100 великих исчезновений - Николай Николаевич Непомнящий

казалось всего этого мало, и, чтобы еще больше показать свое величие и богатство, он отдал приказание – всю дань, собираемую им за год, обратить в золото и отлить из него двух коней. Этих золотых, с горящими рубиновыми глазами коней и поставили при входе в столицу Золотоордынского ханства, у ее городских ворот. Тут и стояли они до тех пор, пока столица не перенесена была из Старого Сарая в новый, построенный ханом Берке, где их тоже поставили у ворот города.

Приказ выполнили в точности, но до сих пор людская молва расходится во мнении – были ли те кони пустотелыми или сплошь золотыми. Сменялись ханы, но золотые статуи по-прежнему были олицетворением могущества государства.

Когда столицу перенесли в новый Сарай (вблизи нынешнего села Царев, что в Волгоградской области), построенный уже ханом Берке, следом перевезли и золотых коней. Когда ханом стал Мамай, прежнему процветанию ханства наступил конец. Русские войска разбили мамаево войско на Куликовом поле, и Мамай был вынужден бежать…

Хан Батый. Современная скульптура

Судьба золотых коней достоверно не известна. Легенды гласят, что одного коня закопали вместе с телом Мамая, но точное местонахождение могилы неизвестно. Говорят, что где-то на одном из холмов близ Ахтубы. Во всех многочисленных вариантах пересказов этой легенды фигурирует только один золотой конь (и сам Мамай сторожит его). Но где же другой?

Из книги Б. Лащилина «На родных просторах. Записки краеведа» (1968)

– Я решил обязательно узнать, куда же девался второй конь Батыя. Знакомясь с рядом работ о Нижнем Поволжье, я старался найти хотя бы что-либо об этой интересной легенде. И мои усилия не оказались тщетными. В капитальном историко-географическом труде «Россия», в шестом томе, упоминается заволжское, неподалеку от Пришиба, село Растегаевка, и там указано, что возле него находится несколько Мамаевских курганов. А уж далее говорится – сохранилась легенда, что в одном из них и теперь спит Мамай, живой, и сторожит зарытого там золотого коня. Но о другом же коне Батыя я, к сожалению, и в этом объемистом томе не отыскал ни одного слова. Это, само собой понятно, могло вызвать только чувство досады, но в то же время дало возможность убедиться в исключительной живучести легенды именно с такой концовкой.

После этого прошло три года. В одном из казачьих хуторов, стоявшем неподалеку от Астраханского шляха, я разговорился с пожилым, лет около семидесяти, бывалым казаком Алексеевичем. Он как-то вскользь заметил, что проходящий вблизи их хутора шлях именовался прежде Ногайским, и вот еще тогда по нему везли золотого коня. Я попросил Алексеевича тут же рассказать мне поподробнее об этом. И от него узнал о судьбе второго золотого коня Батыя. Старое казачье предание говорило так:

– После Куликовской битвы отдельные отряды русских воинов-смельчаков, не страшась уже более татар, стали проникать в степи, уходя все дальше и дальше на юг. Один из них перебрался на Волгу и напал неожиданно на столицу Золотоордынского ханства Сарай. Ужас охватил татар, и воины-смельчаки несколько часов были хозяевами в городе. Сокровища хана и все богатства его знатных вельмож могли бы стать их добычею. Но ничто не прельстило русских, и только, уходя из города, как священную реликвию татар, захватили они с собою одного из золотых коней Батыя.

Когда об этом стало известно хану, то он, придя в ярость, тут же за ними снарядил погоню. Несколько дней преследовала их она, и тогда русские смельчаки, видя, что им все равно уже не уйти от татар, спрятали свою дорогую и редкостную добычу, а сами все, выехав навстречу погоне, выхватили из ножен мечи и бросились на врагов. Завязалась жаркая сеча. Русских была горстка, а татар несметное полчище – и как ни бились они, как ни крушили врагов, из них ни один не вернулся домой, все полегли в бою. Найти же золотого коня татары так и не смогли. Они ни с чем возвратились к своему хану.

После того как это предание было рассказано, краевед спросил Алексеевича:

– А не искал ли кто из казаков этой спрятанной русскими смельчаками добычи?

– Как же, – ответил Алексеевич, – искали, но ничего не находили. Очень уж трудно напасть на то место, где была она спрятана. Одни раскапывали курганы, другие пробовали поискать ее на дне озера, третьи обшарили немало оврагов и балок, тоже рыли, но нигде ничего. И не только по ближним к нам местам, но и в других хуторах и станицах – и все попусту. Степь-то велика, ширь необъятная, узнай попробуй – где и попади в точку.

Слышанное в казачьем хуторе предание явилось как бы логическим завершением и своеобразным концом заволжской легенды.

Лощилин задумался: в прошлом в Заволжье было сделано немало интересных находок. В 1960‑х гг. в окрестностях села Селитерного на месте развалин древнего города найден был большой золотой кубок с надписью на татарском языке, который приобрел калмыцкий найон, отдав за него взамен несколько десятков баранов.

В окрестностях Царева при раскопках курганов были найдены мраморные колонны, холодное оружие, золотые перстни, кольца, браслеты и другие украшения.

Ряд крупных находок сделал археолог А. Терещенко у села Зубовки в 1843–1847 гг. Здесь ему удалось найти сосуд из чистого золота весом более 800 граммов, серебряное блюдо, кувшины, золотую корону хана Джанибека и большое количество золотых, серебряных и медных монет татарского, турецкого и индийского происхождения, отчеканенных в двенадцатом и тринадцатом столетиях.

Кстати

Примечательно, что в одном из Мамаевских курганов у села Растегаевки в 1858 г. найдена золотая чаша с надписью на арабском языке и в следующем году – золотое блюдо.

В советские годы археологи много сделали по изучению материальной культуры Золотоордынского ханства. Но как-то странно, что прожившая не менее чем полтысячи лет легенда о золотых конях хана Батыя почему-то до самого последнего времени никого не заинтересовала и не привлекла ничьего внимания. Тайна этих коней так и остается еще неразгаданной, она ждет своих исследователей.

Золотые ворота Владимира

В 1158 г. князь Андрей Боголюбский обнес город валом, а выдающийся памятник древнерусской архитектуры был построен при нем в 1164 г. По красоте, величию и архитектурной мощи ворота, служившие парадным въездом в самую богатую княжеско-боярскую часть города, превосходили золотые ворота Киевские, Иерусалимские и Константинопольские, от которых сегодня вообще ничего не осталось. Массивные дубовые створы ворот были украшены литыми золотыми пластинами. «Князь их золотом учини», как записано в Ипатьевской летописи.

Ворота строили владимирские зодчие. Об этом свидетельствуют