Песни служителей Адхартаха: призыв - Андрей Кот

Его собеседник посерьезнел.

– Странные наемники рыщут по дорогам и разыскивают четырех путников. Двух господ и двух дам, как я понял.

Амори хитро сощурился.

– Ну, пусть тебя это не беспокоит, они явно не по нашу душу. Разве, что они примут моих спутников – бенедиктинцев за прекрасных дам.

И он заразительно расхохотался. Гонец бегло взглянул на спины монахов у костра, хмыкнул, но веселья не поддержал.

– Да, но пока я доехал к этому условному месту нашего ордена, меня бесцеремонно остановили трижды. Клянусь, в последний раз я едва сдержался, чтобы не отхлестать наглеца, пытавшегося допросить меня. Они останавливают всех без разбора. Я наблюдал, как они перевернули вверх дном крестьянскую повозку и высыпали все сено на землю. А из паланкина едва не выбросили благородную даму, избив ее стражу.

Амори заинтересовался.

– Где это было?

– Всего в нескольких лье отсюда. Они выставили два дозора, и еще один отряд обшаривает местность вокруг дороги.

– Хорошо, будем иметь в виду. Благодарю, брат за сведения.

Тот кивнул и ответил привычным девизом ордена, призывающим к смирению в действиях.

– Non nobis Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam.

Амори улыбнулся и пожал тамплиеру руку. Затем он проводил гонца и помог тому взобраться в седло. Он опытным движением проверил подпругу и, прежде чем отпустить всадника обратно в Париж, дал ему поручение.

– Попроси брата Губерта, кастеляна Тампля, снять пару комнат на улице Сен-Жак рядом с монастырем проповедников. Но, передай, пусть сделает это тайно – никто не должен знать об участии нашего ордена. Завтра перед вечерней молитвой я буду ждать вестей у портала святой Анны собора Богоматери. А теперь скачи.

Тамплиер кивнул в знак того, что понял и пришпорил коня.

Командор постоял некоторое время, обдумывая полученные новости, и пошел к своим попутчикам.

“Надо придумать как миновать засады наемников. Наверняка инквизитор чувствует, что мы идем за ним. Вот и бережется”, – думал граф де ла Рош, тихо ступая по лесной траве.

Четгер Яриг сидел на корточках перед костром и медленно переворачивал зайца на выструганном вертеле. Запах стоял сногсшибательный, жирок стекал на угли, шипел, пузырился и заставлял огонь то и дело ярко вспыхивать. Оба “монаха” скинули капюшоны и теперь сидели в красивых цветочных венках на головах. Голодные девушки внимательно следили за движениями Четгера Ярига и обещали быструю расправу над монголом, если он умудрится испортить “короля всех зайцев”. Троица добродушно подначивала друг друга, взрываясь вспышками смеха.

Амори присел на край камня у костра и, разглядывая спутников, поймал себя на мысли, что начинает к ним привязываться. Прошлая жизнь монаха-воина незаметно отступила, оставляя за собой расплывчатые воспоминания – словно обрывки непостоянного утреннего сна. Теперь у него иная цель и новые соратники.

Забавно коверкающая слова Люси, острая, как жало, и смертельная для врагов, пробудила в его душе заботу, как о младшей сестре.

Хитрый как лис шаман, прячущий за простоватой открытой улыбкой мудрость нескольких столетий. Страшный противник и надежный друг.

И, конечно, Мелани. Ее мерцающие красным золотом волосы в отблеске костра нежно бередил легкий ветерок, венок из полевых цветов превратился в величественную корону. Даже на опушке леса она выглядела королевой. Гордая осанка, изящные манеры и удивительные зеленые глаза с поволокой.

Необъяснимый восторг охватил Амори. Сердце его забилось быстрее; слова сами стали складываться в рифмы в его голове.

О Мелани, твой лик прекрасен и суров,

Ты льдом и пламенем звезды сияешь,

Огнем и холодом мне душу обжигаешь.

В плену любви я сладостных оков —

От чувств к тебе во мне защиты нет,

Мой щит разбит, гордыни сломлен меч.

У ног твоих я псом хочу прилечь,

Надежду подари – не прогоняй в ответ!

“Тьфу, – одернул себя мысленно рыцарь, – что за чары на мне. Я точно не воин, а какой-то ярмарочный трувер”.

Ведьма неожиданно быстро повернулась, подмигнула и одними губами, но отчетливо, чтобы он понял, произнесла: ”Поэт!”

Амори от неожиданности одновременно побледнел и покраснел, вдобавок к чему еще и нелепо рухнул со своего камня под дружный смех.

Четгер Яриг помог графу подняться и вручил ему обжигающий кусок аппетитного кролика. Некоторое время друзья молча ели, пытаясь утолить голод. Шаман встал и щедро плеснул всем из походного меха вина в деревянные чашки. Сам сделал добрый глоток и, лукаво прищурив глаза, посмотрел на Мелани.

– Ты знакома с нашими историями, и уже многое рассказала о себе, – мягко сказал он, – но у нас так и не было случая узнать, как ты встретилась с Адхартахом.

Мелани поперхнулась, откашлялась и, смотря куда-то вдаль, ответила дрогнувшим голосом.

– Я с ним не встречалась.

– Как? – одновременно воскликнули ее спутники. – Как такое возможно?

– Вернее сказать, не встречалась в обычной жизни, – и окинув взором пораженные лица друзей, она пояснила: – Он являлся мне во снах.

Адхартах. Будем танцевать с тобой сон напролет

Мощные порывы ветра атакуют одинокую серую крепость. Трава, невысокие кустарники – все живое на выступающем в бушующее море островке прижимается к земле и словно пытается уползти, скрыться, спастись от яростной стихии прочь. Гневные волны, как лютые берсерки, бросаются на израненный утес, круша, истончая, измельчая его горделивую фигуру. Удар. Откат. Удар. День за днем утес истекает землей. Море жаждет наказать непокорных смельчаков, ставших на ее пути. Пусть они узнают, что ничто не вечно пред водой. Брызги снова взмывают ввысь и с низким гулом обрушиваются на изъеденные солью стены крепости. Здесь не бывает дня, лишь сумрак и ночь. Солнце не в силах прорваться сквозь многослойные свинцовые тучи и потому убегает побежденное в приветливые земли. Да оно и лишнее здесь, чтобы не бередить светом боль хозяина этого места.

Печаль и неизбывная тоска по утерянной жизни, злоба и обида на собственное предательство нуждаются в сумраке. Яркое, голубое небо и спокойная гладь вокруг усиливали бы нестерпимые страдания. Спокойная жизнь не для него.

Высокая фигура выходит из безлюдной крепости и медленно бредет к краю обрыва, где море беспощадно сражается с землей. С каждым шагом доспехи на нем меняют оттенки серого цвета – от почти белого до близкого к черному. С плеч его спадает сотканный из тумана и хмари плащ и длинной белесой змей стелится до цитадели. На голове его – острый шлем с искусно выкованным филином, готовым вот-вот вспорхнуть в небо. В левой руке воина – диковинный овальный щит, на котором, почти как живой, черный дракон атакует огненного всадника с копьем наперевес. Высокий человек садится