Первая мировая война. История Великой войны, которая расколола мир и привела Европу к гибели - Джон Киган

стала новшеством в военном деле – Веллингтон весь день объезжал фронт под Ватерлоо на виду у противника, а в гражданской войне в Америке сложили головы сотни генералов, – сие было оправданно и даже необходимо вследствие невиданного ранее расширения и углубления фронтов, в результате чего боевые действия вышли далеко за границы поля зрения любого командира. И действительно, чем ближе находился генерал к месту сражения, тем труднее ему было собирать информацию и отдавать приказы. Только на телефонном узле, который размещали за линией фронта, он мог надеяться на то, что получит сведения о происходящем на передовой и передаст соответствующие обстановке приказы. В-третьих, сама система коммуникаций не могла обеспечить быструю, не говоря уж о мгновенной, передачу информации, когда она была нужна больше всего, то есть в разгар сражения. В наше время самым главным новшеством в методах ведения войны стало совершенствование наблюдения, указания целей и связи в режиме реального времени, с той же скоростью, с какой развиваются события. Благодаря радарам, телевидению и другим формам получения и передачи информации, в первую очередь радио, командиры во время последнего большого военного конфликта ХХ века – войны в Персидском заливе – имели мгновенную связь с фронтом, получали и передавали голосовую информацию и приказы, как при прямом телефонном разговоре, и могли незамедлительно организовать огневую поддержку войскам, указывая цели, которые наблюдали в «виртуальной реальности».

Ни одно из этих средств, в том числе радио, не было доступно военачальникам времен Первой мировой войны. Они зависели – после того, как были выкопаны линии траншей, – от проложенной сети телефонных кабелей, которые тянулись к Верховному командованию через промежуточные штабы батальона, бригады, дивизии и армии. На достаточном удалении от фронта кабель можно было проложить на поверхности. В зоне поражения его следовало прятать в землю. Опыт показал, что при глубине меньше 2 метров кабель при артиллерийском обстреле повреждался, поэтому траншеи углубляли, чтобы обеспечить необходимую защиту. К 1916 году в британской армии разработали сложную систему разветвления, чтобы из одного и того же пункта связи штаб мог передавать информацию в трех направлениях – на передовую, в тыл и в соседние штабы[497].

Все работало превосходно, пока не начинались бои. Система выходила из строя, причем постоянно, на самом важном участке – на передовой. При обороне пункты связи разрушались вражескими снарядами, а ключевые фигуры – артиллерийские наблюдатели – погибали, пытаясь выполнить задание. При наступлении войска, удаляясь от коммуникационной сети, автоматически теряли связь с тылом. Разматываемые телефонные кабели, как правило, рвались, а другие средства связи, например сигнальные лампы и даже почтовые голуби, были ненадежными. Сохранились многочисленные свидетельства неудовлетворительного результата и в обороне, и в наступлении. В частности, при оборонительных боях на Сомме в 1916 году полковник фон Лоссберг, специалист по телефонной связи, выяснил, что для прохождения приказа от штаба дивизии до передовой требуется в среднем от 8 до 10 часов – и примерно столько же информация шла в обратном направлении[498]. Во время наступления связь могла быть нарушена полностью на всех уровнях – батальона, бригады, дивизии, корпуса, армии и Генерального штаба, что выяснилось 1 июля 1916 года, в первый же день битвы на Сомме.

Донесение командира одного из батальонов 11-го Восточноланкаширского полка, который находился в непосредственном соприкосновении с противником, начинается с записи в 7:20 утра: «…первая волна пересекла нейтральную полосу». В 7:42 он отметил, что прибывший посыльный (обратите внимание, не по телефону) сообщил об интенсивном огне со всех направлений. Запись в 7:50: «Я отправил лейтенанта Макальпина установить телефонную связь… [он] вернулся и сообщил, что все линии оборваны… их не восстановили до конца дня». 8:22 – «никаких сообщений от моих атакующих», 9:00 – «ничего ни от кого из моих», 10:01 – «никаких вестей с передовой», 11:50 – «ничего не знаю о своих, кроме того, что рассказывают возвратившиеся с линии огня раненые», 15:10 – «[соседнее подразделение] не имеет связи со своими», 15:50 – «срочно требуется подкрепление», 21:20 – «у меня нет ракетниц… и сигнальных ракет Вери [единственное аварийное средство связи с артиллерией поддержки]»[499]. Еще через четверть часа сам командир был ранен осколками снарядов.

На следующем уровне управления войсками командир 94-й бригады следил за наступлением батальонов, но затем известия от них перестали поступать. «Телефонная связь с вышестоящим штабом оставалась хорошей, но все кабели, ведущие от штаба бригады на передовую, были перебиты, хотя их закапывали на глубину двух метров». Он сообщал, что посыльного из батальона три раза засыпало землей на обратном пути, однако тот доставил донесение – вероятно, одно из немногих, если не единственное, которое получил командир бригады в этот день. В штабе 31-й дивизии в 8:40 отметили, что из 94-й бригады протелефонировали, что ее бойцы преодолели передовые траншеи немцев, но определить, что там происходит, очень трудно. Достоверной информации нет. В 18:00, почти через 11 часов после начала наступления, командир дивизии сообщал вышестоящему штабу, в 8-й корпус: «Я приказал своим офицерам попытаться установить связь [с войсками], но не получил вообще никаких сведений». Тем не менее на этом уровне – в 4-й армии – начальник штаба в тот же вечер уверенно составлял боевой приказ на следующий день, предваряемый заявлением, что бо́льшая часть немецких резервов уже брошена в бой и поэтому важно поддерживать давление, изматывая оборону врага. Примерно в это же время Дуглас Хейг записал следующее: «…из 8-го корпуса сообщают, что начали они хорошо, но к концу дня их подразделения были отброшены назад… Судя по дальнейшим донесениям, я склонен считать, что часть 8-го корпуса покинула свои траншеи!!!»[500] Два часа спустя в боевом журнале 31-й дивизии появляется запись, что 11-й Восточноланкаширский полк, раненый командир которого в начале восьмого утра видел, как «волна атакующих» уходит на нейтральную полосу, чтобы ворваться во вражеские окопы, вечером имел в своем распоряжении всего 30 человек всех званий, чтобы удерживать передовые позиции. Подсчет потерь, сделанный позже, показал, что 11-й Восточноланкаширский полк – «приятели из Аккрингтона» – в этот день потерял 234 человека убитыми, причем 131 из них так и не нашли, и 360 ранеными. Целыми и невредимыми остались только 135 «приятелей».

Легко обвинять в бессердечности Хейга, который сделал запись, о которой речь шла выше, в дневнике, сидя в своем уютном домике в Борепер после дня, проведенного в размеренном порядке штаб-квартиры в Монтре, или в поездках на автомобиле, с шофером конечно, по безопасному тылу вдали от передовой. Пока командующий работал за письменным столом, обедал, разговаривал по телефону с подчиненными, ужинал и готовился ко сну в удобной кровати, 20 000 его солдат гибли или умирали от ран в переполненных госпиталях либо воронках от снарядов на поле боя. Шокирующий контраст, особенно если вспомнить, что Веллингтон после битвы при Ватерлоо, где он