Схватка (повести о чекистах) - Юзеф Янушевич Принцев

— Разрешите мне подумать?

— Хорошо. Допрос прерван по просьбе гражданина Снегурского... Магнитофонная запись прекращена...

12

— Допрашивается гражданин Снегурский. Допрос записывается на магнитофонную ленту... Здравствуйте.

— Примерно за неделю до драки шел я мимо рынка. Мысли, заботы, лицо мрачное. Подходит цыганка: «Погадать, красавец?» Думаю, загляну-ка ради смеха в свое будущее. А цыганка уже речет про врагов, кои заедают мою жизнь. Протянула она свою шоколадную руку, положил я три рубля рублями. И вдруг эти деньги из шоколадной ладони пропали, как в воздухе растворились, хотя я с них глаз не спускал. А цыганка говорит: «Пусть твои враги, красавец, сгинут, как эти деньги». И все гаданье. Шутка, дурачество, так сказать, доморощенная футурология. Но вот что удивило... Три моих многолетних врага действительно исчезли. Один перешел в другую лабораторию, второй попал в больницу, а третий пришел с повинной и перестал быть врагом. Парадокс! При помощи цыганки освободился от врагов, по рублю за штуку.

— Занятная история.

— И вот думаю... А если бы дал четыре рубля, то избавился бы и от вас, Сергей Иванович.

— Был бы на моем месте другой следователь.

— Я хочу спросить: если так много улик, то к чему вам мое признание? Зачем вы его добиваетесь?

— Хотя разговор о нравственных категориях у вас вызывает усмешку, но все же убить человека, убить своего, как вы говорите, друга! Неужели ничего не дрогнет? Неужели не шевельнется совесть?

— Я материалист и биолог.

— А биологи морали не признают?

— Биолог знает, что мораль — это проявление в наиболее тонкой форме природного закона сохранения вида. Если хотите, это интеллектуальное преломление звериных законов сохранения жизни.

— Но ведь интеллектуальное. Человек же наделен разумом!

— Сергей Иванович, не преувеличиваете ли? Разум? У нас-то? Да у нас на теле еще растет шерсть, на руках и на ногах когти. Мы еще деремся друг с другом до крови и синяков со звериной силой. Мы еще режем друг друга ножами. Мы еще бьем друг другу морды или швыряем на пол и зовем это состязанием. Мы еще вцепляемся на работе друг другу в глотку. Мы, самцы, то есть отцы, бросаем своих детенышей на произвол судьбы, или мамаши подбрасывают их на манер кукушек в детские дома и всякие интернаты... Хвала интеллекту!

— А совесть-то, совесть?

— Вы, конечно, думаете, что ваша тончайшая совесть идет от интеллекта? А мораль имеет биологические основы. Так вот совесть — от страха. Угрызение совести — воспоминание о страхе. Отменный дурак может быть отменно совестлив. Да совесть есть и у животных.

— Это установлено наукой?

— И наукой, и мною. Совесть способствует выживанию вида. Детский пример: кошек без совести, то есть воровок и нахалок, люди бы выгнали из домов. И кошки бы погибли. И собаки, и все домашние животные... Ни звери, ни люди детей не бросают. Первым запрещает инстинкт, вторым — совесть. Но инстинкт и совесть есть одно и то же — они сохраняют вид. Вы, наверное, знаете, что животные и птицы живут на своих участках... Так вот в драках побеждает не сильный, а хозяин участка. Совесть мешает пришельцу драться на чужой земле, обессиливает его. Зачем, почему? Чтобы выжил его противник, потому что чужак-то может вернуться к себе, а «хозяину участка» деваться некуда. Другой пример: старшие птенцы сов в голодные годы поедают младших — тут совесть не нужна, тут вид в опасности. Выходит, что совесть задумана для борьбы за выживание?

— Интересно вы приспособили совесть...

— Не я, а природа.

— Вы не поверите, Валерий Семенович, но следствие в конечном счете держится на совести. Преступник говорит правду, потому что ему стыдно врать.

— Чепуха! Если и говорят правду, то под давлением улик.

— И в этом случае ему стыдно не признаться, коли есть улики. Вы даже не можете вообразить, какой неожиданной силой выступает совесть! Я бы мог порассказать о преступлениях, которые раскрывала, образно говоря, совесть — мучила человека до того, что он или проговаривался, или запивал, или шел с повинной.

— Да, эту неожиданную силу мне не вообразить.

— Тогда я расскажу про мальчика Петю. Возможно, вы знаете об этом психологическом опыте... Перед детсадовскими ребятишками две пирамидки — черная и белая. Психолог говорит ребятам, что сейчас войдет Петя, и пусть они при нем обе пирамидки назовут черными. Приходит Петя. Ребята по очереди говорят, что обе пирамидки черные. Доходит очередь до Пети. И он тоже подтверждает, что пирамидки черные.

— Стадность.

— Но потом вдруг заплакал. Почему? Совесть! Психологическая ошибка. Он же знает, что одна пирамидка белая; он же знает, что сказал неправду. Совесть заплакала.

— Испугался.

— Несколько преступников грабят человека. И бьют. Зачем?

— Чтобы отдал деньги.

— Бьют из-за того, что нужна ссора, нужна злость. Им легче, когда жертва сопротивляется, потому что грабить при «хороших отношениях» неудобно, стыдно. А пресловутое: «Закурить есть?» Казалось бы, нападай и бей. Нет! Нужен повод, без него стыдно. Жертва ответит, к ответу легко придраться, можно нападать — теперь есть повод, теперь не стыдно. Два молодых и здоровых парня идут грабить старушку — и выпивают по стакану водки. Зачем? Для храбрости? Но старушка в квартире одна, опасности никакой... Пьют, чтобы совесть не мешала, чтобы не стыдиться этой старушки. А нашумевшие «детекторы лжи»... Определить, говорит проверяемый правду или нет, прибор может в сущности только у совестливого человека. Потому что совестливый волнуется, а детектор определяет это по дыханию, кровяному давлению, пульсу и так далее. У рецидивистов правды не узнать, они не волнуются, совесть давно потеряна...

— Извините, что перебиваю. Совесть, стыд — все это хорошо и нарядно. Но вы забыли, на что меня уговариваете. Ни много, ни мало — как признаться в убийстве.

— Я уговариваю сказать правду.

— За эту правду расстрел грозит!

— Но без этой правды он будет грозить тем более.

— Без признания доказать вину труднее.

— Вы же знаете, что улики собраны полновесные, их много, и вина будет доказана и без вашего признания.

— Тогда зачем вам оно? Тем более что признание не является доказательством....

— Ошибаетесь. Признанию нельзя отдавать предпочтение перед другими доказательствами, нельзя человека осудить на основании одного признания... Но это доказательство,