Жуков. Портрет великого полководца - Виктор Иванович Устинов

от огня вражеских танков и штурмовых орудий, имевших дальность поражения до 2,5 км, в то время как наши Т-34 прицельный огонь могли вести с дистанции 500–600 метров. Даже при сближении 76‑мм пушка нашего танка не могла пробить лобовую броню «тигров» и самоходных орудий «фердинанд», и во время этого сражения наши танки вынуждены были приближаться к немецким на дистанцию стрельбы прямой наводкой либо маневрировать таким образом, чтобы выйти им во фланг или в тыл, что вело к большим потерям. Курское сражение по стратегическому замыслу было оборонительным, и никто не мешал командованию Воронежского фронта поставить эту армию на армейском оборонительном рубеже, где ее применение имело бы решающее значение в сражении, но сам Верховный Главнокомандующий Сталин определил ее роль в Прохоровском сражении: «Атакуйте!» – сказал он маршалу А. Василевскому, когда у того уже были сомнения относительно ее использования.

Положение в полосе Воронежского фронта была крайне напряженным. Стремясь глубже разобраться в обстановке, Г.К. Жуков на командном пункте фронта провел совещание с командованием фронта при участии и командующего Степным фронтом И.С. Конева. После всестороннего изучения обстановки, сложившейся к исходу 12 июля, анализа действий наших войск были выявлены существенные недостатки в организации боевых действий. В результате до командиров соединений и частей фронта были доведены следующие указания:

«При проведении дальнейшей операции обратить внимание на следующее:

а) Сила артогня полностью не используется, артиллерия в динамике боя отстает от пехоты и танков. В дальнейшем не допускать отставания артиллерии.

б) Отмечается много лобовых атак и слишком мало применяется маневр на окружение противника.

в) Недостатки в тактике действий войск немедленно устранить, особенно предусмотреть тщательное закрепление на достигнутом рубеже организации системы противотанкового и противопехотного огня в сочетании с инженерными заграждениями.

г) Обратить внимание на лучшую организацию взаимодействия и огня…»

13-17 июля Г.К. Жуков со свойственной ему энергией работал в штабах и войсках 69‑й и 5‑й гвардейской танковой и 5‑й гвардейской армиях Воронежского фронта, 32-го гвардейского стрелкового корпуса и 53‑й армии Степного фронта. 16 июля он прибыл на командный пункт 5‑й гвардейской армии и, как вспоминал командарм генерал А. Жадов, «поинтересовался, как был организован ввод армии для нанесения контрудара 12 июля. По этому вопросу он беседовал со мной, с командирами корпусов, командующим артиллерией армии генерал‑майором Г.В. Полуэктовым. Оставшись со мной наедине, он выразил недовольство организацией ввода армии в бой и сделал мне строгое внушение за то, что полностью укомплектованная личным составом, хорошо подготовленная к выполнению боевых задач армия вводилась в сражение без усиления танками, в достаточным количестве артиллерии, но крайне слабо обеспеченной боеприпасами». В заключение Георгий Константинович сказал: «Если по каким-либо причинам штаб фронта не сумел своевременно обеспечить армию всем необходимым, то вы должны были более настойчиво просить об этом командующего фронтом, или, в крайнем случае, обратиться в Ставку. За войска армии и выполнение ими поставленной задачи отвечают прежде всего командарм, командиры корпусов и дивизии. Я всю войну помнил это указание Маршала Советского Союза Г.К. Жукова и руководствовался им. Между прочим, обращаться в Ставку за какими-либо разъяснениями и помощью – такие мысли мне и в голову тогда не пришли»270.

В результате напряженных боев по отражению немецкой группировки на южном фасе курского выступа противник был остановлен и отошел на позиции, с которых начал наступление. Г.К. Жуков и А.М. Василевский на командном пункте Степного фронта в Короче подвели итоги оборонительного сражения, обсудили вопрос использования стратегических резервов. Теперь все внимание маршала Жукова было сосредоточено на подготовке наступательной операции войск Воронежского и Степного фронта, разработкой замысла которой он занимался вместе с командующим Воронежским фронтом генералом Н. Ватутиным и командующим Степным фронтом генералом И. Коневым, внося в ее содержание много тактической и оперативной новизны, хитрости и обмана противника. План предстоящей операции, получившей название «Румянцев», был одобрен в Ставке, и маршал Г. Жуков, подготавливая эту наступательную операцию, в то же время пристально отслеживал и помогал советами на завершающем этапе проведения Орловской операции. Она отличалась высокой интенсивностью и динамичностью за счет применения крупных масс бронетанковых и механизированных войск, а также постоянного наращивания усилий войск путем ввода в сражение свежих сил из резерва Ставки ВГК. Маршал Жуков внимательно следил за развитием операции, своевременно давал войскам распоряжения, адекватные обстановке. При проведении операции советское командование умело массировало силы и средства на участках прорыва, что позволяло создавать высокие плотности артиллерии и танков. Ударные группировки фронтов имели глубокое построение, способы разгрома противника определялись с учетом конкретной обстановки. Для повышения темпов наступления Жуков требовал непрерывных действий днем и ночью, выделяя в ряде случаев заранее подготовленные подразделения для ночных действий. Внезапные ночные удары даже отдельных частей приносили порой такой успех, которого не могли добиться более крупные силы, наступая в дневное время. Когда темпы наступления войск замедлялись, он быстро вмешивался и давал полезные советы командующим. Так, 30 июля, когда позволила обстановка, он прибыл на Западный фронт в 11-ю гвардейскую армию Баграмяна. «Георгий Константинович, – вспоминал И.Х. Баграмян, – сразу начал расспрашивать меня о причинах не совсем удачных действий 4‑й танковой армии генерала В.М. Баданова. Я коротко рассказал, как танки вводились в бой. Маршал недовольно поморщился:

– Да, решение могло быть и получше…

Ознакомив меня с ходом боевых действий Центрального и Воронежского фронтов, Г.К. Жуков вскоре выехал на автомашине к Баданову».

Маршал сразу вскрыл все причины не совсем успешных действий танковой армии, указав лишь на главные: слабую поддержку со стороны фронта танкистов пехотой, артиллерией и особенно плохо авиацией; снижение силы первого удара армии – на ее острие действовало только два корпуса из пяти; неверно избранная местность для ввода в сражение танковой армии – наличие трех водных поперечных преград с широкими заболоченными поймами рек Орс, Нугрь и Моховица и отсутствие в необходимом количестве инженерных и понтонно‑мостовых частей связывали маневр армии и темпы наступления.

В операции «Кутузов» участвовали две танковые армии – 3‑я гвардейская и 4‑я, и это было первым опытом применения советским командованием танковых армий нового образца. Первоначально предполагалось ввести обе армии после прорыва обороны противника общевойсковыми армиями, но, встретив сильно укрепленный оборонительный рубеж перед Орлом и Болховым, пехота не смогла его преодолеть, и тогда, по решению командующих фронтами, эта задача была возложена на танковые армии. С нею они справились, но, потеряв при преодолении этой промежуточной зоны противника более половины своих танков, они были уже не способны действовать в оперативной глубине. Потери такого большого количества танковых экипажей нельзя было быстро восполнить, и маршал Г. Жуков, метавшийся с одного фронта