Пропавшие без вести. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

мужа с неким молодым человеком — с ним она хочет построить новую жизнь, возможно, родить ребёнка и назад в «Лонг медоу», скорее всего, не вернётся. Всякий, кто был знаком со следственными материалами, мог истолковать эти слова единственным образом — Элис Парсонс уже нет в живых и на ферму она никогда не вернётся.

В этом месте, конечно же, нельзя не отметить поразительную наивность Анны Куприяновой, которая надеялась убедить штатного сотрудника ФБР, немолодого и искушённого жизнью мужчину, в том, что Элис добровольно согласилась отдать нелюбимому мужу ферму, купленную преимущественно на её деньги [не забываем, что при её покупке 7/8 уплаченной суммы внёс Тимоти Уилльямс, дядя Элис].

Далее Анна поделилась с Леоном Тарроу своими сокровенными размышлениями о том, что записку с требованием выкупа написала именно Элис. И чтобы убедить специального агента, воскликнула не без пафоса: «Ну а кто же ещё мог это сделать?» В самом деле, больше-то ведь и некому…

Пользуясь тем, что разговор протекал в дружелюбной и непринуждённой обстановке, специальный агент решил задать Куприяновой неприятный вопрос именно для того, чтобы понаблюдать за её реакцией. С демонстративным простодушием Тарроу заявил, что текст, написанный Анной печатными буквами ранее, выглядит неестественным и ему кажется, будто Анна умышленно исказила почерк. Куприянова аж даже всплеснула руками и принялась убеждать Тарроу в том, что тот ошибается, она и в самом деле пишет печатными буквами, поскольку именно этому научила её Элис несколько лет назад, когда преподавала ей английскую грамматику.

В какой-то момент Анна до такой степени почувствовала расположение к Леону, что без всяких наводящих вопросов и без малейшего понуждения призналась в умении водить автомобиль. Тарроу это уже знал, но, разумеется, вслух не сказал. Это признание убедительно показало, что в результате сбора информации из различных источников ФБР получило довольно полный портрет Куприяновой и установило даже то, что она сама афишировать не спешила.

Но самое главное событие 8 июля оказалось связано вовсе не с тем, что происходило в «Лонг медоу» или в доме Праттов в Гленн-Коув. Вечером того дня в Стоуни-Брук ФБР перехватило письмо, адресованное Уилльяму Парсонсу и отправленное накануне из почтового терминала в Нью-Йорке. Работники почты, выполняя инструкцию, данную месяц назад сотрудниками ФБР, передали письмо специальному чиновнику для перлюстрации. Тот его вскрыл и обнаружил внутри довольно внушительное послание — его размер составлял 3470 знаков — составленное от имени похитителей Элис.

Текст этот был напечатан большими буквами на пишущей машинке и подписан «Пол Джонс». В письме сообщалось, что Элис Парсонс после похищения удерживалась «неделю или около того» на Лонг-Айленде, в неприспособленном месте, где не было ни ванной комнаты, ни уборной. В те дни она была подавлена, плакала и отказывалась от еды. Затем её удалось перевезти в Нью-Йорк, но Элис заболела пневмонией, ей стало настолько плохо, что она теряла сознание. «Пол Джонс» рассказал о том, что ему пришлось обратиться за помощью к врачам. Он нанял 2-х врачей и 2-х медсестёр для круглосуточно ухода за Элис. Для облегчения дыхания ей пришлось некоторое время давать кислород. Похититель настаивал на том, что Парсонс должен оплатить расходы на лечение и по уходу за его женой, поэтому сумма выкупа теперь увеличена до 40 тыс.$. «Пол Джонс» советовали не затягивать дело, заверив, что после получения денег Элис в течение получаса доставят в «Лонг медоу» на такси. Особое внимание автор послания обратил на детали сделки. Он желал, чтобы выкуп был составлен из 20 тыс.$ банкнотами номиналом в 5 долларов и 20 тыс.$ — по 1 доллару. Эти деньги необходимо было положить на заднее сиденье автомашины и привезти её в гараж, который «Пол Джонс» назовёт позже. Владельцу гаража следовало сказать, что машину заберёт Пол Джонс. После этого Парсонсу следовало уйти на 30 минут, затем возвратиться и уехать. Автор письма заверял, что к тому моменту, когда Парсонс покинет гараж, Элис будет уже дома. Для организации канала обратной связи автор письма предложил Парсонсу размещать в газете «Daily mirror» однотипные сообщения на 5-й странице, которые должны гласить: «У миссис Парсонс всё хорошо, спасибо мистеру Джонсу». Далее в этом сообщении надлежало указать номер автомашины, на которой Парсонс отправится передавать деньги. Номер был необходим для того, чтобы исключить какую-либо ошибку в гараже. Автор письма утверждал, что как только «Пол Джонс» увидит сообщение в газете, он пришлёт новое письмо, в котором укажет адрес гаража и дату выплаты.

Сразу внесём ясность в происхождение этого письма — оно было подготовлено и отправлено по прямому указанию Эрла Коннелли и с санкции Директора ФБР Гувера. Принимая решение о его посылке, они исходили из следующих умозаключений: Уилльям Парсонс не знает точной судьбы своей жены, а потому он поверит в существование «Пола Джонса», а Анна Куприянова, напротив, знает и в существование похитителя не поверит. Парсонс, встревоженный попаданием письма в руки ФБР, постарается получить хоть какие-то разъяснения от Анны, а та в свою очередь должна будет его неким образом успокоить. Их переговоры внутри жилого дома будут прослушаны сотрудниками ФБР, и полученная таким образом информация, возможно, поможет прояснить судьбу тела Элис Парсонс.

Письмо было составлено очень грамотно — оно умышленно оказалось перегружено информацией и имело, как отмечено выше, довольно большой размер. Запомнить и повторить его близко к тексту после однократного прочтения было практически невозможно. Подобная информационная «перегрузка», если можно так выразиться, преследовала вполне определённую цель — сбить Парсонса с толку и максимально дезориентировать.

Чтобы гарантированно добиться этого, Эрл Коннелли распорядился переписать текст полученного письма и, положив бумагу в папочку, вечером 8 июля приехал в «Лонг медоу». Пригласив Уилльяма Парсонса в кабинет, инспектор прочитал ему письмо и пояснил, что не может показать оригинал, поскольку это важная улика, и копию передать также не может [дабы исключить его неконтролируемое распространение]. Коннелли не сомневался в том, что Парсонс немногое запомнил из прочитанного текста, а потому мало что мог повторить Анне.

Не довольствуясь полученным эффектом, инспектор высказал несколько личных соображений по поводу полученного сообщения. Он заявил, что склонен считать письмо от имени «Пола Джонса» мистификацией, поскольку настоящие преступники не стали бы требовать упоминания в газетном объявлении фамилии Парсонс. Фамилия эта получила слишком одиозную известность, и с точки зрения сохранения конспирации её упоминание представляется совершенно излишним. Кроме того, указание в том же самом объявлении номерного знака «доджа» также способно привлечь внимание журналистов. Их проницательность не следует недооценивать — они моментально проверили бы номер и связали Уилльяма Парсонса с машиной. Кстати, использование автомашины родственников также не решало эту проблему, поэтому упоминание в одном объявлении фамилии «Парсонс» и автомобильного номера — это дурная затея.

Таким образом, вылив в уши Парсонса большой массив в высшей степени интригующей информации, Коннелли оставил собеседника в крайнем замешательстве.