Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Она поняла их замысел.

Проделывалось это не только для того, чтобы привлечь та’винов движением этой дикой скачки, но и с той целью, чтобы рассеять валящуюся с неба смертоносную бронзу по более широкой территории, не позволить врагу сосредоточиться исключительно на деревне.

Прижавшись щекой к спине Абреш, Эсме оглянулась на развевающиеся позади флаги – туда, где Тосгон обрел новых стражей.

У входа в деревню стояли два огромных молага, похожие на две черные дюны, только с острыми клешнями и бронированными панцирями. Еще четверо гигантов бродили по периметру Тосгона, готовые переместиться туда, где они больше всего понадобятся.

На миг Эсме обрела надежду.

И тут с неба одно за другим посыпались бронзовые копья, врезаясь в пустыню со всех сторон от них. Одно из них ударилось оземь на полпути к следующей дюне, взметнув тучу песка, из которой тут же вырвалась бронзовая фигура, двигавшаяся с невероятной быстротой. Она едва напоминала человека, представляя собой некое отдаленное его подобие – словно скульптура, которой успели придать лишь самые общие очертания.

Не обратив на них с Абреш никакого внимания, та’вины быстро направились прямо к флагам у входа в деревню.

Абреш что-то повелительно рявкнула своему скакуну, и Руро огромными скачками понесся к ближайшему из них. Когда они приблизились к нему, Абреш опустила свое копье, как рыцарскую пику. Эта угроза наконец привлекла внимание врага. Та’вин заскользил по песку, глубоко зарываясь в него.

– Харин! – крикнула Абреш, не оборачиваясь.

Эсме уже слышала это слово, хотя и не знала его значения. И все же, отреагировав на настойчивость в голосе Абреш, схватила рог, лежащий у нее на коленях, поднесла его к губам и изо всех сил дунула, предупреждая всех вокруг об опасности.

Но главной его целью было вовсе не это.

Ревущая нота произвела странный эффект. Та’вин, содрогнувшись, отшатнулся от них, напомнив Эсме о реакции Никс на такой же звук. Какая бы вибрация ни исходила от рога, она, похоже, действовала и на этих гадов.

Абреш подскакала к съежившемуся на песке та’вину, нацелив копье ему в грудь. Эсме ожидала, что оно неминуемо сломается, и приготовилась к тому, что сейчас женщину отбросит назад. Однако наконечник из заточенной кости пронзил бронзу, словно та успела расплавиться.

Руро пронесся мимо пронзенной фигуры и тут же резко развернулся, боком проскользив по песку. Ошеломленная и застигнутая врасплох, Эсме вылетела из седла, сильно ударившись о песок и покатившись вниз по осыпающемуся склону. Урсин ловко отскочил в сторону, не задев ее, и вновь нацелился на та’вина.

Эсме крутнулась всем телом, высматривая рог. Его нигде не было видно, но к ней уже со всех ног несся Крикит. Она перевернулась на бок и, не отцепляя рог от спины молага, поднесла его к губам и изо всех сил дунула.

Абреш со стеклянными кинжалами в обеих руках уже спрыгнула с седла на гребень дюны, налетела на обездвиженного та’вина и принялась яростно терзать его.

Увы, но при падении Эсме сильно ушибла легкие, так что надолго ее дыхания не хватило.

Когда пронзительная нота резко оборвалась, Абреш попыталась выдернуть вонзенный в та’вина кинжал, но бронза вокруг него уже затвердела. Похоже, что вибрация рога оказывала пагубное воздействие не только на чувства та’вина, но и на его бронзу, на миг ослабив и без того податливый металл.

Эсме опять набрала в грудь воздуха, однако было уже слишком поздно. Опомнившийся та’вин схватил Абреш за руку, сломав ее, как ветку.

«Нет…»

Но тут со склона дюны длинным скачком выпрыгнул Руро, который врезался в та’вина, подбросив его высоко в воздух. Абреш отлетела в сторону.

Стоя на коленях, Эсме опять принялась трубить – достаточно долго, чтобы Абреш смогла опять сесть в седло, даже с одной рукой. Руро помчался обратно к Эсме, лишь на миг замедлившись, чтобы она могла запрыгнуть ему на спину, плюхнувшись на нее животом.

Когда они вновь сорвались с места, Эсме оглянулась назад. Та’вин, пронзенный копьем и кинжалами, все же кое-как поднялся с песка и упорно поволокся к флагам Тосгона. Она лишь содрогнулась при виде силы этих существ.

«Как мы можем надеяться сдержать их?»

То же самое можно было сказать и про другую группу защитников.

Канонада взрывов привлекла внимание Эсме к востоку, где в самой гуще роя огненной бронзы завис окутанный дымом «Огненный дракон». Одна из секций его летучего пузыря уже бессильно трепетала в языках пламени.

Эсме в безмолвной мольбе перевела взгляд еще дальше на восток.

«Нам нужна помощь!»

Глава 71

Даал бессильно обвис на руках у Шийи, дрожа всем телом и чувствуя себя пустой оболочкой из костей и кожи, под которой ничего нет. Каждый вдох давался с трудом – а может, и каждый удар сердца тоже. После того, как Дрёшра так грубо истощила весь запас его сил, он едва держался на ногах.

В нескольких шагах от него Никс поднялась с пола, где стояла на коленях перед великим манкраем, свернувшимся в клубок в центре пещеры. Она сияла, как факел, переполненная энергией, плотно вбитой в каждую клеточку ее существа. Сейчас Никс казалась ему не человеком из плоти и крови, а скорее чем-то сотканным из чистого света.

Даал не без труда оторвал от нее взгляд. Лежащего в центре пещеры зверя окружали четыре высоких прозрачных резервуара, в которых негромко побулькивала какая-то золотистая алхимия. Скрытые чувства Даала, почти полностью лишенного энергии, многократно обострились, и он отчетливо видел, как эти резервуары тонкими струйками вливают силу в манкрая, поддерживая его жизнь на протяжении уже многих тысячелетий.

Даал проследовал за этими четырьмя потоками к золотому огню, питаемому их энергиями. Как и Никс, зверь светился так ярко, что он с трудом различал сквозь это сияние его древнее тело. Плоть и кровь казались чем-то совершенно незначительным по сравнению с его сияющей сердцевиной.

Даал слышал, как Никс назвала этого зверя.

Хагар.

Если она не ошиблась, то здесь покоился Страж этой пустыни, бог чанрё, истинное сердце Краены – разум орды, объединяющий колонию манкраев.

Никс подняла руку и благоговейно положила ладонь на макушку зверя, словно та была увенчана короной.

– В конце войны, после того как от Краены остались лишь разрозненные части, Дрёшра, как видно, отступила сюда, пытаясь отстоять последний рубеж, чтобы спасти этого великого зверя, сохранить золотой уголек разума орды.

Даал оглянулся на первую пещеру, припомнив, с какой теплой нежностью бронзовая королева относилась к маленькой дхельпре. Она явно испытывала подобную привязанность и к этому