Калевипоэг - Фридрих Рейнхольд Крейцвальд

змеею из-под пальцев

Выскользнувши, изловчился,

Изготовясь к обороне.

Все же в нем ослабевала

Чудодейственная сила.

Но душа живая Линды

Зорким оком увидала

Ослабленье силы сына.

Вырвала она из прялки,

С копыла пучок кудели,

Тот пучок над головою

Раз двенадцать покружила,

А потом швырнула о пол —

Сыну милому примером.

Калевитян сын могучий

Понял знак своей родимой.

За ноги врага схватил он,

Крепко взял за голенища,

Вскинул с быстротою вихря,

Закружил над головою, —

А потом как шваркнул оземь —

Трах! — на мураву сырую.

И тотчас — врага за горло,

Наступил на грудь коленом…

Снял кушак свой и проворно

Им Рогатого опутал,

Уволок врага вселенной

В потайной чулан железный,

Он скрутил его надежно

Цепью якорной тяжелой,

Ноги заковал в оковы,

В кандалы забил тройные.

Руки — наглухо в колодки,

Толстое кольцо стальное

Наглухо согнул на шее,

А потом кольцом железным

Пленника перепоясал.

Он ручные и ножные

Притянул к кольцу оковы,

Закрепил одним концом их

Наглухо в стене гранитной;

И, величиною с баню,

Прикатил валун из поля.

К камню этому ошейник

Приковал короткой цепью

И замкнул скобой железной,

Чтоб врагу ни пяткой дрыгнуть,

Ни пошевельнуть рукою.

Богатырь, труды окончив,

Пот со лба ладонью вытер

И заговорил с усмешкой:

— Ты, петух, в надежных путах!

Не скучай, не убивайся

Без меня, один оставшись!

Изливай тоску утесам,

Боль души — лесам дремучим,

Бедствие — пустынным дюнам,

Горе — скалам безответным,

Жалобы — болотам ржавым,

Оханья — чертополоху,

Вздохи — вереску лесному!

Мы с тобою квиты, братец!

Долг тебе сполна уплачен.

Сила правду утвердила,

Счастье мне дало победу! —

И тогда-то взвыл Рогатый,

Начал говорить, проклятый:

— Если бы я знал да ведал,

Видел бы спервоначалу,

Будущее разглядел бы,

Если б хоть во сне увидел,

Что потом со мною станет,

Что беда такая будет, —

Я б из подклети домашней,

Из-за печки бы не вылез,

В бой с тобой не выходил бы,

По следам твоим не рыскал!

Калевитян сын любимый,

Братец мой, могучий в битве!

Прежде вечера не кликай,

До зари не кукарекай!

Ведь пока не село солнце,

Трижды лопнет тоненькая

Скорлупа яйца удачи.

Могут трижды девять бедствий

Приключиться до заката.

Пощади меня, мой братец!

Искуплю вину я златом,

Серебром вражду прикрою! —

А увидев, что и слушать

Дюжий Калев-сын не хочет,

Стал шептать рогатый узник,

Колдовать скороговоркой…

Калевитян сын любимый

Весело шаги направил

В тайники сокровищ черта.

Там, где золото хранилось

В сундуках, обитых медью,

Серебро же ворохами

В крупяных ларях лежало.

Серебром пренебрегая,

Золото взялся он черпать,

Насыпать в мешки горстями.

Туго-натуго насыпал

Три мешка, набил четвертый.

А когда взялся за пятый,

Мышка пискнула из норки:

— Не бери так много, братец!

Тяжела, долга дорога,

Непосильной будет ноша! —

Витязь внял совету мышки

И мешок порожний, пятый,

Бросил прочь, на край бочонка,

А наполненных четыре

Накрепко связал попарно,

Чтобы легче было несть их,

Перекинув через плечи.

Были хоть и невелики

Те мешки, да и не малы:

В каждом было по три бочки,

Шесть, пожалуй, рижских мерок

В каждом золота вмещалось.

Калевитян сын могучий

Те мешки взвалил на плечи

И пустился в путь обратный —

К солнцу дня, к родному дому.

Закачался мост железный,

Балки нижние прогнулись,

Треснули быки под грузом

Четырех мешков, висевших

На плечах могучих мужа.

Лютая хозяйка ада

Заскулила из-за печки,

Взвыла у котла похлебки,

Ртом большим запричитала:

— Будет! Будет! Заклинаю!..

Задохнешься ты в долине,

Околеешь по дороге,

Пропадешь в ольховой чаще

И сгниешь среди березок.

У дороги ты замерзнешь,

Под кустом падешь без силы

Издыхать в безлюдных дебрях,

Утопать в лесной трясине,

Умирать в лесу дремучем

На обед волкам голодным,

Воронам на расклеванье,

Детям леса на забаву!..

Калевитян сын могучий

Не слыхал ее заклятий,

Шел своим путем упрямо,

Хоть и тяжко золотая

Ноша плечи натрудила,

Грузно спину тяготила.

А как за собой оставил

Он долину преисподней

И приблизился к крутому

Выходу из подземелья,

Тут решил он стать на отдых,

Мощь вернуть усталым членам.

Час ли, два ли продремал он.

Сутки спал иль двое суток,

Сам о том не ведал витязь.

И никто в долине ада

Сна его не потревожил.

Не было ему препятствий

На пути его обратном.

А меж тем рассвет забрезжил

Над ущельем, в верхнем мире,

Отраженными лучами

В сумрак бездны проникая.

Калевитян сын могучий

Встал, пошел с тяжелой ношей

Кверху, потом обливаясь,

Раскрасневшись от натуги,

Охая, глотая жадно

Воздух горлом пересохшим

И стеная от усилий.

Алев — Калева помощник —

Друга ждать один остался.

Он сидел у края ямы

Над провалом преисподней,

Над норой, в которой скрылся

Калев-сын неустрашимый.

Алев ждал и днем и ночью,

Ждал с тревогой и любовью,

Зорких глаз не закрывая.

Сутки сутками сменялись,

Шла неделя за неделей,

Годом в скуке день казался;

И глубокие сомненья

В душу Алева