История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров

Интересные наблюдения относительно финансовой политики Пирра в Локрах были сделаны П. Р. Франке. Зимой 1958–1959 гг. итальянские археологи обнаружили так называемый «храмовый архив» святилища Зевса Олимпийского из Локр, состоящий из 38 бронзовых табличек[874]. Семь надписей, датируемых 281–275 гг. до н. э., свидетельствуют о том, что за эти годы «царю» (βασιλεΐ), которым, несомненно, был Пирр, из храмовой казны были выданы в форме различных займов и платежей 11 240 серебряных талантов. Использованное в надписях слово συντέλεια переводится как «вклад в общее дело» или «плата на общественные нужды». Доходы храма складывались из налогов, денежных сборов, различных специальных пошлин, пожертвований, денег от торговли пшеницей, ячменем, вином и оливковым маслом с храмовых земель, от торговли гончарными изделиями и кирпичом собственного производства и даже от храмовой проституции, которая в Локрах была обычным явлением особенно в трудные годы[875]. Выданная Пирру сумма равнялась примерно 295 тоннам серебра, количественно соответствуя примерно 45, 3 млн тарентинских серебряных монет. Этой баснословной суммы хватило бы на оплату 20–24 тыс. наемников (которым по обычной норме ежедневно выплачивалось по 1 драхме) в течение шести лет![876] На основании анализа табличек из «храмового архива» Локр, неопровержимо свидетельствующих о постоянном увеличении казны храма, Π. Р. Франке пришел к выводу, что «Локры, вопреки заявлениям некоторых античных авторов, никогда не попадали под власть Рима во время его войны с Пирром и, конечно, никогда не присоединялись к Риму добровольно»[877].

Впрочем, это не исключает того, что римский гарнизон, приглашенный частью жителей Локр (видимо, местными аристократами), мог вести себя «вполне пристойно» и не посягать на средства храмовой казны. Ведь не случайно древние писатели подчеркивали неиспорченность римских нравов во времена Пирровой войны. Можно предположить, что значительные суммы Пирр получал и с других союзных городов, в том числе и с Тарента, который был ему непосредственно подчинен.

Вероятно, в конце зимы 275 г. до н. э., оставив Локры, Пирр с войском в 20 тыс. пехотинцев и 3 тыс. всадников двинулся в Тарент. Известие о прибытии Пирра повергло римлян в настоящий ужас. Их пугали не только перспективы новой войны с грозным противником и неблагоприятные предсказания, но и некоторые события, произошедшие незадолго до того. Ужасная чума, которая свирепствовала в городе и на прилегающих территориях в период консульства Кв. Фабия Гурга и Г. Генуция Клепсина, привела к многочисленным жертвам (August. De civ. Dei, III, 17; Oros., IV, 2). Страшная буря, разыгравшаяся в Риме, низвергла с высоты Капитолия статую Юпитера и из-за того, что римляне не могли долго отыскать отколовшуюся голову бога, появились предсказания о близкой гибели города (Liv. Per., 14; Cic. De div., I, 10). Кроме того, как показала последняя перепись населения 275 г. до н. э., вследствие длительных войн численность граждан Рима значительно сократилась по сравнению с 279 г. до н. э. — на 15978 чел. (Liv. Per., 13). Поэтому неудивительно, что консулы, проводя набор граждан в войско, столкнулись со скрытым неповиновением и полным отсутствием патриотизма.

Консул Маний Курий Дентат был вынужден обратиться к крайним средствам. Видя, что римская молодежь упорно отказывается записываться в войско, он велел бросить в урны записки с именами граждан всех триб. Первой выпала триба Поллия, и консул стал поименно вызывать каждого из ее членов, а когда те, упорствуя, отказались явиться, приказал продать с торгов их имущество (Liv. Per., 14; Val. Max., IV, 4). Это возымело действие: другие горожане, охваченные страхом, бросились записываться в армию.

Собрав войско, оба консула — Маний Курий Дентат и Луций Корнелий Лентул — двинулись в Самний. Первоначально их главной целью было воспрепятствовать измене италиков[878]. Вскоре римская армия разделилась: тогда как Курий остался в Самими, перекрывая противнику путь на Рим, Лентул двинулся на юг Италии и вступил в Луканию.

В свою очередь, Пирр, присоединив к своему войску контингенты союзников, выступил навстречу римлянам. О численности его армии, включавшей 80 тыс. человек пехоты и 6 тыс. всадников, упоминает только Орозий (Oros., IV, 2, б). Однако большинство исследователей, за исключением разве что Г. Герцберга, называют эту цифру, не заслуживающей доверия[879]. Расчеты с целью установления истинной численности войска Пирра до битвы при Беневенте произвел Р. фон Скала[880], правда, из-за того, что мы точно не знаем численность союзных контингентов, они мало что дают.

По примеру римлян Пирр также разделил свою армию: одну часть, состоящую преимущественно из самнитских подразделений, он отправил в Луканию против Лентула, другую, которую возглавил лично, двинул против Мания Курия Дентата. Стратегический план Пирра заключался в том, чтобы разбить римские войска, не дав им соединиться.

Долгое время в исторической науке дискутировался вопрос о месте решающего сражения между римлянами и Пирром. Если Плутарх прямо указывает на Беневент (Plut. Pyrrh., 25), то Флор и Орозий говорят, что битва произошла на Арузинских полях в Лукании (Flor., 1, 13, 46; Oros., IV, 2, 3). Фронтин вообще указывает на Арузинские поля близ города Статуент или Фатуент (Front. Strat., IV, 1, 14). Что до Фронтина, то здесь, по-видимому, мы имеем дело с испорченным текстом: Статуент или Фатуент должен быть исправлен на Малевент — раннее название Беневента[881]. Б. Г. Нибур, И. Г. Дройзен и Р. Шуберт отдавали предпочтение данным Плутарха и полагали, что битва произошла при Беневенте[882], Р. фон Скала называл Арузинские поля[883].

В том, что битва произошла не в Лукании, а в Самнии убеждают нас триумфальные фасты и указания Зонары. Последний прямо пишет, что Пирр был разбит после того, как вступил в земли самнитов, которые призвали его на помощь (Zon., VIII, 6). В свою очередь, триумфальные фасты сообщают о двух триумфах — одного был удостоен консул Курий за победу над самнитами и царем Пирром (de samnitibus et rege Pyrro), другого — его коллега Лентул за победу над самнитами и луканами.

Кроме того, некоторые ученые считают спорным то, что Арузинские поля находились именно в Лукании, как говорят Флор и Орозий[884]. Во-первых, отнюдь не исключено, что Тит Ливий, трудом которого пользовались Флор и Орозий, мог просто написать, что битва происходила на Арузинских полях, потому что в его время их местонахождение еще было известно. Напротив, в эпоху Флора и Орозия об этом уже не знали, и они, желая более точно указать местоположение битвы и тем самым продемонстрировать свою осведомленность, написали, что эти поля якобы располагались в Лукании. Во-вторых, то, что Беневент к моменту битвы еще не имел