100 великих исчезновений - Николай Николаевич Непомнящий

Богшей за создание этого шедевра (40 гривен). Вторая часть надписи (на церковнославянском языке) содержит типичное заклятие той эпохи, когда грабежи церквей были нередким явлением даже в мирное время: того, кто украдет, отдаст или продаст святыню, ожидала страшная кара. Заклятие распространялось, конечно, не только на современников Ефросиньи, но и на их потомков.

И все же, несмотря на это, страх перед карой Божьей мало кого останавливал. После смерти великой просветительницы крест Лазаря Богши пребывал в Спасском монастыре недолго. Предполагается, что уже на рубеже XII–XIII вв. его вывезли из Полоцка смоленские князья. Крест хранился у них до тех пор, пока великий князь Василий III, захватив в 1514 г. Смоленск, не забрал реликвию в Москву.

Кстати

Существует также версия, что зимой 1563 г., во время осады Полоцка, останавливаясь недалеко от Спасо-Ефросиньевского монастыря, царь Иван Грозный, обращаясь к небу с просьбой о победе, возможно, и повелел вернуть полоцкую святыню на ее прежнее место. Но он мог сделать это и позже – когда замаливал грехи после кровавых преступлений, совершенных по его приказу в Полоцке.

В 1579 г. Полоцк захватили войска короля Польши и великого князя Литовского Стефана Батория. Церковь Спаса, где находился крест Ефросиньи, по королевскому указу перешла к иезуитам. С этого времени полочане хранили реликвию в Софийском соборе, который с конца XVI в. до 1839 г. был униатским храмом.

В 1812 г., когда город несколько месяцев находился в руках у французов, крест хранился в стене Софийского собора, в замурованной нише.

Когда был восстановлен православный Спасский собор, появились условия для того, чтобы вернуть реликвию на ее изначальное место. Бывший униатский епископ Василий Лужинский, который перешел в православие, совершил с крестом святой Ефросиньи путешествие в Москву и Петербург. В соборной церкви Зимнего дворца реликвию осмотрел император Николай I. Было опасение, что святыня навсегда останется в Петербурге, но, видимо, на царя и придворных повлияла древняя надпись…

Крестный ход, который состоялся 23 мая (по старому стилю) 1841 г., торжественно перенес реликвию из Софийского собора в храм Спаса. Крест поместили в келье, где преподобная Ефросинья провела свои последние годы.

В советское время история креста Ефросиньи Полоцкой была непростой. В 1921 г. крест, как и другие церковные ценности, реквизировали большевики. Святыню прибрало к рукам ОГПУ. Как известно, поле деятельности этого учреждения было весьма обширно. В его ведении находились и национальные сокровища.

С конца 1920‑х гг. так называемая «белорусизация» начала быстро сворачиваться по команде из Москвы. Над национальной интеллигенцией готовилась расправа. Впереди – бесчисленные аресты, этапы, лагеря, расстрелы… И вот в это тревожное время директор Белорусского Государственного музея Вацлав Ластовский, бывший премьер Белорусской Народной Республики (БНР была провозглашена 25 марта 1918 г.), со специальной экспедицией выехал в Полоцк, чтобы найти бесценное творение Лазаря Богши.

Крест Ефросиньи «нашли» в местном финотделе и перевезли в Минск. Однако наступление на белорусскую культуру продолжалось, и «чистка» шла не только среди людей, но и среди музейных экспонатов. По приказу бдительных опекунов национальной культуры часть экспонатов вывозили за пределы Беларуси или просто уничтожали. Иными словами, под руководством ОГПУ происходил настоящий грабеж культурного наследия белорусского народа. Над реликвией нависла угроза.

Короткой строкой

Из страха перед «интервенцией международной буржуазии», а также по ряду других внутренних причин возникла идея – столицу БССР перенести в Могилев. В городе начали уничтожаться храмы, сюда переводились республиканские учреждения, здесь строился Дом правительства…

В 1929 г. в Могилев попал и крест Ефросиньи Полоцкой. Как свидетельствуют документы, В. Ластовский (в то время он уже не был директором музея, но передачу национальной реликвии скреплял своей подписью, так как, видимо, лично отвечал за нее) сдал крест Ефросиньи сотруднику фельдъегерской связи Луговцову. В акте о передаче креста Белорусским Государственным музеем в Минске Белорусскому музею в Могилеве содержалось описание реликвии.

В своих воспоминаниях Иероним Филипович, бывший работник музея, отмечал, что крест Ефросиньи поместили в музейную экспозицию. Однако многие посетители (особенно женщины) стали молиться перед реликвией и отбивать ей поклоны, что, наверное, и привело к перемещению креста из музея в здание бывшего земельного банка (в 1930‑е гг. там размещались обком и горком партии). В этом здании в специальной комнате с массивными решетками на окнах и бронированной дверью толщиной в 15 сантиметров, за которой находилась еще одна решетчатая дверь, и хранился вначале крест Ефросиньи Полоцкой вместе с другими ценнейшими музейными экспонатами. По официальной версии, именно отсюда в 1941 г. его и похитили фашистские захватчики. Но неизвестно, так ли было на самом деле. Ведь от границы до Могилева – сотни километров, время позволяло эвакуировать сокровища. В связи с этим существует несколько версий о судьбе креста Ефросиньи.

Бывший директор областного Могилевского музея И. Мигулин утверждал следующее. В здании обкома во время оккупации была расположена немецкая военная часть. Долгое время на так называемую «комнату-сейф» фашисты не обращали внимания. Но вот однажды любопытный солдат добрался по лестнице до окна с решеткой и увидел, что за ним что-то блестит… Будто бы потом немцы срезали тяжелые двери автогеном и вывезли все драгоценности в неизвестном направлении.

История, рассказанная И. Мигулиным, маловероятна. Ведь старые бронированные (к тому же абсолютно невредимые) двери в бывшем здании земельного банка сняли только в конце 1980‑х гг., а вторые, решетчатые, до сих пор на месте.

Кстати

Как считают многие историки, сообщения могилевских старожилов ближе к истине. С их слов, в июне 1941 г. в здание банка вошла группа людей в форме НКВД. Открыв комнату-сейф, они сложили ценности в заранее подготовленные мешки и куда-то увезли…

В 1949 г. в Париже вышла книга Льва Горошки «Сьв. Еуфрасшя-Прадслава», в которой автор писал, что приблизительно в 1930 г. в газетах появилось сообщение о намерении большевиков продать крест в Швецию…

В 1960‑е гг. могилевский областной музей обратился в Эрмитаж с запросом о судьбе креста Ефросиньи. В ответ на запрос сообщалось, что реликвия попала в коллекцию миллионеров Морганов и находится в Нью-Йорке. Но, к сожалению, это не подтверждалось никакими документами.

Но даже после того, как известные ученые – сотрудники Академии наук БССР литературовед Адам Мальдис и археолог Георгий Штыхов – обратились в высшие республиканские инстанции, ничего не изменилось: власти на дальнейшие запросы ученых отвечали молчанием. Это означало, что судьба национальных сокровищ их не интересует. Тогда И. Скворцов, директор музея, записался на прием к начальнику областного управления КГБ Демидову, который проявил интерес к данному делу и пообещал заняться им, как только получит команду из обкома. Но до сих пор так и осталось загадкой: кто и какую команду