Кофе. Подлинная история - Марк Пендерграст

защитной меры точно так же, как ядовитые тропические лягушки создают себе химическую защиту. Кофеин, вероятно, и появился как природный пестицид, отпугивающий конкурентов и вредителей. Но когда кофейные деревья стали насаждать сплошными массивами на многих акрах, естественно, взялся за свое дело тот вредный жучок или грибок, который «специализировался» именно на этом растении.

«Что кофе на Яве, как это было и на Цейлоне, придет к упадку, только вопрос времени, – писал Эдвин Арнольд в 1886 году. – На многих плантациях от деревьев остались одни ветви; они, правда, полны ягод, свежих и зеленых, но скоро эти ягоды почернеют и опадут». Арнольд был прав: вскоре этот изначально кофейный регион перешел на выращивание чая.

Другим следствием эпидемии кофейной ржи стал лихорадочный поиск более устойчивых к заболеванию видов кофе, чем распространенный сорт «арабика». Дикорастущий «coffea liberica», обнаруженный в африканской Либерии и поначалу казавшийся многообещающим, тоже не устоял перед ржой, уступал «арабике» по урожайности и так и не приобрел популярности, несмотря на приличные вкусовые свойства. «Coffea canephora», который в сыром виде жевали угандийские племена, белые колонизаторы обнаружили в Бельгийском Конго; этот сорт – один из первых производителей назвал его «робуста» – оказался выносливым20, урожайным и хорошо рос на небольшой высоте в условиях высокой влажности. Хотя сорт «робуста» имел чрезмерно резкий вкус и содержал вдвое больше кофеина, чем «арабика», ему была уготована заметная роль в будущем.

Американская жажда

Несмотря на опустошительную эпидемию hemileia vastarix, мировое производство кофе продолжало расти. В значительной мере его стимулировал безграничный кофейный рынок Северной Америки. Если англичане теперь пили чай, то мятежные колонии поглощали все больше черного напитка, призванного питать знаменитую американскую предприимчивость. В конце XIX века США потребляли почти половину мирового урожая кофе.

Глава четвертая

Кофе и мир

Возьмите отборный кофе с насыщенным вкусом и ароматом, тщательно приготовьте… и у вас получится густой, изысканный, восхитительный напиток. Предложите его рядовому потребителю кофе, и он скажет: «Это не то». Потом возьмите тот же кофе, кипятите, пока не исчезнет вкус и аромат, и предложите полученное черное пойло тому же человеку. Теперь он будет пить с удовольствием, приговаривая: «А! Вот это кофе!»

Чарльз Тригг, эксперт по кофе (1917)

Первая мировая война во многих отношениях знаменовала начало современного мира. Она поставила массовое убийство на технологическую основу и вызвала к жизни термин «военный невроз». Вместе с тем она способствовала развитию глобального мышления и международной торговли. Если говорить о людях кофейного мира, то для них война обернулась ориентацией Латинской Америки на Соединенные Штаты как на самого надежного покупателя и появлением поколения ветеранов, пристрастившихся пить кофе – пусть даже самый плохой.

Пока Европу терзала первая массовая бойня новой эпохи, американские ростеры воспользовались преимуществами сложившейся ситуации. Перед войной почти половина мирового кофе проходила через порты Гамбурга и Гавра, а также (в несколько меньших объемах) Антверпена и Амстердама. Поскольку значительную часть плантаций и кофейного экспорта Латинской Америки контролировали немцы, лучший товар обычно доставался немецким импортерам. Кроме того, европейцы охотно платили больше за хороший кофе, а американцы довольствовались менее качественным. С началом Первой мировой войны положение изменилось.

До этого времени основная часть кофе прибывала в порты США на иностранных судах. Законы, призванные поощрить развитие фактически не существовавшего американского торгового флота, постоянно откладывались, и США сильно зависели от чужих кораблей. С открытием военных действий многие суда под флагами воюющих стран были вынуждены оставаться в портах из соображений безопасности. Спешно принятый временный закон разрешил приписывать иностранные суда к американскому регистру. Фирмы, которые никогда не занимались перевозкой кофе, например W. R. Grace & Company, делавшая бизнес на доставке гуано (удобрение на основе птичьего помета) из Латинской Америки, стремительно бросились в новое дело.

Нестабильность экономики военного времени вынудила Нью-Йоркскую кофейную биржу (New York Coffee Exchange) приостановить операции на четыре месяца. В сентябре 1914 года передовица в отраслевой газете призвала американский кофейный мир к действию. «Южноамериканскую торговлю, которая по праву должна принадлежать нам в силу географических условий», в значительной мере контролировал европейский капитал. «Лишь теперь главным европейским странам, которые сражаются за свою территориальную целостность и независимость, волей-неволей пришлось забыть о налаженной торговле с Южной Америкой». Наступило время для экспансии американских торговцев. Кроме того, кофейные цены были обречены на снижение, поскольку США оставались на тот момент единственным крупным рынком кофе.

«Нью-Йорк стал, по крайней мере на время, финансовой и торговой столицей мира», – информировал банкир американских ростеров в 1915 году. Англия уступила Америке роль расчетной палаты мирового бизнеса, и Национальный городской банк Нью-Йорка (New York’s National City Bank) тут же открыл отделения в Буэнос-Айресе, Монтевидео, Рио-де-Жанейро, Сантусе, Сан-Паулу и Гаване.

Плантаторы Латинской Америки не переставали жаловаться, что за кофе им дают мало, а цены на механизмы и оборудование для плантаций с началом войны удвоились. Эксперт по кофе Ричард Бальзак, который занимался импортом кофе из Колумбии, предупреждал: «думающие торговцы кофе» должны помнить, что им нужны работоспособные плантации. Бразилия, уже страдавшая от финансового кризиса, накануне войны хотела занять в Европе еще 25 миллионов фунтов стерлингов. Плантаторы умоляли правительство провести вторую кампанию ревалоризации, но оно ничего не делало почти до самого конца войны. Бразильцы нарекли военные годы quinquenio sinistro – «ужасным пятилетием».

Фирма J. Aron (располагалась в Новом Орлеане и Нью-Йорке и занималась импортом кофе) радостно сообщала в своем рекламном объявлении: «Война до такой степени нарушила нормальный ход бизнеса, что производители кофе вынуждены уступать его ниже себестоимости. Это дает покупателям возможность сделать запасы на будущее и в полной мере воспользоваться нынешними низкими ценами». Бразилия почти всю войну сохраняла нейтралитет и старалась продавать кофе обеим сторонам, но европейское потребление неуклонно падало. Возможности доставлять такой продукт «не первой необходимости» снизились до минимума. Англичане установили довольно эффективную блокаду морских путей из Латинской Америки. По сравнению с пиком 1912–1913 годов в первый год войны цены на кофе резко упали.

И все же довольно крупные партии кофе попадали в воюющие страны, главным образом через США. «В мирное время английские солдаты пили чай, но теперь, говорят, они перешли на кофе, потому что он лучше бодрит. И другие страны тоже дают солдатам много кофе», – отметил один американский ростер. В 1915 году англичане конфисковали с 13 пароходов американской компании J. Aron & Company 12 тысяч мешков кофе, заявив, что он предназначался для Германии.

В 1913 году США реэкспортировали меньше 4 миллионов фунтов кофе. В 1915 году объем реэкспорта подпрыгнул до миллиарда фунтов, и почти все это отправилось за океан. Много кофе заказывали Скандинавские страны (они увеличили импорт в десять раз), откуда он разными путями попадал в Германию.