Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн

на западе84. Реакция недовольных варьировалась от защиты военных ценностей и отрицания вины за войну до более широкого чувства морального кризиса. Как мог Карстенс приехать на похороны югославского диктатора и “массового убийцы” Иосипа Броз Тито в прошлом году, но проигнорировать Дёница, преданного патриота и одного из своих предшественников на посту? Некоторые возлагали вину за войну на Великобританию и “мировое еврейство”. Если Дёниц и Гитлер были военными преступниками, то как насчет Черчилля? “Во всем мире почитают бывших солдат, – писала одна женщина, – кроме Германии, и это позорно”; ее брат был подводником и погиб. “Клевете на всех солдат” необходимо положить конец. Разве бундесвер не принял с радостью в свои ряды многих ветеранов? Мужчина, который четыре года воевал на Восточном фронте, сказал, что ему “теперь стыдно быть немцем”.

История и поминовение также были опосредованными войнами в битве за моральные изменения в настоящем. “Во что превратилось это государство!” – сокрушалась Эдит Х. “Я признаю власть, потому что уважаю конституцию”, но все, что она видела вокруг себя, это “алкоголь, наркотики, аборты, порнография, похищения людей, терроризм, короче говоря, повальная безнравственность!” Почему все, что делает “наш Volk великим”, всегда надо выбрасывать на помойку? “Я также вижу смертельную опасность в наводнении страны иностранцами [Überfremdung]”, – добавляла Эдит. Другие говорили, что правовая терпимость к абортам и гомосексуализму привела их к “разочарованию в государстве” (staatsverdrossen). Причем не все эти голоса исходили от неперестроившихся ветеранов или пенсионеров. Тридцатилетний водитель грузовика написал, что в начале 1970-х годов он с гордостью отслужил в армии. Теперь все, что он чувствовал, это “разочарование, стыд и гнев”, которые освободили его, как он выразился, от “демократического мышления”. “Это государство для меня мертво. В будущем я лучше буду арестован, чем ради этого захудалого клуба возьму в руки ружье, не говоря уже о том, чтобы использовать его”. Он хотел бы бросить военный билет Апелю в лицо лично, но, не имея возможности сделать это, возвращает его по почте85.

Красная Пруссия

ГДР в отношении армии подобных сомнений не испытывала. В социалистической стране солдат и нация были едины и неделимы. Защищать завоевания рабочих и крестьян было не только честью, но и долгом. Милитаризм проник в общество. В то время как Западная Германия пыталась сделать солдата гражданином, Восточная Германия превращала своих граждан в бойцов с помощью рабочих боевых полков и военных учений для школьников. В 1973 году календарь для пионеров напоминал детям от шести до четырнадцати лет: “…сражаться – это хорошо”86. Пожалуй, больше героев, чем любая другая сфера, подарила ГДР именно армия – среди них были крестьянский вождь Томас Мюнцер (1525), прусский реформатор Герхард фон Шарнхорст, который ввел всеобщую воинскую повинность во время наполеоновских войн, баденские революционеры 1848 года, моряки, участвовавшие в мятеже 1917 года, “коммунистический бандит” Макс Гёльц и его ополчение во время восстания 1920 года87. Когда в 1968 году ГДР готовилась к возможной войне и заранее чеканила новые медали, их назвали в честь Гебхарда фон Блюхера88, прусского генерал-фельдмаршала, сражавшегося с Наполеоном в освободительных войнах, в том числе при Ватерлоо. Гитлеровский вермахт воспринимался здесь как краткосрочная аберрация. С чести, долга, жертвенности и повиновения отряхнули пыль и дали им новую жизнь на службе классовой борьбы. Соответственно, Nationale Volksarmee (Национальная народная армия, NVA) получила прозвище “Красные пруссаки”.

NVA была создана в 1956 году в ответ на формирование бундесвера; всеобщий призыв на военную службу последовал шесть лет спустя, после возведения Берлинской стены. Однако ремилитаризация фактически началась сразу после окончания войны. Летом 1945 года советские власти создали народную полицию. Пять лет спустя в казармах находилось около 100 тысяч вооруженных полицейских, в десять раз больше, чем в Западной Германии. Большинство из них было вернувшимися военнопленными, преследуемыми за их военный опыт и часто оказывавшимися в полиции по принуждению89. Однако руководство собственно восточногерманской армией ознаменовало разрыв с прошлым. В отличие от бундесвера, только 3 % офицеров NVA служили в вермахте, и еще меньше – в Веймарском рейхсвере90. На фоне популярности военно-морского флота и военно-воздушных сил, обещавших приключения и навыки, в конце 1970-х и в 1980-х годах NVA стало все труднее убедить молодых людей сменить гражданскую карьеру на десятилетнюю службу в армии.

Наряду с армией существовали боевые группы рабочего класса (Kampfgruppen der Arbeiterklasse). Их создали после восстания 1953 года как военный резерв для защиты предприятий и охраны приграничных районов от диверсантов и классового врага. В Венгрии и Чехословакии, где социалистических правителей едва не свергли, были аналогичные военизированные формирования. Поначалу дисциплина была плохой – в 1958 году половина “бойцов” не явилась на учения. Несколько тысяч человек охраняли Берлинскую стену во время ее возведения, но несколько сотен из них воспользовались шансом бежать91. После возведения стены дисциплина улучшилась. Участников Kampfgruppen обучали стрельбе из автоматов и зенитных орудий, у них имелись свои медали и церемонии. Одни считали службу в боевых группах своим социалистическим долгом, для других это была обязанность, подслащенная некоторой мужественной социализацией. Таких “бойцов” было 200 тысяч, что почти сравнялось с численностью NVA при Хонеккере. Но насколько близки к армейским были их боевые способности и мотивация – это большой вопрос.

Перевооружение вызвало некоторое сопротивление. В середине 1950-х годов часть рабочих отказалась вступать в Kampfgruppen. В Тюрингии подростки повредили стрельбище. Когда в 1961 году был объявлен призыв на военную службу, группа школьников в Анкламе, недалеко от побережья Балтийского моря, пришла в школу, одетая во все черное, чтобы показать, что они хоронят свое будущее. Весь класс исключили, зачинщика приговорили к трем годам тюремного заключения, учителей уволили92. В последующие два года около 3 тысяч молодых людей отказались проходить военную службу даже под угрозой заключения в тюрьму. В 1964 году правительство пошло на компромисс. Оно прекратило криминализировать лиц, отказывающихся от военной службы по убеждениям, при условии, что они соглашаются выполнять небоевую роль в качестве так называемых Bausoldaten (“солдат-строителей”). Однако в целом в ГДР не было пространства для гражданского общества, которое могло бы составить оппозицию милитаризму, вплоть до движения за мир в начале 1980-х годов.

Государство милитаризировало все новые и новые сферы общественной жизни. Общество спорта и техники (Gesellschaft für Sport und Technik) было основано в 1952 году. За невинным названием скрывалась массовая военизированная организация. Все начиналось как добровольное мероприятие по подготовке молодых рабочих к обороне, однако после Пражского восстания 1968 года ситуация изменилась. Для учеников технических училищ и студентов подготовка стала обязательной. Руководителем Общества