28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия - Вячеслав Алексеевич Никонов

В этот момент ко мне подошел Линге, он подтвердил известие о смерти Гитлера, заявив при этом, что ему пришлось выполнить самый тяжелый приказ фюрера в своей жизни. Я удивленно взглянул на Линге. Он пояснил мне, что Гитлер приказал ему выйти на 10 минут из комнаты, затем снова войти, обождать в ней еще 10 минут и выполнить приказ. При этом Линге быстро ушел в комнату Гитлера и вернулся оттуда с пистолетом “Вальтер”, который положил передо мной на столе… Я узнал в нем личный пистолет фюрера. Теперь мне стало понятно, в чем заключался приказ Гитлера.

Гитлер, видимо, усомнившись в действии яда, в связи с многочисленными впрыскиваниями, которые на протяжении длительного времени ему ежедневно производили, приказал Линге, чтобы тот пристрелил его после того, как он примет яд. Линге стрелял в Гитлера. Присутствовавший при нашей встрече… Аксман взял пистолет Гитлера себе и сказал, что спрячет его до лучших времен».

Из показаний Гюнше: «В 15:15 я встретил… начальника эсэсовской команды сопровождения фюрера штурмбанфюрера Шедле и шофера фюрера оберштурмбаннфюрера Кемпку. Я сообщил им о том, что сказано было фюрером мне, Раттенхуберу и Бауеру… Внезапно дверь передней была приоткрыта, и я услышал голос главного слуги фюрера штурмбаннфюрера Линге, который сказал:

– Фюрер умер.

Хотя я и не слышал выстрела, я сейчас же отправился через переднюю в комнату совещаний и сообщил находившимся там руководителям буквально:

– Фюрер умер.

Они поднялись, вышли со мной в переднюю, и тут мы увидели, как выносили два человеческих трупа; один из них был завернут в одеяло, другой также был завернут в одеяло, но не полностью. Трупы несли штурмбаннфюрер Линге, хауптшарфюрер Крюге, оберштурмфюрер Линдло и еще один эсэсовец, которого я не узнал. Затем стали помогать нести трупы оберштурмбаннфюрер Кемпка и штурмбаннфюрер Медле…

Оба трупа были вынесены через запасный вход бетонированного убежища фюрера в парк. Там они были облиты заготовленным рейхсляйтером Борманом бензином и зажжены. Это все произошло в 16:00. Оба трупа сопровождались рейхсляйтером Борманом, генералом Бургдорфом, генералом Кребсом, рейхсюгендфюрером Аксманом, доктором Геббельсом и мною… После того, как трупы, облитые бензином, были зажжены, дверь убежища тотчас же была закрыта из-за сильного огня и дыма».

Эту информацию подтверждал и Раттенхубер: «Из состояния оцепенения меня вывел шум в комнате. И я увидел, что из личной комнаты Гитлера Линге, Гюнше, личный шофер Гитлера Кемпка и еще 2–3 эсэсовца в сопровождении Геббельса и Бормана вынесли на руках трупы Гитлера и Евы Браун, завернутые в серые солдатские одеяла…

Поднявшись наверх, эсэсовцы положили трупы в небольшую ямку, недалеко от входа в убежище. Ураганный обстрел территории не позволил воздать хотя бы минимальные почести Гитлеру и его жене. Тела их были облиты бензином и подожжены, и не нашлось даже государственного флага, чтобы прикрыть останки Гитлера.

Тела Гитлера и Евы Браун плохо горели, не хватало бензина, и я спустился вниз распорядиться о доставке горючего. Когда я поднялся наверх, трупы уже были присыпаны немного землей. Охранник Менгесхаузен заявил, что невозможно было стоять на посту от неприятного запаха горящих трупов, и он скатил их в яму, где лежала отравленная собака Гитлера».

Харри Менгесхаузен 18 мая тоже даст показания: «Когда выходил на террасу, которая от бомбоубежища находилась в 60–80 метрах, я увидел, как из запасного входа бункера личный адъютант штурмбаннфюрер Гюнше и слуга Гитлера штурм-баннфюрер Линге на руках вынесли труп Гитлера и положили его в полутора метрах от выхода, а затем вернулись и через несколько минут вынесли из бомбоубежища его жену Еву Браун и положили ее рядом с трупом Гитлера с левой стороны. В стороне от трупов стояли две банки весом по 20 кг каждая, наполненные бензином, из которых Гюнше и Линге стали обливать трупы бензином, а затем оба начали их поджигать.

Когда они обгорели, к ним из бомбоубежища подошли два человека из личной охраны Гитлера, фамилии их не знаю, взяли обгоревшие трупы, положили в воронку от разрыва снаряда, которая находилась в двух метрах от бомбоубежища. Засыпав и сравняв землю, ушли в бомбоубежище».

Когда чекисты поинтересовались, как Менгесхаузен понял, что это были фюрер и Ева Браун, тот ответил: «Гитлера я узнал по лицу и по форме одежды. Он был одет в брюки черного цвета навыпуск и во френче серо-зеленого цвета. Под френчем была видна белая манишка и галстук… Когда Гитлера выносили, я лично видел профиль его лица – нос, волосы и усы. Поэтому я утверждаю, что это был именно Гитлер.

Жена Гитлера – Браун, когда ее выносили из бомбоубежища, была одета в черное платье, на груди несколько розовых цветков, сделанных из материала… За исключением Гюнше и Линге при сожжении трупов Гитлера и его жены больше никто не присутствовал, а погребение производили два человека из охраны Гитлера».

Преемники покойного совещались под руководством назначенного в его завещании премьер-министром Геббельса. Расскажет руководитель обороны центра Берлина Монке: «Приблизительно в 17:00 генерал Кребс предложил принять наконец какое-либо решение». В комнате для переговоров Геббельс, Кребс, Бургдорф, Борман и Науман. «Слово взял генерал Кребс и предложил вступить в переговоры с русскими, но сначала для ведения переговоров добиться прекращения военных действий».

К Вейдлингу где-то в это время из ставки доставили записку: «Генерал Вейдлинг должен немедленно явиться в имперскую канцелярию к Кребсу. Все мероприятия, предусмотренные на вечер 30 апреля, должны быть отложены».

«Примерно в 18 или 19 часов я весь в поту прибыл в имперскую канцелярию, – покажет Вейдлинг. – Меня немедленно провели в кабинет фюрера. У стола сидели Геббельс, Борман и Кребс. При моем появлении все трое встали. Кребс в торжественном тоне заявил:

– Первое. Гитлер покончил жизнь самоубийством в 15 часов. Второе. Его смерть должна пока оставаться в тайне. Третье. Тело Гитлера, согласно его последней воле, было облито бензином и сожжено в воронке от снаряда на территории имперской канцелярии. Четвертое. В своем завещании Гитлер назначил следующее правительство.

Оно нам известно. Кребс продолжал:

– Уже в течение примерно двух часов делается попытка связаться с русскими командными инстанциями с целью просить о прекращении военных действий в Берлине. В случае удачи вступает в действие легализованное Гитлером германское правительство, которое будет вести с Россией переговоры о капитуляции. Парламентером направляетесь Вы.

Мне казалось, что я нахожусь в кругу торговых работников, которые совещаются после ухода своего хозяина, и непроизвольно произнес:

– Сначала я должен сесть. Нет ли у кого-нибудь из вас сигареты? Теперь ведь можно курить в этом помещении.

Геббельс вытащил пачку английских