Царь собственной персоной - Роман Баданин

считают своим долгом едва ли не все российские богачи. В какой-то момент у нас было все, кроме последнего штриха: кто-то близкий к президенту должен был подтвердить нашу гипотезу, сказать, что Тихонова — это Путина. Это оказалось невыполнимой задачей. Сначала мы отправились на конфиденциальный, не под запись, разговор к одному из вице-премьеров правительства, который знает Путина долгие годы. Он изменился в лице и смог сказать только одно: «Я думаю, вам надо поговорить с Димой». Речь шла про Дмитрия Пескова, путинского пресс-секретаря и одного из главных героев этой части. Он тоже не стал ничего подтверждать, лишь активнее, чем обычно, вращал немного выпученными глазами. К его чести, Песков никак не пытался вмешиваться в нашу работу. Дальнейшую историю я и сейчас вспоминаю со смесью гордости и горечи. Руководство РБК, включая представителя собственника (им тогда был миллиардер Михаил Прохоров, последний медиамогул из тех, кто владел СМИ по собственной прихоти, а не по приказу Кремля), его топ-менеджеров и юристов, собралось на финальный совет. Следует ли нам называть Катерину Тихонову дочерью Путина, имеем ли мы на это право и не боимся ли пока туманных, но точно дурных последствий? У нас не было официального подтверждения, у нас не было документов Тихоновой, но была 99-процентная уверенность, что она дочь президента и не меньшая коррупционерка, чем ее отец. Победила самоцензура. Испугавшись, что гнев Кремля уничтожит всю редакцию, только-только собранную из лучших профессионалов страны, мы сдались под натиском владельца. Корысть, хоть и не личная, и страх. В итоге мы не назвали реального имени Тихоновой: я собственноручно удалил последние два абзаца текста, где читателю предлагалась разгадка — что же это за таинственная незнакомка, получившая уйму денег на большую стройку731. Хотя контекст повествования тут же доделал все за нас. В последующие дни блогеры732 и иностранные журналисты733, пойдя по следу, назвали реальное имя Тихоновой.

Сами того не понимая, мы в те дни столкнулись с главным в российской журналистике табу. Не только столкнулись, но и, к нашему теперешнему стыду, подчинились ему (за всю историю РБК это был единственный факт давления на редакцию, которому мы поддались).

Табу звучит так: «Ни слова про личное». Эту максиму мы в последующие годы слышали еще много раз — к нашему немалому удивлению оказалось, что в большинстве зависимых от Кремля редакций этим правилом руководствуются уже долгие годы. «Про семью Путина мы не пишем», «личная жизнь людей нам не интересна», «это не коррупция, здесь нечего освещать» — это более или менее точные цитаты нескольких редакторов крупных московских изданий, с которыми мы общались. Возникнув в начале правления Путина, это табу в последующие годы разрослось до совершенно раблезианских размеров, вобрав в себя едва ли не вообще всю информацию о жизни президента за пределами кремлевского кабинета, а заодно и жизнь всякого, кто с ним как-либо связан. Когда журналист Олег Блоцкий писал одну из первых биографий российского правителя, его попросили ничего не рассказывать о путинских дочерях. При этом самих девочек от репортеров тогда не прятали — они были рядом, когда биографы говорили с их родителями. Знающий Путина бывший чиновник объяснял истоки этого запрета так: «Шла чеченская война»734. Действительно, известную роль в появлении табу сыграла безопасность. За пять лет до прихода Путина к власти в Москве, в общежитии МГУ, жертвой нападения стал пасынок Григория Явлинского, одного из самых известных политиков страны, депутата Госдумы и лидера либеральной партии «Яблоко». Обстоятельства того инцидента до сих пор точно неизвестны, кроме тех, которые счел уместным раскрыть сам Явлинский735. Судя по всему, 23-летнего Михаила Явлинского пытались похитить: молодому парню отрезали или сильно повредили фаланги пальцев на руке, а его отчиму отправили письмо (по одной из версий, в конверте была и окровавленная плоть пасынка), требовавшее от политика определенных уступок. Показательно, что в столь громком деле не сохранилось никаких официальных бумаг — вероятнее всего, потому что Явлинский предпочел решать вопросы с похитителями, минуя правоохранительные органы. Либо не доверял их профессионализму, либо требования бандитов касались слишком щекотливой темы. Иными словами, лидер парламентской партии, человек, занимавший на выборах президента четвертое место, может запросто среди бела дня лишиться ребенка и вынужден будет пойти на поводу у преступников. Так что Путин в 2000 году мог вполне правомочно волноваться о безопасности семьи.

Штука, однако, в том, что «запрет на личное» очень скоро зажил своей собственной полноценной жизнью — под прикрытием этого табу разгонялись целые редакции (как в случае с газетой «Московский корреспондент», первой написавшей про роман Владимира Путина и Алины Кабаевой), вымарывались литературные произведения и цензурировался кинопрокат.

Российские правители всегда считали кино выразительным средством, особенно важным с точки зрения необходимого за ним контроля. Тем более если это кино о самом правителе. В 2002 году, когда Россия переживала первое эйфорическое увлечение Путиным, был снят полнометражный художественный фильм «Поцелуй не для прессы». У картины был средний по тем временам бюджет, которого тем не менее хватило и на звезд (Андрея Панина, Александра Белявского и других), и на съемки сразу в нескольких локациях — в том числе в Дрездене. По названию этого города вы, наверное, уже поняли, что фильм был о Путине, его официальной жене Людмиле и их романе, который переживает — относительно успешно — испытание политикой. Почти никто из читающих эти строки наверняка не смотрел этот фильм: он не вышел в прокат, пролежав на полке пять лет. В 2008 году в кинотеатре «Художественный» устроили премьеру ленты, но не для того, чтобы с опозданием выпустить ее в прокат, а лишь затем, чтобы потом продавать на DVD-дисках.

Работая над сценарием, киношники явно прочитали все вышедшие к тому моменту путинские биографии, включая уже попавшие под негласный запрет книги Ирен Питч и Олега Блоцкого. На это в том числе указывала фамилия главного героя — Платов: вы помните, что это был псевдоним Путина в разведке. Это прозвище впервые назвал сослуживец Путина по разведшколе в книге «От первого лица».

Но самого плохого в этих биографиях сценаристы предпочли не замечать. Их Путин не изменяет, не издевается над женой, разве что немного опаздывает всюду, включая свою первую заграничную пресс-конференцию, на которой к микрофону пришлось выходить его супруге. В общем, фильм был совершенно вегетарианский, мелодрама на политическом материале. Но и это оказалось чересчур. Один из сценаристов (он же продюсер картины) одновременно работал вице-губернатором Тульской области. Ему