Вооружение Одиссея. Философское путешествие в мир эволюционной антропологии - Юрий Павлович Вяземский

I. Виолончели

§ 134

С вашего позволения, начну с Зигмунда Фрейда.

Кланяться этому гениальному психологу тем легче и радостнее, что за истекшее столетие его главным образом ругали и мало кто его церемониально благодарил.

§ 134а

Ну да, деспотическое либидо и пансексуализм. Но ведь в основе жизни у Фрейда не разум и не страсти, а «влечения», «намерения», «тенденции», «стремления», «мотивы», «инстинкты», даже «потребности»5; в том числе «потребности общества»6. Основа, заметьте, весьма ормологическая. Есть даже такие, которых мы не встретим у Симонова: «жизненная необходимость… как двигатель развития»7; ставшее одиозным «влечение к смерти»8; «потребность в наказании»9.

Если с помощью симфонического метода мы с вами десексуализируем и деневротизируем старину Зигмунда, то есть уберем либидозную тонику из сложной полифонии Фрейда, подобно Гомеру, будем воспринимать либидо как «демона», то есть неопознанное божество, некую властно доминирующую потребность, то весьма ормологическое получим звучание.

Мы услышим, например, что «влечения управляют не только психикой, но и вегетатикой жизни»10; что в основе каждого психического процесса должно лежать «намерение» и именно оно придает ему «смысл» (Sinn)11; что «влечения есть мифические существа, грандиозные в своей неопределенности»12; что «у человека есть намерения, которые могут действовать независимо от того, знает он о них или нет»13; что «вся наша душевная жизнь направлена на то, чтобы получать удовольствие и избегать неудовольствия, что она автоматически регулируется принципом удовольствия (Lustprinzip)»14; что «из-за отказа от нормального […] удовлетворения можно заболеть неврозом»15; что «симптомы служат […] удовлетворению больных, они являются заместителями такого удовлетворения, которого они лишены в жизни»16.

Мы не можем не обратить внимания на то, что Фрейд постоянно говорит о конкуренции, «интерференции» различных намерений17. «…Преобладание одного побуждения является условием бессознательного существования его противоположности»18. Эти «отвергнутые […] стремления оказываются в состоянии добиться цели окольными путями, хотя уступая протесту в виде определенных искажений и смягчений»19. «Кроме того, мы имеем основание различать еще влечения, задержанные на пути к цели»20.

«…Влечения чрезвычайно пластичны, если можно так выразиться. Они могут выступать одно вместо другого, одно может приобрести интенсивность других; если удовлетворение одного отвергается реальностью, то удовлетворение другого может привести к полной компенсации. Они относятся друг к другу, как сеть сообщающихся, наполненных жидкостью каналов…»21. Мы часто встречаем «смеси и сплавы» различных влечений22.

Да, Фрейд говорит почти исключительно о сексуальных влечениях. Но мы ведь договорились заглушить эротическую тональность и распространить фрейдовскую ормографию на все автономные человеческие потребности. Некоторые основания для этого сам Фрейд нам дает, когда определяет либидо как «стремление к удовольствию вообще»23. Эрос, господа, как я уже намекал, но более подробно постараюсь показать в дальнейшем, – не только «сексуальные влечения» и потребность в продолжении рода; в эволюционной перспективе эта транзитивная потребностная группа порождает другие автономные потребности, непосредственно – охлос и опосредованно – филос, то есть в определенном смысле и вправду «сублимируется» и ведет на второй, социальный, этаж. Стало быть, в социальных потребностях вполне возможно искать корни того, что Фрейд называл либидо. Этих корней вроде бы не может быть на третьем, идеальном, ормологическом этаже, ибо он зачинается и порождается филосом – любовью принципиально иного плана, не сексуальной. Но ведь в широком понимании – это тоже Любовь.

Короче, ормологическая основа фрейдовской системы отнюдь не запрещает нам брать подарки от старины Зигмунда. Этих подарков, поверьте, у Фрейда припасено для нас достаточно. И некоторые из них не утратили своей первозданной продуктивной ценности даже на фоне более поздних психофизиологических открытий Павла Симонова.

§ 134б

Величайшее достижение Фрейда – его аналитическая психография. Зачатки ее можно, пожалуй, усматривать в психологических рассуждениях Лейбница, Шопенгауэра, Гартмана, Шуберта, Гельмгольца, Фехнера, Сеченова и т. д., ранее Фрейда заговоривших о бессознательном, но подчеркиваю, это лишь зачатки, и рассматривать их в качестве предтеч фрейдовской психологии24 можно не более, чем объявлять Демокрита и Эпикура родоначальниками ядерной физики. Лишь у Зигмунда Фрейда мы впервые встречаем «топическую»25, функциональную, содержательную и энергетическую структуризацию «душевного аппарата»26 на бессознательное, предсознательное и сознательное. Термин «подсознательное» Фрейд считает неоправданным и способным ввести в заблуждение27.

Постараюсь суммировать и напомнить себе и вам основные параметры фрейдовских психических структур.

Заранее предупреждаю, что нам предстоят многие диссонирующие неясности, но эти неясности мне кажутся намного продуктивнее и, если угодно, гениальнее той ясной примитивности и той якобы гармонии, которые звучали в психологии до Фрейда.

Бессознательное. По Фрейду, оно занимает самое обширное место в психической структуре человека. Фактически бессознательное – суть психики, а сознание – лишь ее качество, «которое может присоединиться к другим качествам или может отсутствовать»28. Всякий душевный процесс сначала существует в бессознательной стадии и только из нее переходит в сознательную фазу29.

Онтогенетически сознание выделяется из бессознательного, и, скажем, у ребенка бессознательное и сознательное в лучшем случае смешаны, а скорее всего – второе поглощено первым30.

Метафорически система бессознательного представлена у Фрейда в виде «большой передней, в которой копошатся, подобно отдельным существам, душевные движения»31.

Пока они пребывают в этой большой передней, они «недоступны взору сознания, находящегося в другой комнате»32. «…Бессознательным мы называем психический процесс, существование которого мы должны предположить, поскольку мы выводим его из его воздействий, ничего не зная о нем. Далее, мы имеем к нему такое же отношение, как и к психическому процессу другого человека, только он является нашим собственным… мы называем процесс бессознательным, когда мы предполагаем, что он активизировался сейчас, хотя сейчас мы ничего о нем не знаем»33.

Формально Фрейд рассуждает о бессознательном как о неком фотографическом негативе, который может, «благодаря позитивному процессу», стать изображением, а может им и не стать. Есть «бессознательная умственная деятельность»34, «бессознательные скрытые мысли»35, «бессознательные представления»36, «но мы не можем утверждать, что существуют бессознательные аффекты»37. Бессознательные представления «происходят на каком-то материале, остающемся неизвестным»38.

Содержательно, помимо различных «копошащихся душевных движений», в бессознательном размещаются, в частности, «комплексы», «вытесненное»39, но ими содержание бессознательного не исчерпывается40. Именно в бессознательном действуют все «побуждения первичных позывов», имеющие здесь «свободно подвижную зарядку»41.

Бессознательные психические процессы сами по себе «безвременны», время в них ничего не меняет42.

Здесь, в бессознательном, процессы раздражения оставляют самые длительные следы «как основу памяти»43.

«Динамически» бессознательное едино, но «в дескриптивном смысле имеются два вида бессознательного»44. Одно из