Российский колокол № 2 (51) 2025 - Литературно-художественный журнал

50-й понимаешь, что автор не вкалывает – вместо него это делает читатель, желающий-таки добраться до финала. И те, кто покрепче, добираются – получив вполне приличный финал, а с ним и моральное удовлетворение. Мне кажется, это общая проблема всей американской массовой культуры последних лет пятнадцати: есть крутое начало, есть скучное основное действие, есть эффектный финал. В кино, кстати, так же. Устойчивая формула. Правильно ли так делать с эстетической точки зрения? Хороший вопрос на подумать. Правда, такие вопросы, само их наличие, позволяют нам говорить о кризисе жанра.

А теперь другой вопрос: при чём тут Рик и Морти?

Ближе к концу романа мне попались вот такие строки:

«– Это что? – показал я.

Стефани посмотрела на микроволновку. Она казалась смущённой.

– Тайрикс. Это для моей щитовидки.

Тайрикс. Это название было нечужим в моей голове. И она произнесла его так, словно назвала имя Рик, но не упомянула динозавра. Тайрикс. Три рика. Три кирпича!»

В этом диалоге много интересного, но остановимся на загадочном тайриксе. Что это такое? Это лекарство, применяемое при разных формах рака, в первую очередь рака щитовидной железы. Хорошо. А что за Рик и динозавр? Читаем сноску: «Рик и динозавр – персонажи комедийного научно-фантастического мультипликационного сериала для взрослых, созданного Джастином Ройландом и Дэном Хармоном».

Определённо речь идёт о Рике и Морти, представлять которых, думаю, нет необходимости. Никаких динозавров здесь нет, просто автор обыграл название лекарства с похожим по звучанию видом динозавров T-Rex и Риком из «Рика и Морти». Конечно, в переводе должен был быть упомянут Морти, а никакой не динозавр.

И явно неспроста.

Этот роман – о смерти. Смерти дочери. Смерти любви. Смерти друга. Смерти, которая повстречается каждому; главное – как ты её встретишь. Имя Морти из «Рика и Морти» – Mort – отсылка к латыни и европейским языкам, в том числе французскому, в переводе с которого mort – это смерть.

Примечательно, что «Рик и Морти» – одна из последних вещей, о которых подумал герой, перед тем как уйти в иной мир. Он думал, что встретит там Смерть.

А встретил он там Бога.

Разорвать связь с реальностью

О романе Майка Омера «Внутри убийцы» (М.: Эксмо, 2024) и одноимённой экранизации Владимира Мирзоева (2024).

Отказ от реальности – один из главных постулатов сегодня. Это хорошо заметно по современной жанровой литературе: порой кажется, что писатели делают всё что угодно, только бы не писать о том, что видят и слышат. Ведь гораздо интереснее сочинять о чём-то вымышленном, разорвать связь с реальностью, дать современному человеку то, что ему так хочется, – обмануться, забыть о тревогах.

Майк Омер – как раз из таких авторов. Действие его детективных триллеров происходит в Соединённых Штатах Америки – при том, что автор живёт в другой стране. Случай показательный: Омер, проживший год в Бостоне и хорошо знающий английский, отказывается от национальной специфики и обращается к международному англоязычному рынку; при этом пишет не о реальном мире с его бытовыми мелочами, приводящими к конфликтам из-за ерунды и глупым ошибкам, а о мире воображаемом: так всегда бывает, когда прочитаешь сто американских бестселлеров и, впитав в себя их стиль, продающую технику письма, берёшься за сочинительство собственного романа. Ты не пишешь про то, что сам видел и слышал; ты пишешь про то, о чём многократно читал, – и либо плодишь неправду, либо, что мне кажется более справедливым, создаёшь сказку, которая может либо принести удовольствие, либо вызвать скуку – тут уже зависит от того, как ты её расскажешь.

«Внутри убийцы», средний детектив, принёсший Майку Омеру недолгую мировую известность и большой успех на рынке российской переводной литературы, в этом плане представляет особый интерес. В нём удачно собраны жанровые клише: редко ошибающаяся, беспардонная и при этом ранимая героиня-детектив с психологическими травмами; ровный мужчина-напарник, помогающий ей добраться до убийцы; второстепенные персонажи с одной или двумя отличительными чертами; короткие, сделанные широкими мазками описания и простые, необременительные диалоги; последовательное перечисление действий; наличие нескольких повествователей, чьими глазами мы видим происходящее; лёгкая эротика и обязательные редкие выстрелы, не переходящие в бодрую перестрелку; и многое-многое другое. Каждое из этих клише само по себе не особо интересно, но если собрать их вместе, то получается ровная, сохраняющая слабый интерес история, в которой из двух конфликтов будет решён только один, второй же будет развиваться в следующей части. Возможно, внимательное отношение к клише и помогло автору заинтересовать читателей, создав иллюзию стабильности и плавного перетекания из одной ожидаемой и предсказуемой ситуации в другую, – хотя, по-моему, гораздо интереснее читать авторов, интересно эти клише обыгрывающих, – например, Майкла Коннелли («“Линкольн” для адвоката», «Поэт», «Кровавая работа», «Блондинка в бетоне») или Денниса Лихэйна («Таинственная река», «Настанет день», «Ночь – мой дом», «Дай мне руку, Тьма»).

История про поиски маньяка, которых в итоге оказывается двое, настолько хорошо продавалась в России, что не только было выпущено специальное переиздание в большой кроваво-красной обложке из шёлка, но и вышел мини-сериал «Внутри убийцы», режиссёром которого выступил Владимир Мирзоев. Такого давно не было – несмотря на обращение российских мейнстримных кинематографистов к русской классической и современной литературе, российских экранизаций иностранных книг до сих пор создано не так уж много. В первую очередь из-за очевидных сложностей локализации: действие перенесено из США в современную Москву, Санкт-Петербург и Троицк. Тем не менее авторы решили этих сложностей избежать: они просто-напросто взяли западный сюжет, западные подтексты, идеалы, даже манеру говорить и перенесли в российский контекст. В результате российские полицейские живут в красивых особняках с мраморными ваннами, проститутки снимают квартиры с дорогой мебелью и высокими потолками, питерский журналюга говорит вместо Son of a bitch интеллигентное и мёртвое «сукин сын», психолог-профайлер, откусив маленький кусочек, выбрасывает в мусорку сэндвичи, которые стоят от 600 до 1000 рублей, и ужинает шоколадом с пивом, а если она расстроится, то встанет из-за стола, не притронувшись к заранее оплаченному комплексному обеду, и пафосно покинет дорогую полицейскую столовую, российский Троицк 2003 года внешне похож на подмосковное Переделкино 2020-х, тогда как питерская глубинка вышла как будто прямиком из проклятой деревни «Топей», а герои почти во всех ситуациях до боли предсказуемы и аккуратны.

Да, «Внутри убийцы» – это очень аккуратное и красиво снятое кино, содержание которого вызывает скепсис от самых первых сцен до последних. Владимир Мирзоев при переносе материала романа на экран ограничился лишь небольшими ироничными штрихами: так, если в оригинале героиню зовут Зои Бентли, то в сериале она стала Зоей Волгиной. На этом переделки и заканчиваются: герои истории, происходящей в России, ведут себя полностью в соответствии с сюжетом западного детективного романа, при этом игнорируя не столько даже разницу в культурном коде и национальной специфике, сколько элементарную разницу в правовых системах.

«Внутри убийцы» – это сериал с западным сюжетом, западными реалиями и снятый по-западному (последнее – пожалуй, его единственный главный плюс), в котором почти не чувствуется автор – за исключением редких сцен вроде вечеринки у Тимофея Волоха, где эпизодический герой Ивана Янковского, забыв про красивую женщину рядом с ним, придумывает имя рыбке Денису, а фоном показывают «Топи» Владимира Мирзоева, снявшего и «Внутри убийцы». Сериал скован продюсерскими решениями, очевидно направленными на популяризацию сериала на западном кинорынке, чтобы его, грубо говоря, выпустили на Netflix. Я опущу этический момент, связанный с тем, что такая логика в актуальных реалиях кажется совершенно им не соответствующей; обращусь лишь к элементарному недоверию, когда ты слушаешь диалоги на русском языке и про себя переводишь их на английский, понимая, что они специально написаны так, чтобы их легко можно было перевести на English. Отсюда и «сукин сын» вместо «твари».

Игры с переменами контекстов – сложные. В данном случае мы видим историю, написанную для западного рынка, экранизированную в России и нацеленную, опять же, на западный рынок. Такое бывает: британский детективщик Джеймс Хэдли Чейз, например, писал криминальные истории про Америку, в которой был всего один или два раза в жизни. И писал ведь замечательные детективы. Такие же, как и «Внутри убийцы», рыночные – разница лишь в том, что времена поменялись и короткие повести на 150 страниц сменили по большей части стерильные романы на 400–500