Белый омут - Фёдор Григорьевич Углов

— Да я мигом, я сейчас разменяю и еще вам дам… рубль, — заспешил Пепелков. — Хотя вот же он у меня, рубль-то, есть… — Он порылся в карманах. — Совсем забыл — от обеда осталось.

— Спасибо вам большое, — сказала Шурочка, пряча рубль. — Пойдемте. Вам в какую секцию?

— Мне-то? — сказал Пепелков. — Мне-то, вообще, надо сначала в другое место… Ну, знаете… за газ, за телефон заплатить…

— Тогда я пошла, — сказала Шурочка. — До свидания…

— Всего вам доброго, — сказал Пепелков. — Ежели будут тяжелые покупки какие — зовите, всегда поможем.

— Спасибо.

И они расстались.

«Хорошая девка, — мысленно сказал себе Пепелков. — Добрый человек — всегда радость…»

Он пошуршал в кармане червонцем и пошел через улицу к пивному ларьку.

У ларька уже, как всегда в это время, была солидная очередь, человек двадцать. Большинство обсуждали стремительный взлет в этом сезоне «Зенита».

— Что вы все спорите? — повышал голос высокий, сильно небритый мужчина в кожаной кепочке. — Я все шансы, наверно, не хуже вас знаю… Да я с Назарчёнком в одном доме, на соседней площадке живу!

— Хочу ребенка от Назарчёнка! — вставила тут же неопрятная, несвежая бабка в синем пальто, измазанном глиной. В руках у нее болталась сетка с двумя пустыми бутылками.

— Иди, Нюра, иди, — миролюбиво сказал мужчина в кепочке, прищуриваясь и выпуская облаком дым.

— Я пойду по городу, — тут же запела Нюра, — в грусти и слезах…

— С утра гуляет, — пояснил кто-то. — Пенсию вчера получила. Собачку, говорит, потеряла. Ищет.

— Вчерашний день она ищет, пьянчуга.

— А ты меня поил? — сразу прицепилась старуха к рыжеватому парню, неосторожно бросившему эту фразу. Она прицелилась в него темным, немного косящим глазом и вся обратилась в слух, явно намереваясь продолжить начинавшуюся беседу. Но парень покрутил головой, плюнул под ноги и отвернулся. Кто-то, к счастью, подал тут Нюре пиво, и она проворно заковыляла к ближней скамейке.

Рядом с Пепелковым сразу же возникла откуда-то из сгустившегося пространства еще одна группа, в которой выделялся хмурый инвалид в расстегнутом мятом плаще. Два широко расставленных костыля упирались в землю. Инвалида звали Гришей, его знала вся улица. Он негромко бубнил одну и ту же фразу, встряхивая головой и выразительно подмигивая своим компаньонам:

— Треху добавьте, а я мигом слетаю, одна нога здесь, другая там…

В суматохе Гриша, видимо, совсем позабыл, что нога-то у него в наличии имелась только одна. Вторую он потерял месяца три назад, попав по нетрезвости под трамвай.

Тут Пепелков неожиданно разглядел в толпе Шмагу — тот стоял в голове очереди. Подойдя к нему, Веня незаметно сунул в цепкую его руку двадцать копеек. Скоро они отошли в сторонку, сдувая с кружек пивную пену. Ветер гнал ее далеко через утрамбованную площадку, мешая с листьями.

— Как работалось? — спросил Шмага.

— Ничего, спасибо… По пивку вот решил ударить.

— Правильно. Пивка — для рывка. Это всегда полезно… — Он сделал несколько больших глотков, посмотрел на людей. Половина очереди у него ходила в знакомых.

— А я вот опять выходной, — сказал Шмага. — Котельную мою ремонтируют… Стали проверять отопление — чуть котел не взорвался. Еще бы чуток — и я бы ваш дом на два этажа поднял. — Он усмехнулся. Шмага вообще постоянно улыбался, когда говорил, улыбался широко и даже с какой-то нежностью. Но это смотря по тому, сколько «принял».

— Повторим? — сказал Веня и вынул червонец.

— Ну-у, — протянул Шмага, и глаза его заблестели. Он приобнял Веню за плечи. — Восстанье начинается с пивца, — сказал он и опять улыбнулся. — А чего мы будем пивом-то надуваться?.. Пойдем-ка в «Три мушкетера» — посидим, потолкуем… Ты мне, кстати, пятерочку еще должен, помнишь — в котельной сидели? Вот и сквитаемся.

Через час в «Трех мушкетерах» Веня уже плохо соображал. На столе стоял нетронутый куриный бульон с лапшой. Шмага поклевал немного салата и теперь покуривал в рукав, наклоняя к Пепелкову небритое, уже без улыбки лицо. Его голос доносился как сквозь туман.

— Ежели с головой, — развивая какую-то мысль, говорил Шмага, — большие дела можно делать… А так… Что вот этот червонец, например? Тьфу!.. Вечер просидели — и ни в одном глазу…

— Ни в одном! — сказал Веня.

— А ты вот уже год работаешь и до сих пор службу не понял…

— Правильно говоришь, — сказал Веня.

— А между тем, посмотри, как люди за книгами-то гоняются!

— Абсолютно ты прав, — сказал Веня. — Совсем с ума посходили… Выпьем за книголюбов!

— Да погоди ты!..

Подошла официантка, Шмага отдал ей пустую бутылку и начал под столом открывать вторую.

— Вот сидим мы с тобой, значит, в «Трех мушкетерах», — продолжал он.

— Культурно сидим, — сказал Веня.

— Все верно… — Шмага налил. — А ты знаешь, к примеру, сколько за этого самого Дюма, сколько за дорогого нашего, извини, Александра умные люди денег дают?

— Пятерку! — стукнув кулаком, сказал Веня.

— Тю-у! — чудак… Бери выше: пятнадцать!

— Круто, — сказал Веня.

— То-то и оно, что круто… А ведь он у вас в типографии на следующей неделе опять пойдет. Мне Жорка Эдемский сказал… И этот еще — как его? — Эгдар По.

— Эдгар, — сказал Веня.

— Я и говорю — Эгдар… Давай выпьем.

— Давай…

Похрустели салатиком. Шмага опять наклонился через стол к Пепелкову.

— Вот ты, Веня, мне и скажи, — перешел он на шепот, — ты хоть иногда, хоть что-нибудь из них доставать можешь? Хотя бы парочку в день?

— Я все могу, — сказал Веня. — Хоть сейчас!.. Да я каждый день через переплетный в цветную печать бумагу вожу… Гадом буду! Мастера там, общественники следят, а мне наплевать… Хочешь — контейнер?.. Приходи завтра, часам к четырем.

С этими словами Пепелков подхватил стол, за которым они сидели, и одним движением опрокинул его на Шмагу.

— А это тебе аванс, — сказал он.

Загремели тарелки, стаканы, опрокинулась бутылка, стоявшая под столом.

— Милиция! — закричали в зале.

— Держи хулигана! — не очень уверенно сказал Шмага. На его куртке беспорядочными гроздьями висела лапша.

Подбежали сразу три официантки, подошел директор, грузинского типа мужчина. Он схватил Веню за шиворот.

— Правильно, — сказал Шмага. — Держите его. Он, гад, костюм мне испортил. Напьются тут, понимаешь… А я пойду милицию позову.

И Шмага исчез.

— Зря второго-то отпустили, — говорила деловито официантка, когда Веню вели в служебное помещение. — Он же с ним был, одна компания…

— Одного хватит, — сказал директор, снимая телефонную трубку.

Быстро составили акт.

— А-а, дружинники! — сказал Пепелков, когда в кабинет вошли парни с повязками. — Внимание, ребята, я свой, — качаясь, заявил он. — Все в порядке, я сам дружинник. Сегодня вы меня ловите, завтра я вас ловить буду… Учтите!

Дружинники молча делали свое дело.

— А вором Пепелков никогда не был, факт!.. Так