Думские речи. Войны темных сил - Николай Евгеньевич Марков

С другой стороны, внешнюю политику России вел С. Д. Сазонов. Если верить его опровержению, он сам не был масоном, все же он был в своем ведомстве густо и тесно окружен масонами и состоял под непосредственным влиянием, чтобы не сказать руководством, масона и покорного слуги еврейства Павла Милюкова. Г-н Сазонов недавно умер, и благодарная масонско-еврействующая «русская» печать, оплакивая эту смерть, всячески восхваляет и превозносит политику и «европеизм» умершего министра. Но беспристрастная история не разделит столь пристрастной и неверной оценки и никогда не забудет, что «удачная» и «искусная» политика этого министра мира (каковым в сущности должен быть всякий министр иностранных дел) привела Россию к ужаснейшей из войн в самый для нее невыгодный момент и тем подготовила падение Российского государства.

Насколько г. Сазонов был слаб, близорук и непредусмотрителен, видно из того, что уже после явно провокаторского Сараевского убийства, можно сказать, за несколько дней до войны, этот министр разрешил уехать со своих постов берлинскому послу г. Свербееву и венскому послу г. Шобеко. В те самые дни, когда окончательно решался роковой вопрос, разразится ли мировая война или удастся ее хотя бы на время оттянуть, ни в Германии, ни в Австро-Венгрии не было императорских русских послов: один наслаждался отпуском у себя в деревне, другой набирался впечатлений в Петербурге.

Объясняя этот невероятный факт слабостью, близорукостью и непредусмотрительностью г. Сазонова, я даю объяснение, наиболее для него благоприятное. Всякое иное объяснение привело бы к обвинению этого министра и его ведомства в злом умысле против государства.

* * *

Война 1914 года началась в самое неблагоприятное для России время: в декабре 1913 г. Государь утвердил закон о вооружении и усилении армии, прошедший через Государственную Думу и Государственный Совет. Закон этот предусматривал общую сумму необходимых для доведения армии до боевой готовности чрезвычайных расходов в полтора миллиарда рублей. Выполнение признанных безусловно необходимыми военно-морских заказов было намечено в трехлетний срок. Главные расходы вызывались необходимостью пополнить крайнюю недостаточность по сравнению с германской русской артиллерии, особенно тяжелых калибров. Предусматривалось и сооружение новых заводов для изготовления предметов военного снаряжения.

Военный законопроект этот в течение ряда месяцев проходил по специальным комиссиям и затем в общих собраниях Государственной Думы и Государственного Совета. Все потребные объяснения и доказательства крайнего технического несоответствия нашей армии требованиям современной войны были даны и сообщены Военным министерством. Законопроект стал законом, и полтора миллиарда рублей были отпущены, невзирая на всеми сознаваемую нужду в деньгах на удовлетворение давно назревших государственных потребностей производительного и культурного свойства.

Великая денежная жертва была принесена только потому, что все убедились в чрезвычайной отсталости русской армии от соседей по части ее вооружения артиллерией, пулеметами и даже винтовками. Значит, к началу 1914 г. все наши государственные деятели и депутаты документально знали о полной неготовности России 1914 г. к войне с Германией. Так же хорошо знали они, что эта готовность наступит не ранее 1917 г.

Отсюда вытекал, казалось бы, ясный, как дважды два – четыре, вывод: Россия должна была вести такую политику, чтобы ни в каком разе не воевать ранее 1917 г.

Только победа, притом победа, дающая государству выгоды, соответствующие принесенным жертвам, оправдывает войну в глазах народа.

Бросаться в войну, не подготовившись к победе, лишь для того, чтобы не сомневались в благородстве наших чувств, было простительно Дон-Кихоту, но ведь Дон-Кихоты потому и вывелись, что слишком часто пытались защитить угнетенных, не справляясь со своими действительными возможностями победить подчас воображаемых угнетателей. Но Россия должна была защитить Сербию, на которую напала Австро-Венгрия, возражают защитники сазоновской политики.

Когда Австро-Венгрия послала Сербии свой ультиматум, война уже началась, отвечаю я. Мои рассуждения об ошибочности и порочности сазоновской политики относятся, конечно, не только к тем последним дням, когда решение воевать уже созрело в умах наших соседей, но и к предыдущей эпохе. Не будь русская политика столь зависимой и послушной Англии, которая действительно была заинтересована в разгроме Германии (как и России), то не было бы и австрийского ультиматума Сербии.

Пока был франко-русский союз, войны не было, войной и не пахло. Как только масонское влияние увлекло русскую дипломатию в объятия управляемого масонами «коварного Альбиона», тотчас обострились русско-германские отношения, и Россия оказалась втянутой в мировую войну, повлекшую за собой гибельную революцию и исчезновение не только Государства Российского, но и самого имени России.

Деятельность г. Сазонова и всех тех барабанных «националистов» типа графа Влад‹имира› Бобринского131, которые ликовали и торжествовали при вступлении в войну явно не готовой к войне и, значит, не могшей победить России, – эта деятельность принесла величайшую победу международному иудо-масонству, но Россию эта деятельность погубила.

Не только нововременские «националисты», но и либеральная «общественность» российская одобряла, поддерживала и разжигала г. Сазонова в резко английском уклоне его политики и тем способствовала приближению войны. Сама война была встречена этими весьма влиятельными и густо прослоенными масонством кругами заявлениями высокой патриотической словесности.

Все эти люди задолго до войны знали, не могли не знать о неготовности русской армии, о крайней недостаточности ее технического оборудования, о почти полном отсутствии в войсках тяжелой артиллерии, о недостаточности вооружения вообще, и в особенности пулеметов, знали и о недостаточности в России заводов, способных быстро пополнить недостаток снаряжения во время войны.

Раз, зная все это, руководители российской общественности все же посильно помогли назреванию военных настроений и шумно одобряли начало войны, то это накладывало на них нравственную обязанность всецело и безусловно в течение всей войны поддерживать государственную власть, которая, в сильной степени под давлением «общественного мнения», уклонила курс иностранной политики в русло английских интересов и тем довела дело до опаснейшей войны с Германией.

Увы! Как только на войне начали обнаруживаться тяжелые последствия заведомой недостаточности вооружения и слабости технического снабжения нашей доблестной армии, так мало-помалу либеральные российские патриоты, искусно направляемые агентами темной силы, стали разочаровываться в способностях военных начальников и сомневаться в успехе войны. Эти разочарование и сомнения наши думские спасители отечества и вся слепо за ними следовавшая общественность стали, ничтоже сумняшеся, сеять в народ, в тылу армии и в окопах, тем подрывая твердость духа и упорство сопротивления в рядах защитников отечества.

Когда же произошло великое отступление армии 1915 года, отступление, вызванное исключительно израсходованием всех огнестрельных запасов и физической невозможностью таковые запасы своевременно пополнить, то этот тяжелейший для государства момент был сочтен благоприятным для