Солдаты СВО. На фронте и в тылу - Михаил Иванович Федоров

– А вот я знаю примеры, когда после посещения морга кто-то уходит…

Сергей:

– Это, наверно, на уровне психологии. Надо в какой-то момент себя пересилить и заставить себя понять, что это необходимость учебного процесса. Чтобы понимать строение человеческого организма, чтобы в дальнейшем применять свои знания на практике. Да, тяжело, конечно, было пересилить этот момент. Но получилось все, все ребята справились.

Военно-медицинская академия

– А кого из преподавателей того же Томского института можете вспомнить добрым словом?

– Учеба в Томском военно-медицинском институте вспоминается исключительно в положительном ключе. Все, конечно, начинается с наших офицеров-наставников, командиров взводов, командира роты. Старшина роты принимал активное участие в нашем воспитании как офицеров. Преподавательский состав, научные сотрудники очень сильные как медицинские специалисты. Очень много дали в плане знаний и понимания медицины преподаватели тактического звена. Очень сильные полковники Малютин, Кулагин. Вот лично у меня преподавал полковник Кулагин Василий Михайлович. Строгий, требовательный офицер, который объяснял нам азы и принципы работы офицеров в первую очередь. И во всех сферах действия офицеров: и тактическая подготовка, и вообще в целом строевая, воинские уставы. То есть заложили в нас именно офицерский стержень. А преподавательский состав нам дал знания по нашей специальности.

– Я понимаю, когда на танкиста учится, мотострелка, летчика, а тут врач… Тут все-таки не та ситуация: не автомат, не пушка, не самолет…

Сергей:

– Здесь надо понимать нашу специальность. Она, конечно, превалировала. Клинические дисциплины в ходе обучения. Все начиналось с азов. Анатомии, основ сестринского дела. Ну и в дальнейшем все это наращивалось.

– Ну вот курсант девчонке: «Я танкист». Другой: «Я артиллерист…» А этот: «Я врач». Как-то не очень военный…

– У каждого свое. Без нас ни танкисту, ни артиллеристу нельзя… У нас занятия на клинических базах. То есть учеба на врача на клинических базах, работа с пациентами, чему нас, собственно, и обучали.

– То есть если вас спросят, то вы скажете: вы просто недопонимаете, что такое военный врач… – я ответил за Сергея.

– Тут специалист. Потому что часть подготовки у нас была связана именно с военными травмами. Характерными именно для военнослужащих. У нас была кафедра военно-полевой хирургии.

– Пирогов…[48] – вспомнил я оперировавшего в Крымскую войну (1853–1856 гг.) солдат и офицеров врача.

– Были стенды с характерными для военнослужащих видами травм. То есть это минно-взрывные, огнестрельные раны. И на самом деле на первом курсе было сложно ходить по этой кафедре, потому что неокрепшему уму смотреть на подобное было тяжело…

– И должен сразу реагировать. Ты на передовой. Тут нужна сноровка, и «ящик» должен соображать. И перспективу видеть: куда и что…

Сергей:

– Нас обучали этапам эвакуации. На каком этапе какой вид помощи будет оказываться. Это про прогнозирование эвакуации раненых. Что касается работы в поле, то знание и умение оказания помощи в экстренной ситуации. Неоднократно во время обучения проводились военно-медицинские эстафеты, на которых мы работали непосредственно в поле и оказывали помощь.

– Тренировались, что делать…

– И это необходимо было сделать максимально быстро и правильно.

– Тут служба и как в «скорой помощи», и как у пожарника… И знаний. И предполагает огромный пласт всего-всего… Да и плюс еще на спине придется протащить…

Сергей:

– Таскали, и неоднократно…

– Получается, мастер на все руки…

– Нас так готовили…

4. «Страх от того, что не смогу оказать помощь раненому»

– Вот вы росли рядом с Ангарой. Наверно, Байкал переплывали.

Сергей:

– На катере ходил в сторону Большого Голоустного…

– Вдохнули ширь и мощь Прибайкалья, потом Северной Пальмиры с Финским заливом, а теперь мощь Кольского полуострова… Наверно, все это запало в вашу душу… Все это стало вашим…

– Все верно. Довелось посмотреть на просторы нашей необъятной Родины.

– А Печенга: в Питере сосны, а в Печенге деревца-карлики…

Сергей:

– Попасть в тундру в первый раз – впечатления колоссальнейшие. Пейзажи необъятные. Бескрайняя тундра. Сопки. Море… Часть у нас находилась недалеко от Баренцева моря. Южного побережья. Мы проходили службу непосредственно в Печенгской губе. И поселок этот, порт, Линахамари называется. Там столкнулся с эхом Великой Отечественной войны. На Кольском полуострове велись активнейшие боевые действия. Немцы хотели захватить незамерзающий порт Советского Союза Мурманск.

– Там что-то сохранилось с того времени?

– Мы многие учения проводили на старых еще окопах… Немецких, наших. Дзоты. Немецкая основательность и в этом вопросе проявилась. В организации госпиталей, аэродромов на тех направлениях.

– Вот вы служите. В Сирию ездили?

– В Сирию предлагали, я соглашался, но вышестоящий штаб не пропускал. Но принимал участие в тактических учениях на незнакомой местности еще в 2014 году. Был с Евгением Трундаевым.

– Яркий боец, мне комбат рассказывал, – вспомнили мы Героя России, и потом я спросил: – И как вам на практике применять знания?

– Конечно, тяжело было попавшему медицинскому специалисту, еще вчерашнему выпускнику, в развернутую мотострелковую часть. Но сослуживцы помогали. В том числе Женя Трундаев очень много мне помог. Старшие товарищи подсказывали в ходе службы. Что, где, как делается.

– Приходилось преодолевать что-то явно новое, страшное…

– Первый раз с подобным столкнулся, попал в зону боевых действий. Это были минно-взрывные ранения. Различной степени раны. В первый момент растерялся, но потом сумел собраться. То есть, не показав виду, собрался и, применив все знания и умения, приступил к оказанию помощи. То есть на тот момент никто не погиб. Я делал то, чему меня учили и к чему готовили.

– Ситуация может оказаться такой, что не знаешь, что делать…

Капитан Сергей:

– Знания, знания. Крепкие знания, которые дали нам, вбили в нас, которые усвоили в ходе учебы. Ну и в таких ситуациях все это быстро вспоминается.

– Вот раненого к вам привезли, весь бок разорван, надо его поддержать…

– Помимо медпомощи, надо говорить с раненым. Это необходимо. И общался, и говорил: «Все нормально. Будешь жив. Здоров. Все выдержишь. Сейчас помощь окажу. В больницу отвезем. Сделаем все по высшему разряду…»

– А под обстрел попадали, снайпер на вас охотился?

Сергей:

– Приходилось оказывать помощь при артиллерийских обстрелах. На самом деле было очень страшно, и страх от того, что я не смогу оказать помощь раненому, все-таки превалировал. Поэтому приходилось, несмотря на опасность собственной жизни, оказывать помощь.

– То есть мозги были включены: как нашего парня спасти. О другом парне подумать…

– Да-да. Понимание было: если я не окажу помощь, то он может умереть. А если я вылезу из окопа под обстрел, то есть у меня еще шанс выжить есть. То есть приходилось выбирать меньшее их двух зол и, несмотря на артиллерийский обстрел, выдвигаться к раненому, эвакуировать его в безопасное место и оказывать помощь.

5. «Будет тяжело, я приеду»

– Вот началась специальная военная операция.