Российская империя и «страна пирамид» (Египет). История в датах и лицах - Игорь Петрович Сенченко

недостатка леса из круглых глиняных горшков. Помет домашнего скота хозяйка жилища каждое утро собирала и, «замешивая руками с соломой, лепила круглые лепешки (гилле), величиной с тарелку». Высушенный на солнце помет в виде таких лепешек египтяне использовали для розжига печей. Дрова и уголь стоили очень дорого и продавались, что интересно, в бакалейных лавках.

До прихода к власти в Египте Мухаммада Али (правил 1805–1848), как вспоминали наши дипломаты, иноверцы в Египте, не исключая европейцев, передвигаться на лошадях в городах не имели права. Из гяуров дозволялось это одним только консулам. Но и те редко пользовались дарованным им правом, «опасаясь гнева фанатичной черни, не раз срывавшей с лошадей представителей христианских держав».

Запрет сей, как повествуют хроники Египта, введен был халифом Мутаваккилем (правил 821–861) из династии Аббасидов (750–1258), больше известным под тронным именем Уповающий на Аллаха. Прославился он своим гаремом, насчитывавшим 4 000 наложниц.

Все египетские женщины, без различия вероисповедания, включая жен высших чиновников, ездили по городу только на ослах. Причиной тому – бытовавшее в Каире предание о предсказании одной древней провидицы, согласно которому въезд женщины в город верхом на лошади положит начало его завоеванию людьми пришлыми в земли египетские[730].

Во время передвижения знатных особ по тесным и кривым улочкам египетских городов в ночное время, пешком или верхом, их непременно сопровождали слуги с машаллами в руках, этими «восточными факелами», как выражается путешествовавший по Египту известный русский литератор и государственный деятель А. С. Норов. Представляли они собой «прикрепленные к длинным шестам железные клетки цилиндрической формы». В них клали по несколько лепешек сушеного помета, обмазанных смолой. Будучи подожженными и сыпля искрами, они испускали свет и освещали улицу[731].

Экипажи людей богатых, передвигавшихся по городу, сопровождали еще, как днем, так и ночью, бежавшие впереди экипажей саисы (бегуны-крикуны). Одетые в голубые рубашки, перехваченные на талии кушаками, и белые куртки и штаны до колен, всегда босые, но непременно с чалмами на головах, они криком и ударами длинными бамбуковыми палками, имеющими вид копья, которые держали в руках, сгоняли с улиц зазевавшихся пешеходов, навьюченных ослов и верблюдов. Экипажи вельмож, людей знатных и чиновников рангом высоких сопровождали, очищая им путь, двое саисов. Непременно находились при них еще и по три слуги. Один из них нес емкость с водой, а двое других – курительные принадлежности: трубки и кальяны.

Когда по городу проезжал хедив, то его непременно сопровождали конные гвардейцы, скакавшие впереди и сзади кареты. С кучером рядом сидел адъютант хедива. По первому зову своего владыки он спрыгивал на землю, подбегал к дверям кареты, выслушивал распоряжение хедива и давал соответствующие указания скакавшим по обеим сторонам кареты посыльным.

С экипажем хедива передвигался, как правило, и состоявший при нем поэт. Он воспевал в стихах «все происшествия в жизни хедива».

Упоминали путешественники в своих путевых заметках и о египетских публичных банях. В подавляющем большинстве городов Египта для мужчин они были открыты «ежедневно с утра до полудня», а для женщин – «три раза в неделю с полудня до трех часов». Женщин в установленные для них дни и часы обслуживала в банях женская прислуга, а мужчин – мужская.

В Каире, как вспоминал Эдвард Уильям Лейн (1801–1876), известный британский историк-востоковед и путешественник, насчитывалось в его время, около семидесяти бань (хаммамов). Одни из них предназначались только для мужчин, другие – только для женщин и детей, а большая часть – для тех и других; до полудня в них парились и мылись мужчины, а после полудня – женщины.

На Арабском Востоке бани для женщин – это в прошлом своего рода женские клубы, места встреч и развлечений, где они потчевали друг друга сладостями, хвастались друг перед другом нарядами и ювелирными украшениями, толковали о делах насущных и обменивались слухами и новостями.

Беднейшие из горожан, кошельки которых не позволяли им ходить в баню, мылись, как и крестьяне (феллахи) в Ниле. Самые безлюдные места на реке предназначались для женщин. Люди состоятельные имели бани в своих домах.

Над входной дверью в публичную баню во время нахождения в ней женщин хозяин «помывочного заведения» вывешивал предупреждавший мужчин знак – простыню, цветной платок или коврик, дабы они, позабыв о «моечном дне для женщин», случайно не вошли в баню. Но вот что интересно, певцов-музыкантов и пересказчиков легенд и сказаний, но только пожилых и исключительно слепых, пускать в баню в «женские дни» при этом дозволялось. Пением, игрой на музыкальных инструментах и рассказами о богатом прошлом Мисра, то есть Египта, они услаждали и молодых прелестниц, и тех из женщин, к которым прикоснулась уже рука времени, как тогда говорили, и оставили след на лицах накатившие на них годы.

Посещение бани мужчинами проходило так. Войдя в баню, мужчина раздевался и передавал все имевшиеся у него ценные вещи человеку, отвечавшему в бане за их сохранность. После этого один из прислуги, ливанги в речи египтян, обвязывал ему голову двумя белыми кусками материи, мастеря из них нечто в виде чалмы. Еще один такой кусок материи посетитель набрасывал себе на плечи, а другой обвязывал вокруг бедер (назывался он махзам). Затем, надев на ноги деревянные шлепанцы (кубкаб), мужчина переходил в другую комнату (маслях), где оставался какое-то время, чтобы привыкнуть к температуре воздуха в отапливаемых помещениях бани. И уже оттуда переходил в парилку (харару), вымощенную мрамором и с мраморным столом посредине, где попадал в руки массажиста.

Помывшись, получив свежие простынки и завернувшись в них, посетитель возвращался в неотапливаемое помещение бани (бейт авваль), где ему предлагали чашку кофе с кальяном, называвшимся также у арабов шиша и наргиле, или курительную трубку. Проведя там немного времени, он перемещался в раздевалку, где старший служитель бани (нарис) подавал ему зеркальце и расческу, и, одевшись и причесавшись, покидал баню.

У египтян бытовало поверье, что баня – это то место, где больше всего любят селиться джинны, недруги людей. Поэтому перед входом туда следовало просить Аллаха о защите от злых духов и переступать порог с левой ноги[732].

Во всех городах Египта трудились в прошлом водовозы и водоносы. Первые из них развозили воду по городу на верблюдах, разместив на них по два больших бурдюка из бычьей шкуры (рей), и на ослах – по одному бурдюку из козьей кожи (кирба).

Водоносы (хамалы) разносили ее по жилым кварталам на своих спинах, в специальных кожаных емкостях из бараньих кож, на которых снаружи оставлялась шерсть.

Помимо водоносов, вспоминал Сергей Яковлевич Елпатьевский, улицы