Гюро и оркестр - Анне-Катарина Вестли

– Нет, уж я сама их отведу, – сказала бабушка, – чтобы они не подумали, что я обманом их бросила.

Когда день подошёл к вечеру, бабушка вышла за ограду, стала на опушке и начала звать. Вскоре послышался колокольчик Розы и рёв Бычка. Оба припустили бегом, соревнуясь, кто первый подбежит к бабушке за солью.

– Тихо, тихо! – сказала бабушка. – Стойте смирно! Сейчас обоим дам.

Они слизали соль с её ладони и послушно отправились в хлев, каждый смирно зашёл в своё стойло. Там им было приготовлено и поесть, и попить. Нагулявшись в лесу, они приходили домой сытые, целый день там кормились, но от вкусного угощения не отказывались, а вот водички попить им очень хотелось.

Бабушка сходила помыть руки и вернулась с ведёрком и чистой тряпицей, чтобы подоить Розу.

– Не подумайте, что я вас разлюбила, – сказала она. – Беда в том, что люди в Тириллтопене не привычны к скотине, потому и придётся вам пожить у Ларса и Анны, там есть где погулять. Я буду навещать вас почаще, но доить тебя теперь будет Анна.

Бабушка ещё долго говорила с ними в тот вечер, а утром снова повторила сказанное, и, как видно, они поняли, что это неспроста, потому что бабушка не выпустила их как обычно пастись на воле, а повела их по лесной дороге. Сперва она хотела пойти с ними втроём, но Самоварная Труба запросилась, чтобы её тоже взяли. Она жалостно скулила, и бабушка сказала:

– Ладно уж. Пошли с нами, коли тебе охота. И мне с тобой будет веселее возвращаться.

Бабушка подумала, не позвать ли с собой Мортена, но решила, что очень уж рано собралась в путь. Мортен привык вставать не раньше шести, а сейчас было ещё только пять. Бабушка нарочно выбрала такой ранний час, чтобы не встречаться по дороге с людьми, которые панически боятся коров. Вот показалась усадьба Анны и Ларса, и Роза и Бычок замычали и заревели и так припустили, что бабушка еле за ними поспевала. Самоварная Труба бежала из последних сил, высунув язык.

– Будет вам, будет, – сказала бабушка. – Ишь вы, помчались сломя голову! Ведите себя прилично в гостях, а то завидели коровок и давай носиться как угорелые.

На дворе их встретил Ларс:

– Если ты с утра их накормила-напоила и подоила Розу, то можно прямо выпустить их на выгон.

Он развязал верёвку и приготовился вести гостей, но в этом не было надобности. Роза и Бычок сами направились к выгону. Ларс отворил ворота, они спокойно зашли и как ни в чём не бывало принялись щипать траву. Однако бабушку они не могли обмануть. Они всё время поглядывали на других коров, а Бычок сразу начал напускать на себя молодецкий вид. Коровы Анны и Ларса тоже посматривали на него, но не подавали виду.

– Вот так вот – расстались и никаких тебе вздохов! – сказала бабушка. – Но так оно и лучше. Надеюсь только, что здоровье не подведёт и я смогу забрать их осенью домой.

– Понимаю тебя, – сказал Ларс. – Но я тоже думаю, что им было бы мало радости всё лето простоять в стойле. А что это там за штуковина сюда катит? – кивнул он на дорогу.

Это был Мортен, перед собой он толкал тачку. Он так запыхался, что сперва должен был отдышаться и только тогда выговорил:

– Я тачку прикатил. Если вдруг Самоварная Труба совсем обессилет, я отвезу её домой.

– А как ты узнал, что я пошла сюда? – удивилась бабушка. – Я же никому ничего не сказала.

– Ты так долго оставалась вчера в хлеву, – сказал Мортен. – А потом я увидел, как вы уходили.

Хозяева пригласили их в дом, накормили, напоили и только после этого отпустили домой. И вот они вошли обратно в лесной домик, Мортен и бабушка пешком, а Самоварная Труба, лежа в тачке, поглядывала оттуда очень довольная.

– Сегодня мне не нужно в школу, – сказал Мортен. – Там экзамены, и наш класс заняли для других ребят. Зато мы с тобой можем заняться кое-чем нужным.

– И чем же? – спросила бабушка.

– Мы можем устроить чистку в стойлах, – сказал Мортен. – Не обычную, а по-настоящему серьёзную.

Мортен придумал это, чтобы отвлечь бабушку от печальных мыслей. Он решил, что ей будет приятно, если они заранее всё приготовят к возвращению Розы и Бычка.

– Это ты неплохо придумал, – обрадовалась бабушка. – Ой, я же забыла задать корм курам! Как же это я так сплоховала!

– Я их покормил, – успокоил её Мортен. – И нашёл у них четыре яйца.

– Вот это ты молодец! – сказала бабушка. – Надо их сегодня выпустить на двор. Уж кур-то авось никто не боится.

Бабушка выпустила куриц, они закудахтали и принялись клевать что-то в траве, а Самоварная Труба улеглась на крыльце спать. Наверное, ей снилось, что она всё ещё бежит по дороге, потому что во сне подёргивала лапами. Тут стали просыпаться остальные домашние. Мартин поднимался рано, потому что на лето он устроился подработать. Всем надо было спешить. Мама сказала:

– А ты, бабушка, уже наведывалась в хлев. Я видела на лавке четыре свежих яйца.

– Мы с Мортеном решили там хорошенько убрать, – сказала бабушка.

– А Розу и Бычка ты выпустила сегодня ещё раньше обычного? – спросил папа.

– Они уехали на каникулы, потому что некоторые люди из Тириллтопена боятся коров.

– Да, действительно, – сказал папа. – Наверное, ты пристроила их на лето к Анне и Ларсу. Зато и ты, бабушка, хоть немножко отдохнёшь, у тебя тоже получились каникулы.

– На мне остаётся пять курочек, за ними надо ухаживать. Да и Самоварная Труба считает, что лучше, когда кто-то есть в доме.

– Мы все тоже так думаем, бабушка, – сказал папа.

Мортен и бабушка отправились в хлев, вооружившись вёдрами, швабрами и тряпками. Начав работу, бабушка через некоторое время сказала:

– Тут за один день, пожалуй, не управиться.

– Конечно, – согласился Мортен. – Тут нам работы на много дней.

По вечерам папа часто отвозил бабушку в гости к Розе и Бычку, чтобы она могла с ними потолковать. И однажды она сказала:

– Теперь у вас в хлеву такая чистота, что вы, как вернётесь, прямо его не узнаете.

Не узнавали его и другие. Однажды к бабушке пришла Марта и спросила:

– Послушай, бабушка! Ничего, если я пойду в хлев поиграть на кларнете. Там я никому не буду мешать и спокойно позанимаюсь.

После неё подошла мама и сказала:

– Пожалуй, я уйду играть на флейте в хлев, там такое хорошее звучание!

А потом с тем же пришёл и папа:

– Мне надо поупражняться на тромбоне. Можно, я пойду в хлев?

Бабушка ничего не имела против. Ей даже нравилось, когда оттуда слышались звуки, а уж как папа для разминки стал брать отдельные ноты, то это и вовсе было похоже, как будто там подает голос Бычок. Но однажды бабушка обманулась, подумав, что в хлеву папа заиграл на тромбоне. Услышав это из кухни, бабушка посмеялась:

– Ну, ни дать ни взять Бычок мычит! Нарочно папа, что ли, так старается, чтобы меня посмешить!

– Папа? Да нет. Его сейчас нет дома, – сказала мама. – Он собирался отвезти Тюлиньку к дедушке Андерсену. Они её по очереди возят.

– Папы нет дома? – удивилась бабушка. – Кто же это тогда был в хлеву?

Она пошла посмотреть, а там стоит Бычок и мычит. Бабушка сбегала в дом и принесла ему соли, а потом сказала:

– Ай-ай-ай, что это ты выдумал! На вот тебе соли, полижи. Что скажет мама, когда узнает, что ты убежал? Но мама Бычка, корова Роза, ничего не сказала, а сама приплелась за ним, а следом за ней пришли Анна и Ларс.

– Вот решили прогуляться вечерком, – сказала Анна. – Эти двое точно почуяли, что завтра им ехать в горы. Мы наняли фуру и завтра с утра отправим их. В горах они будут гулять в большом стаде. Несколько дворов объединилось, чтобы вывезти животных на пастбище. Мы наняли доярку и в помощь ей ещё и сыровара, он будет приезжать два-три раза в неделю. Роза и Бычок с самого утра вели себя беспокойно, и мы решили, почему бы им не остаться на ночь дома. А утром за ними заедет фура и заберёт.

Бабушка сразу распахнула перед ними ворота, и Роза с Бычком прямиком направились в хлев. Похоже, они и впрямь удивились, как там всё чисто прибрано, но пошли каждый в своё стойло, как будто и не уезжали.

В этот вечер бабушка допоздна просидела в хлеву и никак не могла наговориться, рассказывая им про то, как они поедут в горы и будут там пастись с другими коровками. Должно быть, на неё при этом нахлынули воспоминания о том, как она в молодости, бывало, каждое лето проводила на горном пастбище, а когда наконец собралась уходить, у неё было такое чувство, словно