Император Юстиниан Великий и наследие Халкидонского Собора - Михаил Вячеславович Грацианский

И далее:

«Если Слово единосущно телу, имеющему природу от земли, а Слово, согласно исповеданию отцов, единосущно Отцу, то и сам Отец будет единосущен телу, из земли родившемуся (γενομένῳ). К чему они еще порицают ариан, называющих Сына тварью, сами говоря [при этом], что Отец единосущен творениям?»

А иже во святых Кирилл в послании к Акакию говорит следующее:

«Как же может Он мыслиться нами единосущным по человечеству, будучи рожден от Отца по природе, ниже мыслясь и называясь Богом и одновременно человеком?» (ACO. I.1.4. P. 25.11–13).

А в двенадцатом слове «Сокровища» тот же святой Кирилл говорит следующее:

«Если образ, который принял сущий в образе Божьем, единосущен нам, поскольку он от нас (ἐξ ἡμῶν), то Сын есть образ Божий, единосущный Тому, чьим образом Он является».

Это [мы приводим], чтобы доказать, что Диоскор говорил противное божественному Писанию и святым отцам Афанасию и Кириллу. Равно давайте покажем, что и Тимофей Элур мыслил согласно с Манихеем, но противно самим святым отцам Афанасию и Кириллу.

Ведь сам Тимофей говорит в восьмой главе третьей книги, написанной им в Херсоне (ἐν Χερσῶνι), следующее:

[p. 25] «Природа Христа — только божество, хотя Оно и воплотилось (εἰ xαὶ σεσάρκωται)».

Манихей пишет то же самое в послании к Кундару:

«Всё — единая природа, даже если она была видна в форме плоти».

На это мы говорим, что если согласно безумию (ἄνοιαν) Тимофея природа Христа — только божество, то Христос, стало быть, — и Отец, и Дух Святой, ибо едина природа у божества, то есть и у Отца, и у Сына, и у Духа Святого. Будет и страдание общим, согласно его безумству (μανίαν).

Впрочем, иже во святых Афанасий пишет в сочинении против Аполлинария то, посредством чего обличается богохульство Тимофея. Он говорит:

«“Христос” не говорится единообразно (μονοτρόπως), но в этом имени, которое едино, указывается значение обеих вещей (ἑκατέρων πραγμάτων): божества и человечества».

А иже во святых Кирилл говорит похожее дословно (εἰς τὸ ῥητόν) иже во святых Афанасию, утверждая, что Сын единосущен Отцу, и уча о следующем:

«Ведь что сделает он, в то время как Христос говорит: Душа Моя теперь возмутилась и скорбит (ср. Ин. 12:17; Мф. 26:38)? Неужто допустит, что печаль и возмущение произошли в природе Бога и объял ее страх смерти? Что же когда он увидит [Его] распинаемым? Допустит ли он, что и это претерпело божество Христа так же, как человек, или отвергнет как оскорбительное? Стало быть, пусть сохранится подобающее каждому времени и предмету».

И опять богохульник Тимофей, не довольствуясь своими прежними суесловиями, во втором из своих «Антирретиков» еще более явно обнаруживает свою болезнь. Ведь говорит он следующее:

«Ведь воплощение Бога Слова не имеет природного смысла (οὐ γὰρ φύσεως ἔχει λόγον), ибо Бог совершает домостроительство сверх природы (ὑπὲρ φύσιν) через общую нашу человеческую природу или сущность, благодаря чему Он называется единородным (ὁμογενής) и единосущным нам согласно смыслу (λόγον) домостроительства, то есть рождения от жены. Никогда пречистое и единородное нам тело Бога Слова не прозывалось (προσηγόρευται) ни природой, ни сущностью некоего обычного человека (κοινοῦ τινός ἀνθρώπου)».

Из сказанного ясно стало, что Тимофей отрицает, что воплощение Бога Слова имеет природный смысл. Если оно не имеет природного смысла, значит, он утверждает, что оно произошло только призрачно (xατὰ φαντασίαν). Ведь он говорит, что Бог родился из нашей общей человеческой природы или сущности, то есть от жены, и согласно только этому Он называется единоприродным (ὁμοφυᾶ), единородным и единосущным нам, поскольку был рожден от жены. Он говорит, что Господь нам единосущен, но при этом что сам Он не имеет по природе или по сущности ничего общего с людьми, добавляя, что «никогда пречистое и единородное нам тело Бога Слова не прозывалось ни природой, ни сущностью некоего обычного человека». Поскольку он отрицает, что тело Господа общается с нашей природой, становится совершенно ясным, что он воспользовался словом «единородный» только для обмана, ничего иного под ним не подразумевая, ниже то, что Он лишь призрачно родился человеком и по мнимости, а не по природе явился человеком (δοκήσει xαὶ οὐ φύσει ἐφάνη ἄνθρωπος).

Если это, согласно безумию Тимофея, обстоит так, то становится ясно, что и страсти, и крест, и смерть, и Воскресенье Господа произошли призрачно, о чем говорит и Манихей, как это можно почерпнуть из написанного иже во святых Афанасием против тех, кто мыслит сходно Тимофею.

Ведь иже во святых Афанасий говорит в послании к Эпиктету следующее: [p. 26] «Если, согласно им, Слово, что касается места (θέσει), было в теле, то выражение “что касается места” является призрачностью, и мнимостью окажутся и спасение, и воскресение людей, о чем говорит нечестивейший Манихей. Но точно не призрачность — наше спасение, и не только тела, но и всего человека, души и тела: воистину в нем произошло спасение. Стало быть, человеческим по природе и истинным было тело Спасителя, которое, согласно божественным Писаниям, — от Марии. Истинным было оно, поскольку было тем же, что и наше. Ведь Мария — сестра наша, поскольку все мы от Адама».

И снова Тимофей, присовокупив к собственным богохульствам худшие, в четвертой главе названной третьей книги говорит следующее:

«Пусть покажут нам диофиситы, если смогут, различие, как они сами выражаются, двух природ Христа».

Вот он явно отвергает различие двух природ во Христе и в этом равным образом вступает в противоречие (ἐναντιοῦται) со всеми прочими святыми отцами, а в особенности с Афанасием и с Кириллом. Ведь иже во святых Кирилл говорит во втором послании к Несторию:

«Различны сведенные (συνενεχθεῖσαι) к истинному единству природы, един из обеих Сын и Господь, но при этом в силу единства не уничтожается различие природ» (ACO. Ι.1.1. P. 27.1–3).

И далее иже во святых Кирилл в тринадцатой главе своих «Схолий»:

«Мы утверждаем, что един и неизменен Иисус Христос, зная о различии природ и блюдя (τηρεῖν) их неслиянными друг с другом» (ACO. I.5. P. 222.32–33).

Что же сказали бы на это последователи Тимофея, притом что иже во святых Кирилл не только исповедует различие природ, но и учит, что надлежит блюсти их во Христе неслиянными?

И далее еретик Тимофей, выдумывая себе еще большие богохульства, приводит пророческое изречение, говорящее следующее: Объявляет людям Христа и Господь Бог Вседержитель — имя Ему (ср. Амос 4:13).

Затем, превратно (κακῶς) его истолковывая, он добавляет:

«Сам через