Том 3. Переводы и комментарии - Анри Гиршевич Волохонский

огонь, воду и воздух, тому гудению, которое издает Израиль здесь внизу, соответствует рев в высях. Двумя этими звуками — вверху и внизу — мир укрепляется и милосердие преобладает. Тут обвинитель, который думал выиграть суд и заручиться приговором миру, смущается; его сила падает, и ему уже невозможно чего-либо достигнуть. А Святой Благословенный, сидящий как судья, присоединяет милосердие к справедливости, и мир судится милосердием, а не строго. Рассмотри стих «Трубите в новомесячие трубою, во время сокрытия, в день праздника вашего» (Пс. 80, ст. 4). Это время, когда луна невидима. Ибо тогда злой змей в силе, он может причинить зло миру. Но когда милость возрастает, восходит луна и сдвигается с прежнего места, так что змей смущен, теряет силу и не может к ней приблизиться. Поэтому его нужно смутить в день нового года, чтобы он уподобился тем, кто пробуждается ото сна и все еще наполовину не понимает, что происходит. Опять-таки в новый год следует его умиротворить, принеся ему козла отпущения, которым он побуждается выступить в защиту Израиля. Но в день нового года он смущен и ничего не может делать. Он видит, как побуждение к милости восходит снизу, пробуждая милость вверху, а луна стоит между ними. И змей этим весьма озадачен, он остается в недоумении, без сил, а Святой судит Израиль в духе милости и распределяет им — в эти десять дней между Новым годом и Судным днем — благодать, для всех тех, кто покаялся в грехах и просит прощения за свои злые деяния. Итак, Святой дал Израилю все эти заповеди, чтобы он спасся от попадания злому в лапы и от суда жестокого, чтобы все они вышли невинными на земле посредством милости Его, которая подобна милости отца своим детям. Все тут зависит от дел и от слов, как мы уже объяснили.

И ПРИЗРЕЛ ГОСПОДЬ НА САРРУ, КАК СКАЗАЛ.

Иуда и Иосе шли по дороге. И сказал Иуда Иосе:

— Раздвинь свои губы и произнеси что-нибудь о Писании, ибо тебя сопровождает Суть. Ведь когда Писание изучают всерьез, Суть приходит, особенно в дороге, где она является даже раньше.

Тогда Иосе начал рассуждать о стихе: «Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоем; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей» (Пс. 127, ст. 3).

— Пока женщина находится во внутренних помещениях дома, она сохраняет чистоту и может приносить достойное потомство. Она подобна вину, ибо как вино не сочетается с вином другого сорта, но только с напитком одной с ним природы, так и достойная женщина не приносит потомства от посторонних мужчин, но только от мужа. И награда ее та, что дети сидят вокруг трапезы, как саженцы маслины… И вот я думаю, что община Израиля будет лежать во прахе лишь один день и не более.

Сказал Иуда:

— Традиция согласна с тем, что говоришь ты. Но обрати внимание, что́ мы учили об этом, а именно — когда община Израиля была изгнана из дому, буквы Божественного Имени («иод», «хе», «вав», «хе» — числовые значения: десять, пять, шесть, пять), если можно так выразиться, разъединились, так что «хе» стало летать отдельно от «вав». В таком смысле мы можем понять отрывок «Я был нем молчанием» (Пс. 38, ст. 3), ибо при отделении «вав» от «хе» не стало Голоса, и Дар Речи умолк. Община поэтому лежит во прахе весь «день хе», то есть пятое тысячелетие (хотя она уже была в изгнании перед началом пятого тысячелетия, которое символизирует буква «хе»). А когда начинается шестое тысячелетие (в 1240 году н. э.), которое символизирует буква «вав», то эта «вав» воскресит «хе» при шести, помноженном на десять, что указывает на шестьдесят душ и означает «вав», которая повторена десять раз. То есть «вав» поднимется к «иод» и вновь опустится к «хе». Затем «вав» будет помножена на каждую из букв «хе» десять раз (то есть «иод» раз), что даст шестьсот, и тогда она начнет поднимать изгнанников из праха. И каждые шестьдесят лет шестого тысячелетия «хе» будет подниматься ступенью выше и приобретать все большее могущество. После шестисот лет шестого тысячелетия (то есть после 1840-го года н. э.) откроются врата мудрости вверху и источники мудрости внизу, и мир будет готовиться к вхождению в седьмое тысячелетие, подобно тому как человек готовится в шестой день недели перед заходом солнца. Для напоминания об этом мы берем стих: «В шестисотый год жизни Ноевой <…> разверзлись все источники великой бездны» (Быт., гл. 7, ст. 11).

Сказал ему Иосе:

— Из твоих вычислений получается намного более долгий срок, чем у наших друзей, согласно которым изгнание общины Израиля будет длиться всего лишь один день (то есть тысячу лет), как сказано: «Сделал меня бедным и томящимся целый день» (Пл. Иер., гл.1, ст. 13).

Иуда сказал в ответ:

— Я узнал это от отца — о таинствах букв Божественного имени и о длительности существования мира, а также о днях творения, и все это относится к тому же тайному учению. В то время радуга явится в облаке в сияющих красках, подобно женщине, которая украшает себя для супруга, во исполнение стиха: «И вспомню завет вечный» (Быт., гл. 9, ст. 16), объясненного в другом месте. Кто же этот «завет вечный»? Это община Израиля. «Вав» соединится с «хе» и воскресит ее из праха. Когда же «вав» будет приближаться к «хе», появятся небесные знамения, и сыны Рувимовы начнут войну против всего мира; и община Израиля будет поднята из праха, ибо Святой вспомнит о ней. Вот так и будет Святой обитать с нею в годы изгнания до числа «вав», помноженного на «иод» (то есть шестью десять), а затем она будет воскрешена, и мир получит возмездие, и то, что внизу, будет возвышено.

Сказал ему Иосе:

— Ты говоришь правильно, на что указывают и буквы, и нам нет нужды входить в другие вычисления, относящиеся к концу времен. Ибо те же самые вычисления мы находим в книге достопочтенного Иевы Старшего.

Сказал Иуда:

— Обрати внимание, что при посещении Сарры упоминается ступень Божественной сущности, которую символизирует буква «вав», ибо написано: «И Господь посетил Сарру», где «и» изображается как «вав».

Сказал Иосе:

— Нам придется долго еще быть в изгнании, пока не придет тот день, но все зависит от того, покаются ли люди в своих грехах.

И так они шли своей дорогой.

Внезапно Иосе сказал:

— Мне приходит на память, что я как-то сидел здесь с отцом и он сказал мне: «Когда ты