать за границей было уже некогда. Но кто-то вспомнил древний византийский обычай. Там императоры выбирали лучшую невесту среди собственных подданных. По Руси объявили: – все князья, бояре, знатные дворяне, у кого есть дочери на выданье, обязаны представить их на смотрины. По стране разъехались государевы чиновники, самых красивых девушек привезли в Москву. Из них Василий выбрал дочь боярина Соломонию Сабурову. 8 сентября 1505 года отпраздновали свадьбу.

Да, Иван Васильевич был человеком обстоятельным. Всё рассчитал очень вовремя. Как раз успел сына женить. И стены Архангельского собора как раз успели построить. А через полтора месяца после свадьбы государь стал готовиться к смерти. Тоже спокойно, обстоятельно – как привык выполнять все обязанности. Попрощался с родными, приближёнными. Благословился у митрополита. Помолился, исповедовался, причастился Святых Таин. Заранее созвал дежурить придворных, своего священника-духовника – когда придёт время ударить в колокол, читать заупокойные молитвы. Ночью 27 октября это время пришло. Над Москвой разнёсся гулкий и печальный колокольный звон. Душа Ивана Васильевича отлетела к Господу.

Да, ему было чем отчитаться перед Богом, доверившим ему власть. За годы его правления страна изменилась неузнаваемо. Человек, живший в Москве во времена Василия Тёмного, хорошо знал, что своё государство он принял совсем не большое. На север, за Вологдой и на северо-запад за Бежецком – это уже чужая земля, владения Новгорода. На запад всего-то 80 километров – владения Твери. За Можайском и Калугой, сто с лишним километров – там лежит Литва. А сотню километров на юг, за Окой – владения Рязани. Знали, что Литва обширная и могущественная. Ещё более грозная Орда на Волге, в южных степях, её хан повелевал русскими князьями, для него надо было платить дань. Знали и о том, что где-то далеко, за морями, лежит центр православной Православной Церкви церкви – Константинополь. Там сидят на престолах великие правители: император, патриарх. А на Руси жизнь была тревожной, опасной. Каждый день, каждый час можно было ждать сигналов всё бросать, бежать, прятаться. То татары ворвутся, жгут и грабят, то литовцы. А то и свои же князья в междоусобице схлестнутся, разоряют сёла и города соперников.

В конце правления Ивана Васильевича люди жили и трудились спокойно. В центральных областях страны про татарские и литовские набеги давно уже не слышали. И междоусобицы ушли в прошлое, только один раз братья государя взбунтовались. Сама держава широко раскинулась от Прибалтики до Уральских гор. И всё это было не чужое, не заграницей, а своё, русское. И бывшие литовские земли по соседству с нами тоже стали русскими, теперь граница проходила не под Можайском и Калугой, а всего 50 километров не дошла до Киева.

И могучей Орды больше не было. Её ханов вспоминали только в рассказах и песнях, как били их в хвост и гриву. А татарские царевичи приезжали к нам, считали за честь служить русскому государю. Даже странным казалось, что когда-то 3 тысячи татар могли свободно потрошить Русь, и она сумела собрать армию всего полторы тысячи. Сейчас-то по призыву великого князя в считанные дни съезжались десятки тысяч воинов на прекрасных лошадях, в сверкающих кольчугах. Из разных городов сходились пешие отряды. К полкам вывозили многочисленную артиллерию – она теперь не уступала ни одной европейской стране. И полевые пушки, и крепостные, и огромные осадные.

Константинополь стал уже не греческим, а турецким. Оттуда только послы и купцы приезжали в диковинных восточных нарядах. Православной Церковью церковью управлял не далёкий патриарх, а наш, русский митрополит. И главным её центром стала Москва. Как раз она-то оказалась наследницей Византии. Константинополь называли «вторым Римом», а о Москве заговорили, что она – «Третий Рим». И добавляли – «а четвёртому не бывать». Сама русская столица тоже сказочно переменилась. Поднялась стенами и башнями нового Кремля, неприступными и величественными. Расцвела богатыми дворцами, палатами. А над ними высились дивные купола православных соборов. Церковь Иоанна Лествичника достраивали уже без Ивана Васильевича. Но колокольню возвели такую, как он хотел. Казалось, что она