Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

Подавляющее большинство советских людей оставалось в неведении, что доживает последние мирные дни. Семья Молотова тоже была не в курсе. Дочь Света отдыхала в родной Вячеславу Михайловичу Кировской области. Оттуда она писала отцу свои первые письма: «Дорогой, милый папуся! Мы устроились очень хорошо. Место очень красивое и называется „Кстецкое“. Тут есть пруд и большой лес. Я очень скучаю по тебе. Сегодня уезжает мама, и ты, пожалуйста, пришли мне ее поскорей, а то мне будет совсем скучно. Ну, родной папочка, до свидания, мой дорогой. Целую крепко. Не забывай любящего тебя Светика». Через несколько дней идиллическая переписка получает продолжение: «Дорогой, милый папочка! Мне здесь очень хорошо. Я купаюсь в большом пруду и отдыхаю очень весело. Занимаюсь по музыке, арифметике и русскому языку. Я прочла книги: „Тайна двух океанов“ – Гр. Адамова; „Сказки“ – Гримм. Начала читать „Хаджи-Мурат“, но мне еще непонятно, и я читаю „Большие ожидания“ – Диккенса. Целую крепко»[734]. Литература миллионов советских детей. Патриотически-конспирологическая «Тайна» о японских шпионах, сказки, загадочный английский мир прошлого века… О войне пока сложно…

Письмо Светланы Молотовой из Кирова своему отцу В. М. Молотову о новых книгах с пожеланиями здоровья. 13 июня 1941. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1593. Л. 4–5. Автограф]

Это лето будет вспоминаться миллионами людей как самое счастливое – хотя предыдущие месяцы и годы были очень тяжелыми, и летние отпуска достались немногим. Но все-таки лето позволяло выкроить денек для отдыха. Скоро мы все-таки построим то, на что напрягаем все силы, и жизнь окончательно станет счастливой. В это время шел отсчет последних дней, оставшихся до барьера, разделившего жизнь на «до» и «после».

Шифротелеграмма наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова послу СССР в Германии В. Г. Деканозову о беседе с послом Германии В. фон дер Шуленбургом и вручении ему заявления советского правительства о нарушениях германскими самолетами государственной границы СССР. 21 июня 1941. [АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 344. Д. 2351. Л. 147]

В семь вечера 21 июня Сталин с ближайшими соратниками и военными обсуждали ситуацию. Молотову поручили попытаться выяснить что-то у Шуленбурга. Беседа между ними состоялась после полдесятого вечера. Молотов сообщил о ноте протеста по поводу нарушений границы германскими самолетами, которую должен передать в Берлине Деканозов. И почему Берлин не отвечает на обращение 13 июня? Шуленбург обещал запросить Берлин по этому поводу. Молотов вернулся к товарищам. В 11 вечера совещание у Сталина закончилось, и Молотов отправился спать. Начиналась ночь, которая станет первой ночью Великой Отечественной войны.

Глава VIII

Главком дипломатического фронта

(1941–1945)

Холод пронизывал его насквозь. Барак почти не отапливался. Сибирская зима все-таки. Скоро подъем и путь через метель на лесоповал. Как же он сюда попал, и кто в этом виноват – Сталин или он сам? Конвой с собаками – большими, черными, способными порвать его плоть, вцепиться в нее не разжимающимися челюстями. Как же холодно, мороз впивается в тело, как зубы этих собак…

Самолет тряхнуло, и Вячеслав Михайлович проснулся. Было действительно очень холодно, хотя перед этим высотным перелетом его одели как Чкалова перед встречей с Арктикой и даже лучше. Но все равно пробирает. Он стряхнул с себя сон – пакость какая, приснится же… Сон вытеснялся мыслями о предстоящих важных, судьбоносных делах. Черчилль, Иден, Рузвельт… Только собаки из этого страшного сна на какое-то время держались в сознании. Вот и нужно будет вцепиться в союзников, как те собаки, железной хваткой, пока не подпишут все, что нужно Советскому Союзу.

1. Победа будет за нами!

Рано утром 22 июня Молотова разбудил телефонный звонок. Вызов к Сталину. Неужели началось? Ну что же, в принципе они неплохо подготовились. Лучше бы попозже, конечно, но драка была неизбежна. Вячеслав Михайлович сделал все, чтобы дать стране как можно больше времени. Теперь дело за военными.

Молотов вспоминал, что члены Политбюро собрались в Кремле у Сталина около двух часов ночи, то есть до нападения. Но он ошибся на два часа. В действительности Сталин, Молотов, Берия, Тимошенко, Мехлис и Жуков начали совещаться после 5 утра. Жуков вспоминал о словах Сталина: «Не провокация ли это немецких генералов?..»[735] Нападение Германии именно сейчас казалось Сталину невероятным – разве можно всерьез рассчитывать сокрушить военную мощь СССР теми войсками, которые сосредоточил у советской границы Гитлер? В действительности советская разведка не вскрыла все силы, предназначенные для германского вторжения. К тому же Гитлер недооценивал военную мощь СССР, а Сталин переоценивал качество Красной армии[736].

Вскоре сообщили, «что немецкий посол Шуленбург хочет видеть наркома иностранных дел Молотова. Ну и тогда я пошел из кабинета Сталина наверх к себе, мы были в одном доме, на одном этаже, но на разных участках. Мой кабинет выходил углом прямо на Ивана Великого. Члены Политбюро оставались у Сталина, а я пошел к себе принимать Шуленбурга – это минуты две-три пройти»[737].

Последняя встреча Молотова и Шуленбурга состоялась в полшестого утра. Германский посол передал ноту: «Ввиду нетерпимой далее угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры».

Что это значит? Шуленбург грустно констатировал: это война. И, выйдя за рамки лояльности, добавил, что «подавлен» действиями своего правительства.

Молотов возмущенно ответил: «До последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий советскому правительству. Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и тем самым фашистская Германия является нападающей стороной. В четыре часа утра германская армия произвела нападение на СССР без всякого повода и причины. Всякую попытку со стороны Германии найти повод к нападению на СССР считаю ложью или провокацией. Для чего Германия заключала пакт о ненападении, когда так легко его порвала?»[738] Шуленбургу нечего было на это ответить. Напоследок они даже пожали друг другу руки.

Молотов вернулся в сталинский кабинет, чтобы подтвердить: это война. Ну что же – пора действовать. Тимошенко, Жуков и Мехлис отправились отдавать указания. Красная армия должна нанести по врагу сокрушительный удар. Ведь 5 мая Сталин не зря