Рычаг богатства. Технологическая креативность и экономический прогресс - Джоэль Мокир

известны примеры новых технологий, возникших посредством «дрейфа». В кораблестроении, горном деле, строительстве и особенно в сельском хозяйстве рост производительности обеспечивался путем постепенно накапливавшихся, едва ощутимых усовершенствований. Архиградуалист Гилфиллан прослеживает этот процесс на примере кораблестроения, почти не знавшего макроизобретений. Корабль XVIII в. существенно отличался от кораблей начала XV в., но за немногими исключениями эти отличия являлись результатом накопления микроизобретений. В сельском хозяйстве постепенность была еще более заметной. Прошли столетия, прежде чем тяжелый плуг получил всеобщее признание, а для распространения трехпольной системы в Европе потребовалось почти тысячелетие. Новые методы селекции, орудия и виды севооборота, которые следует считать новыми технологиями, после 1500 г. обеспечили рост производительности, но эта тенденция была настолько слабо выражена, что некоторые историки ее даже не заметили. Эти достижения начали приносить плоды лишь спустя века; в сельском хозяйстве мы почти не найдем прорывных изобретений, подобных тем, что были сделаны Гутенбергом или братьями Монгольфье[189].

Различие между микро- и макроизобретениями представляется важным потому, что они явно подчиняются действию разных законов. Микроизобретения обычно являются результатом сознательного стремления к усовершенствованиям, и если не предсказуемы, то хотя бы понятны с точки зрения действия экономических сил. Они по крайней мере в некоторой степени зависят от законов спроса и предложения, а также от интенсивности работ и количества затраченных на них ресурсов, то есть фактически от сигналов, подаваемых механизмом цен. Более того, в той степени, в какой микроизобретения представляют собой побочный продукт накопления опыта, полученного при обучении в ходе работы или в ходе использования, они находятся в корреляции с производством и с инвестициями. Разобраться в принципах, стоящих за макроизобретениями, значительно труднее: судя по всему, в их появлении, помимо экономических сил, свою роль играют личный талант и удача. Нередко за их появлением на свет стоят те или иные счастливые случайности, когда изобретатель искал одно, а нашел нечто другое, либо сделал верный вывод на основе неверных предпосылок, либо случайно стал обладателем совершенно посторонних на первый взгляд знаний, которые содержали в себе ключ к нужному решению. В силу этих причин зачастую бывает трудно объяснить, почему эти изобретения были сделаны именно в тот момент, а не раньше или позже[190]. Таким образом, экономическая литература, посвященная рыночным механизмам и стимулам как движителям технического прогресса, не способна дать нам полную картину. Это не означает, что мы должны отказаться от всяких попыток понять механизмы макроизобретений. Однако объяснения следует искать вне рамок проверенных и знакомых рыночных механизмов, на которые полагаются экономисты.

Можно ли предугадать, будет ли технический прогресс происходить рывками и скачками вследствие преобладания макроизобретений, или же он будет сводиться к непрерывной и плавной последовательности мелких изобретений? Некоторые технические системы, такие как корабли, рудники и сельскохозяйственные фермы, носят сложный и взаимосвязанный характер. Резкие внезапные изменения в таких системах не то чтобы невозможны, но менее вероятны вследствие необходимости сохранять совместимость с другими компонентами. Из-за сопротивления со стороны других частей системы крупные изменения происходят здесь медленно. В сложных системах усовершенствования можно оценить лишь в тех случаях, когда изменяется только один компонент, а все остальные остаются прежними. На практике это зачастую бывает трудновыполнимо[191]. Как мы уже видели, переход от парусных кораблей к пароходам в XIX в. примерно за полстолетия привел к постепенному превращению парусника с вспомогательными машинами в пароход с вспомогательными парусами. В течение этих десятилетий переделке подверглась каждая деталь судна – от мачт до руля. Хотя одни усовершенствования, внесенные в конструкцию корабля в 1820–1880 гг., были более радикальными, чем другие (например, переход от дерева к железу как к главному строительному материалу), в целом этот процесс явно имел постепенный характер.

Крупные и неожиданные технические изменения более вероятны в тех случаях, когда они не привязаны к конкретному месту. Машина Ньюкомена работала в Корнуэлле точно так же, как в Германии или в Испании. Разборный шрифт, пригодный для печати латиницей, в равной степени годится для кириллического, еврейского и арабского алфавитов. Однако в горном деле и в сельском хозяйстве то, что работает в одном месте, может не работать в другом из-за различия топографических, климатических и почвенных условий. Например, американская жатка оказалась непригодна в Великобритании (David, 1975, p. 233–275). Внесение одобрений, осушение, ирригация, селекция земледельческих культур и пород скота, возведение изгородей и заборов – все это зависит от местных условий и не может подчиняться универсальным принципам. Разобравшись в механизмах, стоящих за изобретениями, современная наука делает их более общеприменимыми. Сейчас мы лучше понимаем, почему что-то лучше работает в одном месте, а что-то – в другом, и способны адаптировать технологии применительно к конкретной ситуации. Примерами макроизобретений, преодолевших специфику местных условий, являются химические пестициды в сельском хозяйстве, корабельные винты, а также сжатый воздух как источник энергии в шахтах.

Постепенные изменения являются правилом в тех случаях, когда дополнительная система технической поддержки не в состоянии обеспечить внедрение макроизобретений. Многие из самых новаторских идей ренессансной и барочной Европы не принесли плодов, потому что не могли быть воплощены в жизнь либо это обошлось бы в непомерную цену. Высокие технологии опираются на достижения низких технологий. Технические идеи промышленной революции превратились в макроизобретения, потому что на их основе можно было построить соответствующие воспроизводимые и работоспособные устройства. Промышленная революция была в той же степени результатом дополнительных микроизобретений, как и собственно великих идей. Вообще, Великобритания своими успехами после 1750 г. была обязана в первую очередь опытным механикам и инженерам, которые оттачивали и исправляли идеи знаменитых изобретателей. Большинство революционных технических идей XVI и XVII вв., таких как винторезный станок Жака Бессона (1569), совершившая одну знаменитую поездку парусная повозка Симона Стевина (1600), так и не построенная паровая турбина Джованни Бранка (1629) и sautoir – арифметическая машина Блеза Паскаля, созданная в количестве 70 прототипов, – невозможно было довести до практического применения, несмотря на разумность заложенных в них идей.

Главная причина, по которой мы уделили столько места разнице между микро- и макроизобретениями, состоит в том, что нам не обойтись ни без того, ни без другого. Соответственно, в этом факте заключается самая принципиальная комплементарность экономической истории технических изменений. В отсутствие новых крупных идей дрейф накапливающихся мелких изобретений приведет к постепенному снижению отдачи. Когда именно это случится, зависит от конкретной технологии, но похоже, что вносить новые усовершенствования в конструкцию парусного корабля стало все более сложно к концу 1870-х гг., урожайность зерновых подошла к некоему потолку к середине XIX в., а выплавка стали в тиглях уже не обеспечивала потребностей к 1856 г. Такие макроизобретения, как корабельный винт, химические