Вооружение Одиссея. Философское путешествие в мир эволюционной антропологии - Юрий Павлович Вяземский

Основная задача «Я» – «принцип наслаждения, неограниченно царящий в „Оно“, заменить принципом реальности»100. «Я» стремится удовлетворить требования «Оно», но «наилучшим образом», то есть соотнеся их с реальными условиями внешнего мира. «Оно» – слепо в своем стремлении к удовлетворению влечений; «Я» – зряче и осторожно, «Я» «узнает, что неизбежно придется отказаться от непосредственного удовлетворения, отложить получение удовольствия, пережить немного неудовольствия, а от определенных источников наслаждения вообще отказаться… не позволяет больше принципу удовольствия владеть собой, а следует принципу реальности, который, в сущности, тоже хочет получить удовольствие, хотя и отсроченное и уменьшенное, но зато надежное благодаря учету реальности»101.

«Я» «хочет сделать „Оно“ уступчивым в отношении мира»102, для его же блага.

Справляется ли «Я» со своей основной задачей? – Фрейд любит указывать на слабость «Я» перед лицом «Оно». Свою энергию «Я» заимствует у «Оно»103. Конь-Оно часто несет Всадника-Я. «„Я“ слабо по сравнению с „Оно“, является его верным слугой, старается провести в жизнь его приказания, выполнить его требования»104. Слабость «Я» вроде бы очевидна.

Но, оказывается, у него есть и сила. Во-первых, «Я» «обладает своими особыми стремлениями»105, которые постоянно и агрессивно конфликтуют с либидозными движениями, поступающими из сферы «Оно».

Во-вторых, «Я» вооружено довольно мощными средствами контроля над «Оно». «Я» «владеет подходами к моторике»106, «доступом к моторной иннервации»107. «Я» умеет блокировать реальное осуществление притязаний «Оно», прибегая к аффективному воздействию.

Слабое «Я» уподобляется подобострастному слуге. Сильное – конституционному монарху, «без санкции которого ничто не может стать законом, но который все же сильно поразмыслит, прежде чем наложить свое вето на предложение парламента»108.

Почти абсолютной властью в фрейдовской системе обладает

«Сверх-Я» (или «Идеал-Я»). «Сверх-Я» – особая инстанция «Я», которая в процессе психического онтогенеза выделяется в особую структуру. Это выделение, как подчеркивает Фрейд, «не является чем-то случайным: оно отображает самые значительные черты развития индивида и развития вида…»109. Насколько я понял, это выделение, отделение происходит следующим образом: в структуре «Я» постепенно образуется некая «инстанция», которая как бы со стороны начинает наблюдать за остальным «Я»110. До и после, а может быть, одновременно происходит «идентификация», то есть «уподобление «Я» чужому «Я», вследствие чего первое «Я» в определенных отношениях ведет себя как другое, подражает ему, принимает его в известной степени в себя»111. Возникает сперва Эдипов комплекс, который позже, при нормальном развитии, трансформируется в «Идеал-Я» или в «отцовское» «Сверх-Я»; отцовские запреты, поучения, наставления, правила поведения и т. п. в модифицированном состоянии переносятся извне вовнутрь личности. «В процессе развития на „Сверх-Я“ влияют также те лица, которые заместили родителей, т. е. воспитатели, учителя, идеальные примеры»112. При этом происходит значительное парадигматическое абстрагирование от реальных родителей, воспитателей и т. п. «Сверх-Я» все более обезличивается. Воспринимается не «Я» отца, «Я» учителя, а их «Сверх-Я»; «Сверх-Я» взрослеющего человека «становится носителем традиции, всех тех сохранившихся во времени ценностей, которые продолжают существовать на этом пути через поколения»113.

Фрейд наделяет «Сверх-Я» «самонаблюдением, совестью и функцией идеала»114. Самонаблюдение фактически увязывается с совестью на том основании, что «наблюдение является лишь подготовкой к суду и наказанию»115. «Я мог бы сказать, – рассуждает автор, – что особая инстанция, которую я начинаю различать в „Я“, является совестью, но более осторожным было бы считать эту инстанцию самостоятельной и предположить, что совесть является одной из ее функций, а самонаблюдение, необходимое как предпосылка судебной деятельности совести, является другой ее функцией»116. «…Понятие „Сверх-Я“ описывает действительно структурное соотношение, а не просто персонифицирует абстракцию наподобие совести»117. «„Сверх-Я“ в основном проявляет себя как чувство вины (лучше – как критика: чувство вины есть соответствующее этой критике восприятие в „Я“)…»118.

«Сверх-Я» представляет собой также «носитель Я-идеала», «с которым „Я“ соизмеряет себя, к которому оно стремится, чье требование постоянного совершенствования оно старается выполнить»119.

Фактически же речь идет о более широком явлении: моральной цензуре во всем ее объеме, «категорическом императиве своего „Сверх-Я“»120. «„Сверх-Я“ является для нас представителем всех моральных ограничений, поборником стремления к совершенствованию…»121. Человеческое «Я» лишь «старается быть моральным, „Сверх-Я“ может стать гиперморальным и тогда столь жестоким, каким может быть только „Оно“»122.

Сопоставление с бессознательным «Оно» не случайно. Фрейд убежден, что «Сверх-Я» не только постоянно доказывает «свою независимость от сознательного „Я“», но теснейшим образом связано с «Оно», «глубоко погружено в „Оно“»123, служит «поверенным внутреннего мира, мира „Оно“»124. Оказывается, что «большая часть чувства вины должна быть бессознательной»125, что ту агрессию, которая ушла внутрь и принята «Сверх-Я», можно рассматривать как продолжение нашей совести в бессознательном126.

Во многих местах соотнося «Сверх-Я» с «Оно» и бессознательным, на своем рисунке127 Фрейд, однако, довольно уверенно локализует «Сверх-Я» как связующее звено между бессознательным и предсознательным, не может отрицать, по крайней мере, формальную принадлежность «Сверх-Я» к предсознательному («ведь оно является частью „Я“ и остается доступным сознанию со стороны этих словесных представлений»)128.

«Было бы напрасным трудом, – предупреждает Фрейд, – поместить „Сверх-Я“ в одно из тех сравнений, какими мы пытались изобразить отношения „Я“ и „Оно“»129. Но сам он часто и образно сравнивает «Сверх-Я»: например, с военачальником, который «вводит оккупационные войска в город, готовый к мятежу»130; с господином131; жестоким тираном; «высшим существом»132. Несмотря на то что «Сверх-Я» «проявляет себя представителем „Оно“»133, при внимательном чтении Фрейда мы обнаруживаем, что свои «оккупационные войска» «Сверх-Я» вводит скорее в сферу «Оно», чем «Я»134; что «Сверх-Я» предписывает свои категорические императивы, «невзирая на трудности со стороны «Оно» и внешнего мира»135.

В поздних работах Фрейд передал «Сверх-Я» функцию вытеснения: «мы можем сказать, что вытеснение является делом этого „Сверх-Я“, оно проводит вытеснение или само или по его заданию это делает послушное ему „Я“»136. «„Идеал-Я“, частично ведь представляющий собой образование реакций против процессов первичных позывов «Оно» (курсив мой. – Ю. В.), активно участвует в этой работе»137. – Согласитесь, весьма непоследовательно ведет себя «представитель „Оно“».

Являясь частью «Оно» и выделив из себя инстанцию «Сверх-Я», «Я» в итоге оказывается как бы между трех огней. «…Мы видим это же „Я“ как несчастное существо, исполняющее три рода службы и вследствие этого страдающее от угроз со стороны трех опасностей: внешнего мира, либидо „Оно“ и суровости „Сверх-Я". Три рода страха соответствуют этим трем опасностям, так как страх выражает отступление перед опасностью»138: «реальный страх перед внешним миром, страх совести перед „Сверх-Я“, невротический страх перед силой страстей в „Оно“»139.

§ 134 г

Еще более полифонически-туманна