Политические сочинения. Том III. История политических институтов - Герберт Спенсер

Но даже помимо такой очевидности есть достаточное основание заключать, что именно военный совет породил совещательную организацию и дал ее структуре внешние черты. Защита против врагов была повсюду той нуждой, которая первоначально потребовала совокупного обсуждения. Для иных целей было достаточно и личного действия или действия небольшой партией; но для обеспечения общей безопасности было необходимо соединенное действие целой среды; и вот обеспечение такой общности действия должно было служить первым мотивом политических собраний. Кроме того, некоторые черты устройства древних собраний у цивилизованных народов указывают, что военные советы были их началом. Если мы спросим, что должно происходить, когда в племени преобладающее меньшинство обсуждает военные мероприятия в присутствии толпы, то придется ответить, что при отсутствии развитой политической организации нужно добиться согласия толпы, прежде чем может быть приведено в исполнение какое-либо решение; то же самое должно происходить и тогда, когда многие трибы соединяются вместе. Гиббон говорит о собраниях татар, образуемых из глав племен и их военных сподвижников: «Монарх, видевший мощь вооруженного народа, должен был согласоваться с его наклонностями». Если бы даже, при таких условиях, преобладающее меньшинство могло свою волю поставить выше воли большинства, вооруженного подобно ему, это было бы вовсе не политично, если бы военному успеху могло угрожать несогласие. Отсюда мог возникнуть обычай предлагать окружающим массам вопрос, присоединяются ли они к тому движению, которое решено советом предводителей. Здесь должна была возникнуть та форма, которая потом установилась для правительственных дел, в широком смысле этого слова, у древних римлян, король или предводитель которых спрашивал собравшихся граждан, или «копьеносцев», одобряют ли они предположенное дело; подобное же явление описывает Тацит у древних германцев, которые то ворчаньем, то стуком копий отвергали или принимали предложения своих вождей. Кроме того, здесь естественно должно было возникнуть то ограниченное выражение народного мнения, о котором мы говорили. Римским гражданам было дозволено отвечать только «да» или «нет» на предложенный вопрос, это был тот чрезвычайно простой ответ, который требовался главами или военными предводителями от остальных воинов, когда война или мир должны были быть решены ими. Подобные же ограничения существовали и у спартанцев. В дополнение к сенату и равноправным королям существовала «экклезия, или публичное собрание граждан, сходившихся с целью одобрения или отвержения предложений, сообщенных им, без свободы их обсуждения или с незначительной свободой, – обычай легко объяснимый, если мы вспомним, что в гомеровской агоре, которой наследовала спартанская конституция, собравшиеся главы искали согласия у окружающих, прежде чем решалось какое-нибудь важное действие.

Заключая отсюда, что война породила политические обсуждения и что выборное собрание, которое теперь специально ведет эти обсуждения, первоначально имело место лишь в случаях, когда дело шло об общественной безопасности, мы будем подготовлены к лучшему пониманию тех черт, которые характеризуют совещательные организации в позднейших стадиях их развития.

§ 492. Мы уже видели, что вначале военный класс был в то же время необходимо и классом земледельческим. У дикого племени не было собственников на занимаемую область, исключая воинов, которые пользовались ею сообща для охоты. В течение пастушеской жизни, области, удобные для скотоводства, защищались соединенным оружием против посторонних вторжений. А когда была достигнута земледельческая стадия, общее владение, семейное владение и личное владение время от времени требовали защиты мечом. Отсюда, как было показано, произошел тот факт, что в древние времена ношение оружия и владение землей обыкновенно шли совместно.

Так как у охотничьих народов земля продолжала находиться в общем владении, то контраст, который мог возникнуть между меньшинством и большинством, не должен был иметь иных причин, кроме разве каких-нибудь действительных или предполагаемых личных преимуществ того или иного рода. Это правда, что, как указано и ранее, разница в богатстве, в обладании движимостью, лодками, рабами и т. д. производит некоторое разделение на классы, и таким образом даже до возникновения частного землевладения величина имущества помогает разделению управляющих от управляемых. Когда возникло пастушеское состояние и установился патриархальный тип, такая собственность сосредоточивается у старшего сына самого старейшего; или, как говорит Генри Мэн, если он считается хранителем группы, то тем более такое попечительство должно связываться с военным главенством, дающим ему верховную власть. В более поздней стадии, когда земли начинают заниматься оседлыми семьями и общинами и землевладение приобретает определенность, соединение этих черт в каждом главе становится более ясным; и, как уже было сказано, когда говорилось о дифференцировании дворян от свободных людей, различные влияния содействуют тому, что старшему сыну старшего дается преимущество в размере земельного владения точно так же, как и в степени власти. Эти основные отношения не изменяются, когда аристократизм заслуг замещается аристократизмом рождения и когда, как это следует и теперь, сподвижники завоевателя наделяются частями завоеванной земли под условием продолжения военной службы. Во все это время продолжается та же тенденция, ибо класс военных глав тождествен с классом крупных земельных собственников.

Отсюда следует, что дело начинается с общих собраний вооруженных свободных людей, из которых каждый лично или в составе группы владеет землей; здесь совет вождей, рассуждающих в присутствии остальных, отличался только тем, что состоял из самых способных воинов; затем это состояние путем частных войн и постепенного уплотнения произвело дальнейшее состояние, в котором совет вождей стал все более и более отличаться от остальных обширными владениями и, следовательно, большим могуществом своих членов. Становясь в большую и большую противоположность с общей массой вооруженных свободных людей, совещательная организация стремится постепенно подчинить эту массу и, выделившись окончательно сама, становится независимой.

Мы видим в различных частях света примеры развития этого временного военного совета, в котором король, действующий как военачальник, собирает вождей для того, чтобы советоваться о своих военных силах, – и переходы этого совета в постоянный совещательный орган, в котором король в качестве правителя первенствует при обсуждении общественных дел в широком смысле. Совещательный орган всюду составлен из младших предводителей, или глав кланов, или феодальных лордов, в которых военная и гражданская власть над местными группами соединяется обыкновенно с обширными владениями; мы часто видим примеры такого соединения и в большом и в малом размере, местном и общем. Грубая и древняя форма этого органа представляется Африкой. У кафров «каждый глава избирает из среды своих богатых подданных пять или шесть, которые служат ему советниками… Великий совет короля состоит из глав отдельных краалей». Племя бечуанов «в общем состоит из нескольких городов или деревень, имеющих своего особого главу с известным числом подчиненных ему глав», которые «все признают верховность одного главного. Его власть, хотя очень большая и в некоторых случаях деспотическая, тем не менее контролируется младшими главами, которые в своих