Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин

царю, а некоторые отметки в этих росписях вполне подтверждают такое значение этих великоденских приносов. Так, подобные отметки свидетельствуют, что, например, в 1658 г. от Казанского митрополита, подносившего царице всегда 10 золотых, «принято 8, а донять 2 золотых». В 1659 г. апреля 6-го «принято государыне царице и государю царевичу по 8 золотых, а донять по 2 золотых». Мы видели, что дары подносимы были царю только людьми неслужилыми; бояре, окольничие, дворяне и проч., принадлежа, собственно, к служилой, военной части народа, кроме обычных яиц, ничего не подносили государю. Все это ведет к тому предположению, что первоначальный источник великоденских приношений кроется, может быть, в установлениях урочных даней и даров Древней Руси.

Обычай приносить дары на Светлой неделе не ограничивался одним двором, но был распространен во всем тогдашнем обществе. И т. к. для этих даров употреблялись чаще всего золотые, т. е. иноземные, червонцы, не имевшие еще тогда у нас значения денег, то, по словам Кильбургера, около Светлого Воскресенья золотые эти поднимались в цене от 3 до 4 процентов, «потому что (говорит он) тогда всякий, имеющий какое дело при дворе и в приказах, подносит начальным людям в сих приказах червонцы в коробочке или в бумажке с обыкновенным поздравлением: Христос воскресе!» Из расходных записок Софийского Новгородского дома за 1548 г. видим, что архиепископ для посылки в Москву золотых с великоденским мехом заранее заботился о покупке их у торговых людей и выписывал их даже изо Пскова. В то время ходили золотые угорские и корабельники (с изображением корабля); первые покупали по 20 алт., а вторые – по 36 алт. Архиепископ, кроме царя и царицы, послал золотые брату его Юрью Васильевичу – 10 зол., митрополиту Макарию – 10, Тверскому и Крутицкому владыкам – по одному корабельнику; затем боярам, духовнику царя, теще царской Ульяне – 6 зол.; всем ближним людям, постельничим, да кто у ествы стоит, женам бояр, дворовым боярыням, дьякам и разным другим лицам, в которых, без сомнения, Софийский дом нуждался, или искал, или благодарил за услуги и милости – всем по золотому, так что всего было роздано 103 зол. угорских и 14 зол. корабельников.

Этого свидетельства достаточно для того, чтобы составить понятие о великоденской обычной дани, которую собирали с зажиточного духовенства, а равно и с торговых людей московские бояре, приказные и вообще влиятельные люди в XVI и XVII столетиях.

То высокое значение государевой особы, которое выражалось во всех тогдашних придворных обрядах, ни в каком случае не допускало подносить все эти дары лично, непосредственно самим приносителям. Исключения, и то в пользу одних только высших лиц, были очень редки. Обыкновенно при таких случаях назначался поднощик, или принощик, – стольник из близких государю людей, который и объявлял, т. е. представлял ему, даривших и их дары. Назначение в принощики сопряжено было с немаловажными по тому времени выгодами и, вероятно, обращалось всегда на людей небогатых. За каждый поднесенный золотой стольник-принощик получал от государя по рублю, а за каждую ширинку (платок), в которых подносимы были золотые, – по 5 руб.

В течение всей Светлой недели государь после обедни принимал поздравления от всех служилых, дворовых и всяких чинов людей, жаловал каждого к руке и оделял всех крашеными яицами. Нередко назначалось особое время для каждого звания. В 1676 г. царь Федор Алексеевич в понедельник принимал стольников, стряпчих и дворян московских, во вторник – жильцов или дворян иногородних, в среду – детей боярских, Аптекарского приказа докторов, аптекарей и лекарей; в четверг – подьячих, в пятницу – дворовых людей и подьячих дворцовых, в субботу – «розных чинов людей», т. е. всех низших придворных служителей, так что не оставался ни один человек на царском дворце, который бы не был в это время у государевой руки и не зрел бы его «пресветлые очи». Из торговых и посадских людей к царской руке допускались, кроме гостей, сотские и старосты гостиной и суконной сотни, конюшенных и черных слобод и выборные чернослободцы, а также и торговые иноземцы. На раздачу всем крашеных яиц выходило с Светлого дня до Вознесеньев до 37 000. При этих поздравлениях случались иногда происшествия, характеризующие некоторые обстоятельства приема и самих поздравителей. В 1670 г. в пятницу на Святой, 8 апреля, государь пожаловал рубль сторожу конюшенной санной казны Ваське Носу для того, что он розшиб бровь о голову товарища своего, в то время как они были у него, великого государя, у руки[212].

В числе дворовых людей в эти дни являлись к государю и избранные художники и ремесленники Оружейной палаты со своими работами и художествами, разными подносными делами, которые они заранее готовили, по особому назначению, чтобы представить государю под видом великоденского яйца. Иконописцы подносили своего письма иконы, живописцы – полковые знамена и картины; бронные и оружейные мастера – латы, пищали (ружья), карабины, пистоли, ольстры (чушки пистолетные), копья; саадаки, т. е. лубья для лука, и колчаны; стрелы и т. п.; токари – опахала, шахматы, бирки, саки, тавлеи, гребни и деревянные яица, сплошь золоченные или расписанные красками, травами и узорами.

В течение Светлой недели государь посещал также городские и загородные московские монастыри, больницы и богадельни и жаловал там всех к руке, раздавал праздничные яица и милостыню. Крашеные яица возили в это время за государем тот же принощик – стольник и 10 чел. жильцов – поднощиков. Царица вместе с царевичами и царевнами также посещала прежде Архангельский собор, где жаловала протопопа и соборян, а потом «ходила» в Вознесенский и во все женские монастыри, в которые по этому случаю съезжались также и боярыни. Пожаловав всех к руке, царица спрашивала игумений о спасеньи, а боярынь о здоровьи, что почиталось величайшим благоволением.

* * *

В Троицын день царский выход был также великолепен и отправлялся с таким же торжеством, как и в другие большие праздники. Государь во всем царском облачении выходил к обедне в Успенский собор; его сопровождали бояре и все прочие чиновники в богатейших золотых нарядах. Впереди, в предшествии ближнего боярина, ближние стольники несли на ковре веник (пук цветов) и лист (древесный без стебельков)[213]. Когда после обедни начиналась троицкая вечерня, соборные ключари подносили государю подобный же лист от патриарха и, смешав с государевым листом и разными травами и цветами, настилали им царское место и кропили гуляфною водкою (розовою водою)[214]. Государевым же листом устилали место патриарху и высшим духовным властям, а остальное разносили по всему храму. На этом благовонном листу во время моления государь совершал коленопреклонение, что обозначалось в тогдашних записках выражением лежат на листу[215]. При выходе из собора пред государем веник (цветы) нес во дворец