История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров

тоже не увенчалась успехом[932]. По нашему мнению, в тот короткий промежуток времени, когда Пирр находился в Македонии, едва ли ему было до того, чтобы официально провозглашать себя царем македонян, ибо борьба с Антигоном Гонатом была еще далека от завершения. Мы разделяем суждение Ю. Н. Кузьмина о том, что для Пирра Македония была тогда не чем иным, как «страной, завоеванной копьем» (χώρα δορίκτητος)[933]. Этим можно объяснить его позицию по отношению к этой всегда «негостеприимной» для него стране.

Вместе с тем Антигон Гонат продолжал сопротивление. После своего поражения он, не желая оставлять Пирру Македонию, собрал в Фессалонике большое количество кельтских наемников и попытался отвоевать страну. Пирр направил против него своего сына Птолемея. В сражении Антигон был полностью разбит и бежал с семью спутниками (Just., XXV, 3).

Зимой 274–273 гг. до н. э. Пирр. вызвал другого своего сына Гелена^с частью войск из Тарента, но Милон был им попрежнему оставлен в этом городе. Данный факт может свидетельствовать о том, что предстояла решающая схватка за гегемонию на Балканах и Пирр полностью отдавал себе в этом отчет. Между тем очевидно и то, что, оставляя Милона в Италии, он, верный своей панэллинской идее, все еще пытался защитить западных греков от порабощения их «варварами».

Каково же было положение Пирра в Македонии? Следует допустить, что как во время прежней оккупации страны, так и сейчас он имел тут своих сторонников. С другой стороны, нельзя не признать, что в глазах части македонян Пирр по-прежнему оставался захватчиком-чужеземцем. Своих приверженцев имел в стране и Антигон Гонат, через которых он, вероятно, возбуждал в народе неприязнь к Пирру[934]. И еще одно обстоятельство значительно ослабляло позиции эпирота: в отличие от Гоната, у него не было флота, без которого одержать окончательную победу над Антигоном было чрезвычайно трудно[935]. Таким образом, несмотря на практически полное покорение Македонии, положение Пирра в захваченной стране все же не отличалось прочностью.

Вскоре, однако, перед Пирром открылись новые перспективы. В войске царя находился спартанец Клеоним, принадлежавший к царскому роду. Правда, он не пользовался доверием у своих сограждан и поэтому не был допущен на царствование. По словам Плутарха, именно Клеоним в своих личных интересах убедил Пирра совершить поход на Пелопоннес, надеясь отомстить спартанцам (Plut. Pyrrh., 26). Эпирский царь принял это предложение.

В научной литературе поход Пирра на Пелопоннес, как и его предыдущую кампанию в Македонии, принято считать авантюрой. Например, согласно Ф. Уолбанку, пелопоннесский поход был проявлением импульсивного и непредсказуемого характера эпирота[936]. Для Дж. Эббота данное предприятие было всего лишь удачным выходом из той затруднительной ситуации, в которой Пирр оказался после покорения Македонии[937]. Примерно в том же ключе рассуждают и некоторые другие исследователи[938].

Только небольшая группа историков попыталась дать походу Пирра на Пелопоннес другое объяснение[939]. Так, Дж. Габберт писала, что «это было гораздо больше, чем авантюра», ибо на Пелопоннесе Антигон располагал значительными силами[940]. Как отмечал Г. Бенгтсон, «во времена диадохов Пелопоннес, за исключением Спарты, обладал огромной притягательностью»[941]. Понятно, что было бы невозможно говорить об установлении гегемонии Пирра в Элладе, пока Антигон сохранял свое влияние в Южной Греции. С другой стороны, утверждение на спартанском троне Клеонима распространило бы влияние Пирра также на Спарту и ее ближайших союзников[942]. Иными словами, поход эпирского царя на Пелопоннес планировался, без сомнения, не только для того, чтобы окончательно разгромить Антигона Гоната, но и чтобы распространить власть Пирра на Южную Грецию. Следовательно, данное мероприятие ни в коей мере не может считаться проявлением авантюризма или взбалмошности характера Пирра: это был хорошо продуманный и в некоторой мере вынужденный шаг на пути к четко поставленной цели — завоеванию гегемонии на Балканах. В этом смысле прав Р. Шуберт, утверждавший, что «власть Пирра в Македонии не могла быть прочной до тех пор, пока Антигон находился на Пелопоннесе и получал постоянную поддержку от пелопоннесских городов»[943].

Та тщательность, с которой Пирр готовился к этой кампании, показывает, что он не рассматривал поход на Пелопоннес как легкую прогулку. Уже отмечалось, что из Тарента с частью войск был отозван его сын Гелен. «Под знаменами» Пирра собрались значительные силы, примерно равные тем, с которыми он в свое время отправился на Запад–25 тыс. пехоты, 2 тыс. всадников и 24 слона (Plut. Pyrrh., 26).

Мог ли Пирр рассчитывать на помощь каких-то союзников в этом походе? По мнению К. Ю. Белоха и У. Тарна, Этолия стала союзницей Пирра и пропустила его войска через свою территорию[944]. Однако подобное мнение разделяют не все исследователи[945]. Как отметил Ф. Уолбанк, нумизматические и эпиграфические свидетельства показывают, что Пирр был в хороших отношениях с Этолийским союзом[946], но ничто не говорит о том, что этолийцы оказали ему помощь в борьбе с Антигоном[947]. Если какие-то греческие государства и поддерживали Пирра в данное время, то эта поддержка скорее носила моральный характер.

Как сообщает Юстин, Пирр предпринял поход на Пелопоннес, находясь на вершине славы (Just., XXV, 4, 1). Он стал хозяином обширной территории, простиравшейся от Лисса до Акарнании и от Керкиры до реки Нест[948]. Популярность и авторитет Пирра в Греции, которые и без того были достаточно высоки, выросли теперь до невероятных размеров. Используемый им лозунг — освобождение Эллады от власти Антигона — мог быть достаточно привлекателен, хотя, по сути дела, не содержал ничего конкретного. Впрочем, нельзя не учитывать того обстоятельства, что в тех условиях, когда в Греции вновь возобладали принципы полисного партикуляризма и когда видимая внешняя опасность отсутствовала, иные лозунги были просто невозможны.

Некоторая информация, дошедшая до нас, явственно говорит о том, что и на этот раз пропаганда Пирра достигла своей цели. Как отмечает Юстин, вся Греция ожидала его прихода. Афиняне, ахейцы и мессенцы отправили посольства к эпирогу, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение (Just., XXV, 4, 5).

На чем основывается рассказ Плутарха о походе Пирра на Пелопоннес? Первоначально в исторической литературе доминировала идея, что главным источником Плутарха при описании этого похода был труд Филарха[949]. Однако ссылки Плутарха не только на Филарха, но и на Гиеронима, позволяют обнаружить здесь и влияние последнего. Более того, кажется, что при освещении пелопоннесской кампании Пирра Плутарх комбинировал информацию из работ Филарха, Гиеронима и, не исключено, даже Проксена[950].

Обратимся к ходу событий. Переправившись на Пелопоннес, Пирр в Мегалополе встретился со спартанскими послами. На