Император Юстиниан Великий и наследие Халкидонского Собора - Михаил Вячеславович Грацианский

вновь называет другим Господом человека от жены, особо соединившегося по достоинству и равночестию (ἰσοτιμίᾳ). Ведь говорить, что Бог Слово называется Христом потому, что имеет касательство (συνάφειαν) ко Христу, разве не то же, что явно говорить о двух Христах, если Христос имеет касательство ко Христу, как одно к другому? Восточные такого не говорили, они лишь разделяют речения. Разделяют таким образом, что называют одни приличествующими Богу (θεοπρεπεῖς), а другие человеческими, третьи же общими (κοινοποιηθείσας) как содержащими вместе и приличествующее Богу и человеческое, однако сказанными одним и тем же, а не как у Нестория, который одни особо уделяет Богу Слову, а другие сыну от женщины, как иному. Одно дело знать о различии речений, а другое — разделять [их] на два лица: на одно и другое» (ACO. T. I.1. P. 36.13–37.2).

Даже этого было бы достаточно, чтобы устыдить акефалов, следующих заблуждению Севира. Впрочем, мы еще иначе покажем, что после осуждения Нестория иже во святых Кирилл был привержен тому же учению. Когда Иоанн, блаженной памяти архиепископ Антиохийский, вместе со своим Синодом составил соборное послание к иже во святых Кириллу и ко всему сущему под ним египетскому Синоду, а Павел, блаженной памяти епископ Емисский, доставил его в Александрию, иже во святых Кирилл, приняв таковое послание и найдя в нем правые догматы Церкви, приветствовал единство с Восточными и составил к ним послание, часть которого мы благоусмотрели включить в сие слово.

Говорится в нем следующее:

«Что совершенно излишний и не имеющий доброго повода произошел раздор Церквей, мы ныне были хорошо осведомлены господином моим благочестивейшим епископом Павлом, привезшим хартию, содержащую безукоризненное исповедание веры, и утверждающим, что оная была составлена твоим блаженством и тамошними благочестивейшими епископами. Сочинение, которое прилагается к сему нашему посланию, содержит таковое. О том же, как мыслим мы и говорим о Богородице-Деве, об образе вочеловечения Единородного Сына Божия, скажем мы с необходимостью вкратце, и не в части приложений, но в виде заявления, как мы то приняли, взяв из божественных Писаний и из предания святых отцов, ничего не прибавляя к изложенной святыми отцами в Никее вере. Как мы уже выше сказали, достаточна она для знания благочестия и отповеди всякому еретическому злославию (κακοδοξίας).

Итак, мы скажем, не дерзая на недостижимое, но признанием собственной немощи отстраняя желающих придираться к тому, как [p. 35] мы будем размышлять о сверхчеловеческом.

Итак, мы исповедуем Господа нашего Иисуса Христа, Единородного Сына Божьего, Богом совершенным и человеком совершенным из разумной души и тела, рожденным прежде век от Отца по божеству, в конце же дней Его же нас ради и нашего ради спасения — от Марии Девы по человечеству, единосущного Отцу по божеству и единосущного нам по человечеству. Ведь произошло единение двух природ, посему мы исповедуем единого Христа, единого Сына, единого Господа. Согласно сути этого неслиянного соединения мы исповедуем Святую Деву Богородицей, поскольку Бог Слово воплотился и вочеловечился, от самого зачатия присоединив Себе взятый от нее храм. Касательно евангельских и апостольских слов о Господе — мы знаем, что богоглагольные (θεηγόρους) мужи одни из них делали общими, как бы от одного лица, а другие разделяли как бы на две природы, передавая подобающие Богу согласно божеству Христа, а смиренные — согласно человечеству. Изучая эти священные слова и находя, что мы мыслим так же (ведь един Господь, едина вера, единое крещение!), мы прославили Бога Спасителя всех, сорадуясь друг другу, ибо и ваши, и наши Церкви имеют сходную божественным Писаниям и преданиям наших святых отцов веру”» (АСО. T. I. 1.4. P. 16.12–17.25).

Так [говорит] в соборном послании к Восточным иже во святых Кирилл. Желая сделать совершенно ясными для всего сущего под ним Синода и народа александрийского догматы, на основе которых соединился он с восточными Церквами, побудил он иже во святых Павла говорить [проповедь] в Великой Церкви Александрийской о правой вере, из которой приводим следующее:

«Совечный Отцу Господь всех и Творец настолько уничижил себя нас ради и нашего ради спасения, что стал плотью, дабы через простую часть нашей природы явить чрезвычайное печалование о нас Бога. Ведь говорит [апостол]: Слово стало плотью, но не останавливается на этом и добавляет: И обитало с нами (ср. Ин. 1:14), причем второе есть толкование первого. Что значит Слово стало плотью? — Обитало с нами, то есть в нашей природе. Увидь, что и Иоанн проповедует о двух природах и о едином Сыне. Одно обиталище, а другое — обитающее, одно — храм, а другое — населяющий [его] Бог. Обрати внимание на сказанное: он не сказал “одно и другое” применительно как бы к двум лицам, или двум Христам, или двум сынам, но “одно и другое” как бы применительно к двум природам. Итак, когда сказал он и обитало с нами и проповедал о двух природах, тогда прибавил он и узрели мы славу Его, славу Единородного (ср. Ис. 7:14). Он не сказал “двух Сынов”, но Единородного. Стало быть, Исайя проповедует об Эммануиле, то есть о Боге вочеловечившемся. Петр говорит: Ты — Христос, Сын Бога (ср. Мф. 16:16), [указывая на] двойную природу и единственное лицо Сына. Иоанн Богослов говорит и обитало с нами, [указывая на] две природы Единородного и одно лицо» (ACO. T. I. 1.4. P. 13.6–21).

Когда это было сказано, народ возликовал, а иже во святых Кирилл, подтверждая сказанное Павлом, говорит следующее:

«Блаженный пророк Исайя, предвосхищая пророчества (τὰς εὐστομίας) учителей во Христе, говорил: И в радости почерпнули вы воду из источников спасения (ср. Ис. 12:3). Итак, вот зачерпнули вы себе воду из святого источника, я имею в виду от предыдущего учителя, который, будучи освящен светочами Духа, разъяснил нам великое и чтимое таинство Спасителя, через Коего спаслись мы, веруя в Него» (ACO. T. I. 1.4. P. 14.26–15.3).

Итак, посредством всего сказанного доказано, что иже во святых Кирилл и до осуждения Нестория, и во время осуждения, и после него никогда не переставал [p. 36] исповедовать две природы в едином Христе. Но враг истины Севир, не принимая ничего подобного во внимание, стало быть, называет отцов только по имени отцами, сам же отвергает переданные ими Церкви правильные догматы, не зная, что Несторий был осужден за собственное нечестие, но из-за него учение отцов уничтожено не было. Ведь если, согласно безумству Севира, следует отказаться от слов святых отцов, правильно сказанных, но еретиками неправильно понимаемых, то и само Священное Писание будет упразднено, в котором все еретики находят оправдание своей болезни, и ясно, что согласно его