Кампанелла - Евгений Викторович Старшов

еще долго останется там, где пребывает, и я не желаю, чтобы он был полностью свободен»[395]. В 1617 году Шоппе оправдывался перед Фабером, что он продолжал хлопотать за Кампанеллу (и это было правдой), однако папа и инквизиция препятствовали ему. Сам же Шоппе все активнее пользовался трудами Кампанеллы в порученной ему папой полемике с английским королем Иаковом I, мнящим себя искусным богословом (впрочем, принятый ныне английский перевод Библии носит его имя – King James version). Фра Томмазо это знал, и это его угнетало. Бывший «ангел» стал элементарным вором, отчего Кампанелла изменил предисловие к «Побежденному атеизму» с восхваляющего Шоппе на обвиняющее. Он письменно жаловался кардиналу Боргезе в октябре 1611 года: «Многие, для того чтобы использовать мои работы, оставляют меня [здесь] умирать»[396].

Периоды послабления сменялись ужесточением режима и карцерами. Известно, что обыски и изъятия рукописей проводились у Кампанеллы 25 июня 1609 года (тогда ему в очередной раз запретили писать), 29 апреля 1610 года (с очередным запретом писать), в мае 1611 года (тогда у него отобрали почти законченную «Астрономию», вследствие чего она была утеряна) и в октябре 1614 года. Летом 1612 года последовал запрет на общение с кем-либо без разрешения вице-короля, а 23 апреля 1615 года – очередной запрет писать. Доминиканцы, поддерживавшие с ним связь и пересылавшие его послания папе, в которых он просил одежду и лекарства, также сообщили инквизиции, что в 1612–1613 годах он передал свои труды неким немецким еретикам. В итоге по указу вице-короля в октябре 1614 года (опять же выбираем один вариант из нескольких) философ вновь попал в Сант-Эльмо под строжайший надзор. Выступление в 1615 году в защиту Галилея положения фра Томмазо явно не улучшило. В 1616 году новый вице-король, д’Оссуна, поначалу относительно благожелательно настроенный к узнику (один из его подчиненных ранее вступал в контакт с Шоппе), перевел его было в Кастель-Нуово, но затем передумал и еще на два года вернул его в Сант-Эльмо. Впрочем, там Кампанелле было позволено писать.

Но новые страдания окупились с лихвой. Указанными «немецкими еретиками» были путешествующий молодой мейсенский дворянин Рудольф фон Бинау (Бюнау) и его спутник, «мажордом» Тобиас Адами, юрист и гуманист (впоследствии советник герцога Эрнста Саксен-Веймарского), наслышанный о фра Томмазо и имевший случай ознакомиться на родине с его рукописями, «происходившими», скорее всего, от Шоппе. В рамках своего большого путешествия по Греции, Италии, Мальте, Сирии и Палестине они провели в Неаполе восемь месяцев, с осени 1612 года по весну 1613-го, и имели счастье общаться с заключенным в Кастель-дель-Ово Кампанеллой (им обоим потом фра Томмазо посвятил сонеты). Горький опыт общения с Шоппе упреждал Кампанеллу, но, с другой стороны, выбора у него не было, и на запрос своих новых друзей и почитателей философ отдал им свои рукописи для опубликования. После предательства католиков фра Томмазо гораздо мягче отнесся к тому, что его новые знакомые – лютеране.

Действительно, на этот раз Кампанелла не ошибся. С 1617 года (поскольку немцы не сразу вернулись в отечество, но в 1614–1616 годах объехали еще и Испанию с Англией) Адами предпринял во Франкфурте многотомное издание его произведений («Город Солнца» вышел в 1623 году как приложение к «Политике» – третьей части «Реальной философии»), и в то время как философ вновь томился в Сант-Эльмо, труды его, размноженные типографским способом, потоком хлынули в Европу. В итоге то, что ухудшило положение Кампанеллы, то же и облегчило его: после изданий Адами испанские власти уже просто не могли держать философа в «яме», и в 1618 году по приказу римской инквизиции он был окончательно переведен в Кастель-Нуово, с которого и началась его долгая тюремная неаполитанская эпопея. Либо в том же году, либо во время недолгого пребывания там в 1616 году Кампанелла писал Галилею: «Я почти на свободе»[397]. Благодаря в очередной раз изменившему свою точку зрения д’Оссуне[398] у Кампанеллы вновь была возможность читать, писать, переписываться (тогда к большому числу его корреспондентов добавились король Англии Иаков I и французский ученый и философ аббат Пьер Гассенди), принимать посетителей и… подрабатывать преподаванием и гороскопами. Денег никто никогда не отменял, и эти подработки позволяли фра Томмазо по крайней мере не испытывать недостатка в письменных принадлежностях и делать надзирателей более покладистыми, заставляя на многое закрывать глаза, прежде всего – на отправку сочинений «на волю». Как и в Кастель-дель-Ово, тюремщики делали на знаменитости деньги. Он воистину все больше напоминал полусумасшедшего аббата Фариа, являясь своего рода достопримечательностью неапольских тюрем, притом хорошо продаваемой. Среди учеников фра Томмазо того времени называют Джулио Контестабиле (тезку предателя), Пиромалло, Пиньятелли; среди собеседников – посла Вюртемберга в Неаполе Кристофа фон Форстера и графа Шатовиллана, ставшего после смерти жены аббатом в Меце. «Свобода» фра Томмазо простиралась до того, что он мог беспрепятственно перемещаться по всему замку. Вместе с тем он непрестанно бомбардировал посланиями сильных Церкви и мира сего, чтобы выйти на свободу, но пока что безрезультатно. По смерти папы Павла, в надежде на перемену обстоятельств, он просит позволить ему отслужить мессу – вновь отказ, ведь это значило бы первый, но важнейший шаг для реабилитации. Обращение Кампанеллы к кардиналу Беллармини, печально известному процессом над Джордано Бруно и «профессиональным интересом» к Галилею (которому он в 1616 году прямо передал волю папы перестать пропагандировать «коперниканскую ересь»), по поводу изъятия его сочинений из «Индекса запрещенных книг» своей цели не достигло. Кардинал занялся было этим вопросом, но умер в сентябре 1621 года. Новый папа, Григорий XV, прожил недолго, и как только был избран его преемник, Урбан VIII из рода Барберини, известный своей нелюбовью к Испанской монархии, Кампанелла вновь начал активно действовать, обратившись с ходатайством к племяннику понтифика, кардиналу Франческо Барберини. Вместе с тем он расположил к себе испанского кардинала Трексо, ценившего его сочинения, однако уклонившегося от прямого ответа и помощи (январь 1625 года). За земляка неотступно на протяжении нескольких лет ходатайствует епископ города Катандзаро. Повторная просьба Кампанеллы даровать ему право отслужить мессу вновь встречает отказ, равно как две последующие (в 1625 и 1626 годах). В письме вице-королю Кампанелла пишет, что умирает от голода; понуждает калабрийских доминиканцев ходатайствовать за него перед испанским королем и просит о помощи генерала своего ордена. Наконец, при испанском дворе сочли, что узник более надоедлив, нежели опасен. В марте 1626 года король направил в Неаполь письмо Итальянскому совету, в котором в числе прочих приказов и наставлений вице-королю, герцогу Альбе, было предписано решить участь Кампанеллы. Поскольку светское «дело» пропало, а отношения с папством вновь обострились, 23 мая Кампанелла в пику Риму был освобожден под гласный надзор под поручительство племянника – Доминико Кампанеллы и Антонио Карневале с условием явиться по первому призыву властей, после чего препровожден в монастырь святого Доминика – тот самый, с которого некогда началось покорение Неаполя молодым