Серго Орджоникидзе. Командарм советской промышленности - Илья Сергеевич Ратьковский

и правильно поступили. Они нанесли партии громаднейший вред, теперь, зная их нравы, не знаешь, кто правду говорит и кто врет, кто друг и кто двурушник. Эту отраву они внесли в нашу партию»[1042]. Совместное пребывание Серго и Кагановича во время процесса отметил в своих мемуарах и Н. С. Хрущев: «…когда заходил к Кагановичу, то часто встречал у него Серго. Они нередко совещались по различным вопросам, готовили доклады Сталину. Во время процесса не то над Зиновьевым, не то над Рыковым, не то еще над какой-то группой я зашел к Кагановичу. У него был Серго, и я решил переждать в приемной вместе с Демьяном Бедным. Каганович узнал, что я пришел, сразу же сам вышел и предложил зайти в кабинет. Захожу. Демьяна Бедного тоже вызвали при мне. Ему было поручено выступить против этой „антипартийной группы“ с басней или стихотворением, высмеивающим и осуждающим ее. Задание было дано раньше. Он приносил один вариант, затем второй, но все они оказались неприемлемыми. И тот вариант, с которым он пришел при мне, тоже не был приемлем, по мнению Кагановича и Серго. Его стали деликатно критиковать. Демьян, огромный, тучный человек, начал объяснять, почему басня не получается: „Не могу, ну не могу. Старался я, сколько силился, но не могу, у меня вроде как половое бессилие, когда я начинаю о них думать. Нет у меня творческого подъема“. Я был поражен такой откровенностью. Демьян Бедный ушел. Я не помню сейчас, как реагировали Каганович и Серго, но, кажется, плохо на такое откровенное признание, что он чувствует бессилие и сравнил это бессилие с половым. Это значит, что у него существовало какое-то сочувствие к тем, кто находился на скамье подсудимых. Естественно, я тогда был не на стороне Демьяна Бедного, потому что верил в безгрешность ЦК партии и Сталина»[1043].

Вечером 24 августа С. Орджоникидзе и Л. Каганович посетили музыкальную комедию Д. С. Клдиашвили «Осенние дворяне», спектакль Государственного театра Грузии им. Ш. Руставели. После него труппа театра для этих гостей и других зрителей исполнила «Песню о Сталине» И. Тускии и несколько народных грузинских песен[1044].

25–27 августа Орджоникидзе руководит совещанием работников научно-исследовательских институтов. На третий день работы Орджоникидзе выступил с заключительной речью. «По окончании речи участники совещания устроили боевому командиру тяжелой промышленности горячую овацию»[1045]. 25 августа умер командарм 1-го ранга С. С. Каменев, которому в годы Гражданской войны одно время подчинялся Орджоникидзе. 27 августа состоялись похороны на Красной площади, в которых принял участие и Серго Орджоникидзе[1046]. Это были очередные похороны его близкого соратника. Отвлекал от мрачных мыслей театр. 28 августа Орджоникидзе посетил спектакль «Арсен» Государственного театра Грузии им. Ш. Руставели. Вместе с ним был уже не только Каганович, но и Ворошилов, Чубарь, Постышев, Хрущев, Булганин, Ежов. По окончании спектакля вновь прозвучала «Песнь о Сталине», затем труппа исполнила грузинские песни и танцы[1047].

31 августа Молотов вернулся из отпуска[1048]. Это отчасти снимало нагрузку с Серго Орджоникидзе. Нужно было решить ряд отложенных задач и можно отправляться в отпуск.

2 сентября он вместе с Молотовым, Кагановичем и Ворошиловым принимает участие в заседании Политбюро, где обсуждалось положение в Испании[1049].

Г. К. Орджоникидзе на стройке метро

1932

[Из открытых источников]

Президиум торжественного заседания, посвященного пуску московского метрополитена. Государственные и политические деятели (слева направо): И. В. Сталин, В. М. Молотов, Г. К. Орджоникидзе

Москва, 1935

[ЦГАКФФД Спб]

5 сентября Орджоникидзе и Хрущев посетили ряд строящихся станций московского метро. Еще в начале марта 1934 года они совместно решали вопросы обеспечения Метростроя цветными металлами[1050]. Позднее они также сотрудничали в решении других задач по строительству столичного метро. Отметим, что именно Орджоникидзе поставил перед советскими инженерами задачу создания отечественного проходческого щита для метро, что было выполнено в 1934–1936 годах. Осмотр начался со станции «Киевский вокзал», далее Хрущев и Орджоникидзе посетили станции «Аэрорпорт», «Площадь революции». Серго интересовался всем: как живут рабочие, сколько зарабатывают, как им работается, чего не хватает[1051].

Также в этот день Орджроникидзе с Хрущевым и своими заместителями Брускиным и Гинзбургом побывал на стройке нового прессового цеха московского автозавода[1052]. Вечером этого же дня он оправился на Северный Кавказ, передав руководство Наркоматом тяжелой промышленности своим заместителям.

Пятидесятилетие Серго

Вечером 6 сентября Орджоникидзе приехал в Кисловодск, и, как он писал на следующий день Сталину, дождливая Москва сменилась солнечным северо-кавказским городом[1053].

Первоначально отдых протекал традиционно. Лечебные процедуры чередовались со встречами с ответственными работниками, находившимися здесь на отдыхе или специально приезжавшими к Орджоникидзе для решения срочных задач. С. П. Бирман вспоминал: «В сентябре из Кисловодска приехал в Сочи товарищ Дьяконов, директор Горьковского автозавода. Окружаем его все отдыхающие здесь хозяйственники.

— Видел ли Серго? Как он отдыхает? Как его здоровье? Что он делает?

— У него не менее двадцати человек, — повествует Дьяконов, — он все занимается делами. Зинаида Гавриловна уже ругается. У нас всех есть моменты, когда на час, на день, на неделю хочется только отдыхать. Для него это немыслимо. Представить себе Серго только отдыхающим, не разговаривающим о делах, о чугуне, о нефти, об угле, совершенно невозможно. Для него это и работа, и отдых»[1054].

Письмо Г. К. Орджоникидзе И. В. Сталину

7 сентября 1936

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 779. Л. 97. Подлинник. Подпись автограф Г. К. Орджоникидзе]

Были и местные рабочие выезды Орджоникидзе, например он посетил строительство санатория Наркомтяжпрома, которое началось по его инициативе два года назад и было близко к завершению[1055].

Г. К. Орджоникидзе осматривает строительство санатория Наркомата тяжелой промышленности в Кисловодске

1930-е

[Из открытых источников]

Отметим, что при посещении строившегося санатория Серго решал не только связанные с этим вопросы. Не оставались без внимания люди, участвовавшие в его строительстве. «Однажды, посетив стройку, он увидел одного из наших архитекторов т. Шначека. Случайно в разговоре с наркомом кто-то сказал, что т. Шначек болен туберкулезом и поэтому так плохо выглядит. Окончив деловую беседу, товарищ Серго начал расспрашивать о тов. Шначеке, о его здоровье, бытовых условиях и т. д. и приказал обеспечить т. Шначеку хороший отдых и лечение. Через некоторое время, посетив снова стройку, Серго не позабыл осведомиться о здоровье нашего товарища, спросил, — выдали ли ему на лечение деньги и т. д.», — вспоминал позднее архитектор В. А. Веснин[1056].

Происходили здесь встречи и со старыми знакомыми. Как вспоминала давно