Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

Июльский пленум 1957 года закончился полным разгромом «антипартийной группы». Своих постов лишились Молотов, Каганович, Маленков и Шепилов. Ворошилов, Булганин, Первухин и Сабуров на том же пленуме покаялись в ошибках и на некоторое время сохранили власть и влияние.

Как видно из анализа ситуации, состав противоборствующих групп был совершенно неоднородным. «Хозяйственники», инженеры, экономисты: Первухин, Сабуров, Шепилов – неожиданно поддержали «ветеранов», «сталинистов». «Администраторы»: Игнатов, Кириченко, Мухитдинов – встали на сторону Хрущева, очевидно, руководствуясь собственными принципами, а также личной преданностью. При этом «сталинист» Суслов также выступил за Хрущева. Что же касается Микояна, то он в равной степени был и «хозяйственником», и «администратором», понимал и экономический аспект руководящей работы, и партийно-идеологический, то есть здраво оценивал аргументы обеих враждующих сторон. Но Микоян не выступил третейским судьей в этом конфликте, не стал лавировать и выжидать, а твердо занял сторону Хрущева. Почему? Потому что преследовал собственные цели, а именно: полный отказ от сталинских методов управления государством. Здесь он и Хрущев были союзниками.

Таким образом, с помощью Микояна Хрущеву удалось превратить поражение в победу. Реванш сталинистов Молотова, Маленкова, Кагановича, Ворошилова не увенчался успехом.

Никита Хрущев и Анастас Микоян оказались единственными государственными деятелями из старого сталинского окружения, которые не побоялись рискнуть всем, пошли против мнения своих старых испытанных коллег и товарищей, добились полного осуждения преступлений Сталина, вызвав таким образом шквал критики и обвинений в свой собственный адрес. Осудив Сталина, Хрущев приковал к себе внимание всего мира, открыл себе дорогу в большую Историю.

Одновременно уход с политической сцены стариков-сталинцев состоялся – хоть и скандально, но без больших последствий для проигравших. О том, чтобы судить Сталина, провести трибунал, привлечь свидетелей и наказать виновных, не могло быть и речи.

Устранив из руководства СССР всех влиятельных ветеранов-сталинистов, Никита Хрущев получил фактически единоличную власть в стране на семь лет, вплоть до своего смещения.

В этот период Анастас Иванович Микоян обрел уникальный статус «номер два в СССР». Это выражение: «второй человек в СССР» – употребил советский разведчик, резидент на Кубе Алексеев, когда организовывал первую встречу Анастаса Микояна и Фиделя Кастро в 1960 году.

ДОСЬЕ

«Я решительно встал на сторону Хрущева в июне 1957 года против всего остального состава президиума ЦК, который фактически уже отстранил его от руководства работой президиума. Хрущев висел на волоске. Почему я сделал все, что мог, чтобы сохранить его на месте первого секретаря? Мне было ясно, что Молотов, Каганович, отчасти Ворошилов были недовольны разоблачением преступлений Сталина. Победа этих людей означала бы торможение процесса десталинизации партии и общества. Маленков и Булганин были против Хрущева не по принципиальным, а по личным соображениям. Маленков был слабовольным человеком, в случае их победы он подчинился бы Молотову, человеку очень стойкому в своих убеждениях. Булганина эти вопросы вообще мало волновали. Но он тоже стал бы членом команды Молотова. Результат был бы отрицательный для последующего развития нашей партии и государства. Нельзя было этого допустить».

Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. —

М.: Вагриус, 1999. С. 395.

2

После разгрома «антипартийной группы» Н. С. Хрущев нацелился на устранение маршала Жукова. Тот был слишком независим, сосредоточил в своих руках слишком много власти и, наконец, покусился на святое – на авторитет партии, в частности, издал приказ, запрещающий политрукам критиковать своих командиров[392]. Этим приказом дело не ограничилось. Жуков планомерно пытался ослабить партийный контроль в Вооруженных силах, сокращал число политработников, отменил политинформации в частях[393]. Маршал имел огромную популярность в широких слоях населения – это не могло нравиться Хрущеву. Наконец, Хрущев получил «сигнал» (неизвестно, насколько правдивый) о создании в Подмосковье секретного армейского подразделения специального назначения, якобы подчиненного лично Жукову. Хрущев расценил это как попытку маршала подготовить военный переворот.

Издание речи А. И. Микояна на торжественном заседании Моссовета 6 ноября 1958 года. Библиотека Администрации Президента РФ/ Фото А. Полосухиной

Атака на Жукова была тщательно подготовлена. 18 октября 1957 года, за 10 дней до октябрьского пленума ЦК, президиум ЦК принял постановление о проведении собраний партийного актива в военных округах, флотах и группах войск. Постановление президиума предписывало провести собрания 22 октября. (Анастас Микоян такое собрание партактива провел 22 октября в Ростове-на-Дону.)

25 октября президиум ЦК принял решение о созыве пленума 28 октября в 10 утра «по вопросу об улучшении партийно-политической работы в Советской армии и флоте»[394]. Жуков прибыл из Албании 26 октября и сразу отправился на заседание президиума ЦК, на котором и был освобожден с поста министра обороны. На последующем пленуме ЦК 28–29 октября его резко раскритиковали, а постановлением от 29 октября вывели из состава членов президиума ЦК и членов ЦК КПСС[395]. В защиту маршала никто не выступил. Микоян присоединился к обвинениям в создании Жуковым собственного культа личности, в деспотизме и самоуверенности и припомнил ему слова, сказанные на июньском пленуме, когда шла схватка с «антипартийной группой»: «Танки двинутся или не двинутся только по моему приказу»[396].

Жесткая критика и опала Г. К. Жукова продолжалась и после его смещения с поста министра обороны и привела маршала в такое отчаяние, что он написал письмо на имя Хрущева и Микояна, жаловался, что его теперь не приглашают даже на торжественные собрания, не говоря уже о парадах на Красной площади[397].

Убрав Жукова, Хрущев затем продолжал выстраивать «под себя» весь верхний этаж партийного и государственного аппарата. В декабре 1957 года в секретариат ЦК были введены А. Кириченко, Н. Игнатов и Н. Мухитдинов. При разгроме «антипартийной группы» Игнатов был одним из членов «двадцатки» – делегации из 20 членов ЦК, срочно прибывших с мест (Игнатов – из Горького) и переломивших ситуацию в пользу Хрущева. Николай Игнатов был по сути кадровым партийным функционером, не имел высшего образования, однако при Сталине добрался до постов секретаря ЦК и министра заготовок СССР. После смерти Сталина был резко понижен, возглавлял Воронежский и Горьковский обкомы. Поддержав Хрущева в деле «антипартийной группы», Игнатов вернул себе пост секретаря ЦК и члена президиума ЦК.

Алексея Кириченко, выходца из Херсонской губернии, можно уверенно назвать верным сторонником Хрущева. Они были знакомы с 1938 года. В годы войны Кириченко дослужился до генерал-майора. С июня 1953-го – первый секретарь ЦК компартии Украины.

Нуритдин Мухитдинов в 1951–1953 годах был председателем Совета министров Узбекской ССР. Уже после смерти Сталина конфликтовал с Л. Берией. После казни Берии вернул себе пост, активно участвовал в процессах десталинизации, возвращения переселенных народов на места исторического проживания.

А. И. Микоян во время посещения пионерлагеря «Артек» в 1957 году. Библиотека Администрации Президента РФ

Фрол Козлов, по образованию инженер-металлург, в годы