Чёртов угол - Алексей Александрович Олейников

и полосками. За эти годы она склеилась, и девочка больше пилила, чем разворачивала. Но наконец убрала последний слой. Блин. Точно, гирлянда. Только какая-то странная. Видимо, ретро. Винтажный дизайн. Оборонная мишура, дождик массового поражения, советский киберпанк. Гибкие проводочки, много серебристой проволоки, какие-то металлические антенны. Узоры этой проволоки показались Уле смутно знакомыми. Полная чушь.

Ульяна вытащила чудо советской технической мысли. Встряхнула, сбрасывая остатки фольги, и вдруг эта штуковина гибко качнулась, полоски металла упруго развернулись и со щелчком собрались в круг. Все проводки, проволочки и антенны заняли свои места, и из бессмысленного хаоса в руках Ульяны возникла красота. Гибкий обруч, который расширялся и сжимался под руками, тончайшего плетения ажурная металлическая сетка, куполом опирающаяся на этот обруч, рожки антенн симметрично по шести секторам. Что-то похожее на прозрачные проволочные крылышки по бокам. Но точно не гирлянда. Больше всего штуковина походила на корону. Никаких проводов, разъёмов и отсеков для батареек. Просто хитроумно сплетённое из металла изделие. Дедушка, вы в своём НИИ праздновали Новый год и кто-то нарядился советской кибер-Снегурочкой?

Уля подошла к зеркалу и, недолго думая, примерила. Нет, не Снегурочка – Снежная королева. Обруч сжался, мягко обхватывая голову. Рожки изогнутых антенн упёрлись в виски и затылок. Ажурная сетка легла на волосы. Крылышки поднялись по бокам. Да, корона Снежной королевы. Конечно, если пустить белые светодиоды, будет круче, но тогда светодиодов не было. Нет, в её книге корона Бессмертия выглядит гораздо круче. Она сияет зелёными огнями, а острое навершие выковано из метеоритного железа. Она дарит бессмертие и могущество. А это просто забавная вещица.

Уля поморщилась. Обруч, который казался сперва мягким, теперь давил на виски. Девочка сняла корону, положила её в коробку и засунула под кровать. Надо будет зимой на ёлку повесить. Жалко, что тайник оказался пустышкой.

Уля упала на кровать и достала тетрадь для заметок. Вообще у неё их было целых четыре: для заметок, для наблюдений и впечатлений, для планов, набросков и эскизов и ещё одна для её великого романа. Они различались по дизайну, типу бумаги и оформлению. Ульяна методично подходила к охоте на свою музу.

Надо срочно записать всё, что случилось вчера: и на заброшке, и на поле, и про Антона, и про эту корону. Пока не исчезла первая свежесть впечатлений и в памяти живы подробности.

Ульяна действовала не абы как, а по науке, следуя бестселлеру «Секреты великих писателей. Сто и один способ начать и закончить свою книгу». Не все советы ей подходили – например, творческие методы Сартра или Чарльза Буковски были слишком. А вот совет с тетрадками понравился. Но сегодня ручка выскальзывала из рук. Странно, вроде и выспалась, а так рубит. Уля едва успела вывести слово «вчера», как провалилась в глубокий сон. В очень странный сон. Всё те же рыбки влекли её по коридору, полному зелёной прохладной тьмы, пока не привели в большой тёмный зал, полный странных и притягательных созданий: люди, бывшие рыбами, деревьями, камнями, мёртвые люди, которые никак не могли умереть, и ещё множество существ, никогда не бывших людьми. Они стояли по одному и группами, перемещались, кружились, но будто бы всегда держались вокруг некоторого центра. Течение влекло её дальше, сквозь эти призрачные толпы, всё глубже и ближе к точке невидимого, но ощущаемого тяготения, пока Ульяна не увидела Её. Она была выше любого создания на этом подводном балу, рыбки составляли её струящееся живым серебром платье, мёртвые и живые кружились вокруг неё. Уля узнала её, это была та самая девочка и одновременно старуха. Она была красивая и чудовищно ужасная, Уля не могла разглядеть её лицо, но знала, кто это. Она повернула голову. Она посмотрела на неё. Она поманила её. И Ульяна проснулась.

– Ульяна, выходи! – Дверь в комнату открылась, стул отъехал и упал. Бабушка просунула голову, нахмурилась. – Что это за новости. Уля, я тебя зову, а ты спишь посреди дня.

– Я себя неважно чувствую… – Девочка села на кровати.

– Скандалы устраивать она может, а ответить бабушке нет, – забурчала Валерия Михайловна. Но сразу же смягчилась: – Ладно, лежи. Скажу, что ты заболела.

– Кому скажешь? – встрепенулась Уля.

– Там мальчик пришёл, тебя спрашивает.

– Какой мальчик? – похолодела Ульяна.

– Да вот и я бы хотела знать, – хмыкнула бабушка. – Говорит, Антон его зовут.

– Антон… – Девочка спрыгнула с кровати. – Вот блин.

– Что-что? – оторопела бабушка, которая никогда таких слов от внучки не слышала.

– Ничего, ничего. – Ульяна распахнула дверь. – Я пойду сама скажу, что голова болит.

Голова и правда была какая-то звенящая, пустая. Уля слетела вниз по лестнице, надела босоножки и сбежала по крыльцу. Нет, только не это. Вчерашний Антон стоял у калитки и обдирал по ягодке несозревшую гроздь калины. Парень увидел её и расплылся в дурацкой улыбке.

Ульяна двинулась к калитке, полная решимости и вопросов: как он нашёл её участок и какого чёрта тут вообще забыл?

– Привет, – поздоровался Антон. Гроздь калины мелькала в его пальцах, Ульяна мимоходом заметила, какие они длинные.

– Сегодня без квадроцикла, – заметила Уля, хотя хотела завернуть его так, чтоб он вообще к участкам не приближался. Теперь же бабушка ей учинит допрос часа на два: кто он, откуда, как Уля с ним встретилась и почему ничего не сказала. А потом ещё и соседи пойдут языками чесать, им, пенсионерам, делать больше нечего. Вон Нина уже вышла, ходит, переваливается, наблюдает. Уля стремительно становилась персонажем истории «Про одну девочку». Нет, если ей дорога жизнь и рассудок, то его надо отсюда побыстрее отправить.

– С квадроциклом не пускают, – пояснил Антон. – Сторож у вас строгий.

Его серые глаза смеялись, а зелёные ягодки так и летели вниз.

– Ты как узнал, где я живу?

– Так у сторожа и спросил, – пожал плечами Антон. – Выйдешь? Покатаемся?

Ульяна покачала головой. Нет и ещё раз нет. У неё роман в самом разгаре, как же там бедный полуэльф Карамель, чёрт, надо уже ему одно имя придумать. Как же Алина и её корона Бессмертия и весь мир Эхинацеи? И даже если бы вся толпа волшебных персонажей согласилась подождать, как она всё это объяснит бабушке. И маме. И папе. Особенно папе.

– Я… – Ульяна облизала пересохшие губы и взялась за причудливую сетку забора. – Я…

Мир вздрогнул, замер на мгновение и весь поплыл – вращаясь вокруг Ули, как медленный калейдоскоп. Будто она была центром карусели, а всё на свете решило разом купить билет и покататься. Потекли по кругу облака, задрожало солнце, побежали друг за дружкой дома, заборы, дальние верхушки леса и ближние яблони, печные