Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

и военачальников, проблемы незанятости представлялись неразрешимыми, популяры были разобщены, Секст Помпей препятствовал подвозу продовольствия в Италию, коммерция была скована страхом, чрезмерные подати и грабежи привели к тому, что были подорваны практически все состояния, а люди жили в атмосфере безоглядного чувственного мятежа против всех устоев, оправдывая себя тем, что завтрашний день может снова привести с собой отказ от долговых обязательств, новые грабежи или гибель. Октавиан и сам отнюдь не был образцом непорочности в эти дни. Чтобы довести сложившуюся неразбериху до предела, Фульвия и Луций собрали армию и призвали всю Италию изгнать Октавиана. Марк Агриппа, полководец Октавиана, осадил Луция в Перузии и взял осажденных измором (март 40 г. до н. э.). Фульвия умерла от болезни, несбывшихся надежд и тоски по Антонию, который забыл о ней. Октавиан пощадил Луция в надежде на то, что это позволит ему сохранить мир с Антонием, однако тот пересек разделявшее их море и взял в осаду Брундизий, где был размещен гарнизон Октавиана. Армии, в которых оказалось здравого смысла больше, чем в их вождях, бтказались сражаться друг с другом и принудили противников заключить мирное соглашение (40 г. до н. э.). В залог будущей благосклонности к Октавиану Антоний женился на его милой и добротелельной сестре Октавии. На какое-то время все были счастливы; и Вергилий, который писал в эти дни свою Четвертую Эклогу, предсказывал возвращение блаженного царства Сатурна.

В 38 г. до н. э. Октавиан влюбился в Ливию, беременную супругу Тиберия Клавдия Нерона. Он развелся со Скрибонией, своей первой женой, убедил Нерона предоставить Ливии свободу, женился на ней и благодаря ее убедительным советам и аристократическим связям (она происходила из фамилии Клавдиев) получил возможность примириться с имущими классами. Он сократил налоги, вернул 30 тысяч беглых рабов их господам, терпеливо занялся восстановлением порядка в Италии. При помощи Агриппы и 120 кораблей, которыми снабдил его Антоний, он разбил флот Секста Помпея, обезопасил подвоз в Рим продовольствия и окончательно подавил сопротивление помпеянцев (36 г. до н. э.). Сенат единодушно даровал ему пожизненные полномочия трибуна.

Женившись на Октавии и торжественно справив в Риме свадебную церемонию, Антонии отправился с молодой женой в Афины. Там он некоторое время наслаждался новизной ощущений — впервые в жизни радом с ним находилась порядочная женщина. Он отложил в сторону политику и войны и вместе с Октавией принялся посещать лекции философов. Однако в то же время он изучал оставшиеся от Цезаря планы по завоеванию Парфии. Лабиен, сын Цезарева полководца, поступил на службу к парфянскому царю и предводительствовал победоносными походами парфянской армии против Киликии и Сирии — весьма и весьма доходных римских провинций (40 г. до н. э.). Чтобы достойно отразить эту угрозу, Антоний нуждался в солдатах; чтобы содержать солдат, ему нужны были деньги; а денег у Клеопатры было более чем достаточно. Неожиданно устав от мира и добродетели, он отослал Октавию обратно в Рим и попросил Клеопатру о встрече в Антиохии. Она привела с собой небольшое войско, но не одобрила его грандиозных замыслов и, видимо, уделила ему совсем немного от своих баснословных сокровищ. Он вторгся в Парфию со стотысячным воинством (36 г. до н. э.), тщетно пытался захватить парфянские твердыни и потерял почти половину армии во время трехсотмильного марша через враждебную страну назад — в римские земли. По пути он присоединил к империи Армению. Он вознаградил себя за эту кампанию триумфом и шокировал римлян, отпраздновав триумф в Александрии. Он послал письмо Октавии, в котором объявлял о разводе (32 г. до н. э.), женился на Клеопатре, утвердил ее и Цезариона правителями Египта и Кипра и завещал восточные провинции Империи сыну и дочери, рожденным от него Клеопатрой. Понимая, что вскоре придется свести окончательные счеты с Октавианом, он провел целый год в потакании своим проказам и прихотям. Клеопатра ободряла его перед последней игрой, ставкой в которой было всемогущество, помогала ему собирать армию и флот и сделала своей любимой клятвой следующие слова: «Так же непременно, как и то, что однажды я буду судить римлян на Капитолии»{447}.

III. АНТОНИЙ И ОКТАВИАН

Октавия молча переносила свою покинутость, жила в римском доме Антония и добросовестно воспитывала его детей от Фульвии и двух дочерей, которых родила ему она сама. Ежедневное лицезрение ее немого горя укрепило Октавиана в уверенности, что и он, и Италия будут обречены, если планы Антония осуществятся. Италия обязана была проникнуться осознанием нелепости создавшегося положения: Антоний женился на царице Египта, собирал для нее и ее незаконнорожденного отродья налоги в самых богатых провинциях Империи и желал перенести столицу в Александрию, низведя тем самым Италию и Рим на положение подчиненных территорий. Когда Антоний направил в сенат (который игнорировался им годами) послание, в котором предлагал удалиться на покой Октавиану и себе самому и восстановить республиканские институты, Октавиан выпутался из затруднительной ситуации, прочитав перед сенаторами документ, который он объявил завещанием Антония, силой отнятым у весталок. В завещании единственными наследниками Антония провозглашались его дети от Клеопатры и выражалось желание быть погребенным рядом с царицей в Александрии{448}. Решающим для сената явилось последнее предложение, хотя именно оно и должно было бы в первую очередь вызвать сомнения в подлинности документа. Но вместо того, чтобы возбудить сомнения в целесообразности хранения завещания с подобными предписаниями в Риме, а тем самым и в собственной аутентичности, документ убедил сенат и всю Италию в том, что Клеопатра лелеет планы при помощи Антония овладеть Империей. Со свойственной ему хитростью Октавиан объявил в 32 г. до н. э. войну скорее Клеопатре, чем Антонию, и подал этот конфликт как священную войну за независимость Италии.

В сентябре 32 г. до н. э. флот Антония и Клеопатры, в котором насчитывалось до пятисот боевых кораблей, отплыл в Ионийское море; никогда еще не видел свет подобной армады. Действия флота поддерживали 100 000 пехотинцев и 12 000 всадников, собранных главным образом восточными вождями и царями; они надеялись, что эта война приведет к освобождению от власти Рима. Октавиан пересек Адриатику во главе флота из 400 судов, 80 000 пехотинцев и 12 000 всадников. Почти год противоборствующие армии выбирали позицию и маневрировали; затем, второго сентября 31 г. до н. э., они сразились при Акции, мысе в Амбракийс|сом заливе. Эта битва оказалась одной из самых важных в мировой истории. Агриппа доказал, что является превосходным тактиком, и его более маневренные корабли доминировали над тяжелыми укрепленными левиафанами Антония. Множество из них были охвачены пламенем после того, как матросы Октавиана забросали их раскаленными головнями.

«Часть моряков, — говорит Дион Кассий, —