Калевипоэг - Фридрих Рейнхольд Крейцвальд

запали:

Жив ли уж Калевипоэг?

Не погиб ли в подземелье?..

Но однажды, на закате,

Из глубин земных донесся

Дальний гул из недр бездонных.

Слуха Алева коснулся

Шум глухой шагов тяжелых.

Встрепенулся витязь Алев,

Начал вглядываться в пропасть,

Вслушиваться в гул подземный:

То не друг ли долгожданный

Подымается из бездны?

Ночью сумерки сменились,

Росы белые вставали,

Петухи зарю пропели,

Утро тучки обагрило.

Вылез из бездонной ямы

Витязь на поверхность мира.

Ношу золота поспешно

Сбросил наземь с плеч усталых

И упал в изнеможенье

На траву, с мешками рядом,

Распрямить спинные жилы,

Отдых дать усталым членам.

Алев-муж, удалый витязь,

Притащил воды проворно.

Освежил водою друга,

Напоил водой студеной.

Тут спросил Калевипоэг:

— Молви, долго ль, брат мой милый,

Пробыл я в подземном мире,

В царстве мрака время тратил? —

Алев-сын ему ответил,

Объявил, как дело было:

— Ровно долгих три недели

Пробыл ты в подземном мире. —

И повел такие речи

Калев о своем походе:

— Разуму непостижимо,

Недоступно человеку

То, что я в своих скитаньях

Увидал в долине ада.

Нет там ни столпов, ни граней,

Нет на небе звездных знаков —

Тех, что ставят дню пределы,

Меру ночи полагают.

День в аду не знает солнца,

Ночь в аду луны не знает,

Звезд на небо не возводит.

Там ни пеночки не слышно,

Ни кукушки златоклювой.

Нет закатов, нет рассветов,

Не блестят росою травы.

Не красуются в нарядах

Из серебряных туманов.

Зори в бездне не сияют,

День и ночь не разделяют!.. —

А потом он побратиму

О путях своих поведал,

О задержках пятикратных,

О преградах шестикратных,

О жестоком поединке

И о том, как был Рогатый

Пойман им, закован в цепи.

Алев-сын зарезал зубра,

На обед — быка лесного[151],

Что семь лет гулял на воле,

Ни ярма не знал, ни плуга.

Что ни год народ окрестный —

Перед праздником особо —

На него облаву правил,

Выгонял быка из чащи.

Целым войском выходили

Забивать лесного зверя,

Воевать с душой могучей.

Сотня мужиков здоровых

За рога быка хватала,

Тысяча детин отборных

Забиралась на загривок,

Семьдесят мужей отважных

Рогача за хвост держали.

Лишь богатыря в округе

До сих пор не находилось,

Кто бы стукнул по затылку.

Кто бы оглушил злодея

Обухом или дубиной.

Алев-муж, могучий витязь,

Он с лесным быком поладил:

Он ему на шею прыгнул,

За рога схватил крутые,

Между рог быка ударил

Топором своим тяжелым,

Перерезал бычье горло,

Крови выпустил сто бочек,

Снял семьсот кадушек сала.

Подкрепляться сели мужи,

Утолять свирепый голод.

Богатырь Калевипоэг

Нагрузил живот едою

Так, что он горою вздулся.

И улегся муж на травку

Отдохнуть после обеда.

Алев-сын, удалый витязь,

Сел на те мешки со златом:

От врага стеречь богатства,

Чтоб разбойник не подкрался,

Чтобы вор мешки не тронул,

Пальцы в них не запустил бы.

Калевитян сын могучий

Отдыхал от треволнений,

От сражений в недрах ада

И от ноши непосильной.

Ночь проспал и день проспал он,

Ночь и день еще, и третий

День — до самого полудня.

Храп его летел на милю,

За две мили шелестели

Ветви от его дыханья.

Как тяжелый конский топот

Бревна моста сотрясает,

Так земля тряслась в округе

От могучего храпенья.

А как встал Калевипоэг,

Мужи двинулись в дорогу.

Алев-сын, удалый витязь,

Взял один мешок тяжелый,

Три мешка — Калевипоэг.

Калевитян сын любимый,

Из глубокой преисподней

Вынесший на нашу землю

Несказанные богатства,

Жил в то время в Линданисе

С побратимами своими.

Олев-сын, градостроитель,

Основал еще три града:

Город — в стороне полудня,

Город — в стороне восхода,

Город — в стороне заката,

Дряхлым старикам укрытье,

Беззащитным — место мира.

Калевитян сын любимый

Золота мешок истратил,

Чтоб украсить и устроить,

Заселить три эти града.

Полных три мешка червонцев

В клети под замком лежали

Для других работ в запасе.

И пришли к нему три друга,

Ниву слов пред ним вспахали:

— Ты налей вина в баклаги,

Положи подарки в торбы,

В кошели клади приманки:

Свататься поедем в Кунглу,

Выбирать тебе невесту.

В Кунгле есть четыре девы,

Что тетерочки лесные.

Мы силки поедем ставить,

Расставлять на птиц тенета,

Чтоб оттуда унести их,

Из ольховника сманить их!

В Кунгле девушки искусны

Ткать богатые полотна,

По серебряной основе

Золотой узор выводят,

Чередуют красным шелком! —

Калевитян сын любимый

Молвил братьям, усмехаясь:

— Что ж, поедем город строить,

Насыпать валы крутые,

Ставить новый дом для свадьбы,

Ложе брачное готовить!

Из цветов построим город,

По углам поставим башни

Из черемухи цветущей,

А вокруг — валы из клена,

Дом — из желудей дубовых,

Из скорлуп яиц — хоромы,

Чтоб прохожие дивились,

Чужестранцы загляделись,

Умные бы разумели,

Для кого построил Калев

Этот город, эти стены!

Калев создал город счастья,

Терем радости построил,

Сделал ложе золотое

С шелковой плетеной сеткой.

Чтоб войти хотелось в терем,

Чудеса внутри увидеть

За шелковою завесой,