Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

1940 года, Молотов мог расценить его как самый успешный в своей жизни. Он возглавляет и правительство, и советскую внешнюю политику. В иерархии СССР он – человек № 2, но при этом – самый публичный руководитель. Они со Сталиным добились грандиозного расширения советской территории. Под их руководством страна интенсивно готовится к обороне. Конечно, вокруг СССР сгущаются тучи, но лагерь империалистов расколот, и у нас есть широкие возможности для маневра.

Письмо В. М. Молотова своей жене П. С. Жемчужиной о книге «История ВКП(б)» и хозяйственном плане на 1941 год. 19 августа 1940. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1592. Л. 8–10. Автограф]

Однако с началом 1941 года тучи стали сгущаться над головой самого Вячеслава Михайловича, начинался самый трудный год в его жизни, как и в жизни страны. Сталин 17 января раскритиковал возглавляемый Молотовым Экономический совет за его «парламентаризм», то есть за молотовский стиль длительных совещаний. Полномочия Совета были сокращены, не до совещаний теперь.

Вскоре выяснилось, что это не разовая вспышка сталинского гнева, а неприятная для Молотова тенденция. На XVIII партийной конференции 15–20 февраля докладчиком по вопросу «Хозяйственные итоги 1940 года и план развития народного хозяйства СССР на 1941 год» был назначен не Молотов, а Вознесенский. Сталин выдвигал молодых, и Молотов понимал, чем это может закончиться для тех, кто, по мнению Сталина, «устарел». Для начала Сталин вывел из кандидатов в члены ЦК Жемчужину. После ее снятия с поста наркома в 1939 году это можно было сделать без лишнего шума, в порядке рутины, но было устроено новое обсуждение. Димитров писал в дневнике: «Она выступала неплохо. „Партия меня награждала, поощряла за хорошую работу. Но я увлеклась, мой заместитель (как наркома рыбной промышленности) оказался шпионом, моя приятельница – шпионка. Не проявила элементарной бдительности. Извлекла урок из всего этого. Заявляю, что буду работать до последних своих дней честно, по-большевистски…“ При голосовании – один воздержавшийся (Молотов). Быть может, потому, что является ее мужем, вряд ли, однако, правильно это было»[722]. Выступление Жемчужиной произвело впечатление и на Хрущева: «…она мужественно защищала свое партийное достоинство и показала очень сильный характер… И все, конечно, голосовали единогласно за предложение, которое было сделано докладчиком. Воздержался один Молотов. Позднее я часто слышал упреки Молотову и прямо в лицо, и за глаза: осуждали его как члена Политбюро и члена ЦК, который не поднялся выше семейных отношений, до высоты настоящего члена партии, не смог осудить ошибки близкого ему человека. Полагаю, Сталин воспринял это как нелояльность… Посыпались всяческие „материалы“. Сталин применял низменные приемы, стремясь ущемить мужское самолюбие Молотова. Чекисты сочинили связь Жемчужиной с каким-то директором, близким Молотову человеком. Тот бывал на квартире Молотова. Вытащили на свет постельные отношения, и Сталин разослал этот материал членам Политбюро. Он хотел опозорить Жемчужину и уколоть, задеть мужское самолюбие Молотова. Молотов же проявил твердость, не поддался на провокацию и сказал: „Я просто не верю этому, это клевета“»[723].

Указ Президиума Верховного Совета СССР об освобождении В. М. Молотова от обязанностей председателя СНК СССР. 6 мая 1941. [ГА РФ. Ф. Р–7523. Оп. 4. Д. 8. Л. 140]

Указ Президиума Верховного Совета СССР о назначении И.В. Сталина на должность председателя СНК СССР. 6 мая 1941. [ГА РФ. Ф. Р–7523. Оп. 4. Д. 48. Л. 141]

Первым заместителем председателя СНК по Экономсовету 10 марта назначили Вознесенского. Управляющий делами Совнаркома Я. Чадаев вспоминал: «Было нетрудно заметить, что важнейшие вопросы внутренней политики Сталин все чаще поручает Вознесенскому, отодвигая на второй план Молотова. Молотов чувствовал это, нервничал, раздражался по каждому поводу»[724]. У него стало больше заместителей, что не сулило ему ничего хорошего. А может быть, Сталина перестало устраивать, что Молотов мечется между внешнеполитическими и хозяйственными делами. В любом случае, решение он принял – Молотову предстояло уйти с поста главы правительства.

4 мая Политбюро постановило, что председателем Совнаркома назначается Сталин, а Молотов становится заместителем председателя СНК СССР и руководителем внешней политики СССР с оставлением его на посту народного комиссара по иностранным делам. При этом первым замом Сталина стал Вознесенский, то есть Молотов понижался не на одну, а сразу на две ступеньки в советской иерархии. Публично об этом было объявлено 6 мая, после оформления решения советскими органами.

Молотов, разумеется, не держался за пост главы правительства. Но всякое понижение в должности в СССР было чревато началом политического заката, который мог завершиться в подвале у стенки. Однако в этот раз дело было не в недовольстве Сталина своим соратником, а в намерении вождя занять государственный пост, позволяющий официально вести международные переговоры. Было ясно, что внешнеполитическая ситуация будет драматически меняться. Принятие Сталиным поста председателя правительства означало, что в ближайшее время он собирается активно действовать на международной арене. Обладая всей полнотой власти внутри страны, теперь Сталин должен был обладать и формальными атрибутами власти, которые позволяли бы ему на равных встречаться с мировыми лидерами. По мнению В.А. Невежина, это значило, что «Сталин сам решил проявить инициативу и приступить к активным действиям в преддверии назревавшей вооруженной схватки с Германией»[725].

И. В. Сталин, председатель СНК СССР В. М. Молотов и нарком обороны СССР С. К. Тимошенко во время торжественного собрания по случаю выпуска командиров Красной армии, окончивших военные академии. 5 мая 1941. [РГАКФД. Арх. № 0–292967]

Шуленбург с восторгом воспринял решение о назначении Сталина на пост председателя советского правительства, полагая, что это положит конец неуступчивости Молотова. «Я убежден, – докладывал Шуленбург, – что Сталин использует свое новое положение для того, чтобы принять личное участие в деле сохранения и развития хороших отношений между СССР и Германией»[726]. Добрый Шуленбург. В это время судьба «хороших отношений» уже была решена и в Берлине, и в Москве.

Курс, которым Сталин собирается вести страну в качестве главы правительства, был раскрыт им в знаменитой речи на приеме в честь выпускников военных академий 5 мая. Историк В.А. Невежин назвал эту речь «инаугурационной»[727]. Молотов, как обычно, «тамадил» на этом мероприятии, куда были приглашены представители советской элиты.

Одна из ключевых идей этой речи – изменение роли Германии в современном мире: «Германия начинала войну и шла в первый период под лозунгом освобождения от гнета Версальского мира. Этот лозунг был популярен,