Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

Рудольфус Лестрейндж был безумцем, как и Долохов. Его младший брат Рабастан, напротив, выглядел почти живым, если бы не абсолютно пустой и бесчеловечный взгляд его холодных глаз. Наконец, ввели Люциуса Малфоя. Теодор поразился переменам в его облике. Лощёный, холодный и утончённый, он выглядел разбитым и поломанным. За какие-то сутки его аристократическое лицо потеряло всякий лоск. Опухшие красные глаза, ссадины на лбу, тремор рук и постоянные всхлипывания.

— Я не хотел! — кричал он. — Это проклятье подчинения!

Такие унижения от того, кто ещё недавно был — или казался — властелином положения, одним из столпов поддержки Министерства… Конечно же, его отправили в Азкабан — Нотт, как и в каждом предыдущем голосовании, не поднимал палочку, ловя на себе недовольные, а затем и злые взгляды соседей. Он догадывался, что война только начинается, и пользовался статусом отца, чтобы не нажить себе лишних врагов.

Старший Крэбб был крепким и грустным мужчиной, его мозолистые руки как будто бы не находили себе места. Все обвинения в свой адрес он, в отличие от Малфоя, выдержал молча, и только в конце попросил слово.

— Уважаемый Визенгамот! Вы все меня знаете. Теперь вы знаете, что именно толкало нас в спину. Не прошу снисхождения. Прошу приготовиться к тому, что мы вернёмся.

И его слова навели ещё большую волну холода на всех, кто был в зале.

* * *

После завершения судилища — маги даже не прервались на обед, чтобы успеть закончить хотя бы к семи часам вечера, Теодор поднялся, и из Атриума камином отправился в паб «Квинта Кентавров» в Бристоле. Туда, где, как гласил прилетевший ему в руки бумажный самолётик, лорд Огден забронировал аж целый кабинет для разговора с ним.

В Бристоле Теодор был лишь единожды. Летом после третьего курса, когда они в Дувре накупались так, что больше не хотелось, втроём ребята побывали в городе, куда Стивенсон отправил своих героев приключения за сокровищами — и где они нашли пиратов Джона Сильвера. Тогда город встретил их проливным атлантическим дождём, и ничего, кроме вкусного какао в магическом кафе Конкорда, они не нашли заслуживающим внимания.

Выйдя из камина, Теодор с интересом огляделся. Паб был на самом деле пабом — низкие своды потолка, закопчённого сотнями свечей и факелов, грязные засаленные стены, но всё это убранство было напускным. Тео видел, что это магия создала и копоть на потолке, и грязь на стенах. За стойкой на полках лежали бутылки огневиски от собственно винокурен Огдена, а над лестницей висел герб с собственно пятёркой кентавров.

Нотт подошёл к стойке, за которой стоял ухоженного вида гоблин. Это было необычно по британским меркам.

— Слушаю, — скрежетающим голосом спросил он, перестав натирать пивную кружку. — Не молоды ли вы для нашего заведения, а, юноша?

Тео смутился.

— Мне назначена встреча с мистером Огденом, — проговорил он, чувствуя, как щёки краснеют.

— А! Прошу прощения, — гоблин тут же сделался подобострастным. — Поднимайтесь по лестнице, первая дверь направо. Уборная в конце коридора.

Нотт кивнул и пошёл по ступеням наверх. Едва он прошёл один пролёт, его взору открылась совершенно иного облика обстановка. Убранство было не показательно-роскошным, но всей своей строгостью подчёркивало лаконичный статус того, что клиенты этой части заведения были уважаемыми людьми.

Он постучал в дверь и, не дождавшись ответа, толкнул её, тут же оказавшись в помещении на пятерых гостей. У места в торце стола стояла табличка, гласившая: «Т.М. Нотт». Остальные четыре места табличек не имели. Тео несмело отодвинул стул и бросил взгляд на настенные часы. Они показывали четверть восьмого — на двадцать минут ему и назначал Огден.

Не успел он сесть, как с негромкими хлопками стали в помещении появляться маги. В глазах слегка зарябило от обилия защитных чар и магических амулетов, которыми были обвешаны четверо его нынешних визави. Двоих он уже знал — это были мистер Тюбер и лорд Огден, а двое других были ему незнакомы.

— Теодор! Прошу прощения, что не я пригласил вас на эту встречу, — Мартин Тюбер был не на шутку взъерошен, каждую секунду осматривался на своих «коллег», даже пожимая (тряся) руку юноши. Ему почему-то вспомнилось, как Шизоглаз поприветствовал его при встрече… где они там встречались? Не важно.

— Мистер Тюбер, кто встретился со мной у камина в гостиной в день, когда мы с вами познакомились? — тихо спросил Тео. В глазах Тюбера промелькнул испуг.

— Это был воспитанник моей жены, кажется, его звали Джим, а почему вы спрашиваете, Теодор? — окончание фразы он произнёс истеричным тоном.

— Мартин, успокойся, — его отодвинул монументальный мужчина с окладистой бородой. — Джастин Нимбус, — представился он. — Вы могли слышать о моих мётлах, — он усмехнулся. — Это — мой партнёр, — представил он последнего неназванного, худого невысокого мужчину с тростью, набалдашник которой украшала фигурка осы. — Энтони Карамеди, руководитель Британской Лиги Квиддича.

— Ну же, друзья, оставьте нашего гостя в покое, — с показной улыбкой вмешался Огден, уже севший за стол и изучавший меню. — Прошу, Теодор, давайте насладимся ужином, прежде чем перейти к делам. Рекомендую филе ягнёнка с овощами. Не совсем по-британски, но очень вкусно!

Через несколько минут они приступили к трапезе. Мужчины обзавелись бокалами с красным вином вдобавок к своим блюдам, у каждого своим, а Теодор, чувствуя себя не в своей тарелке, пил горячий чай с вересковым мёдом. Нимбус, ирландец, судя по лицу, удостоил его уважительным кивком за вересковый мёд.

Блюдо, которое советовал Огден, и правда было вкусным. Грибной соус как нельзя кстати подходил к такому сочетанию, и Нотт, с трудом соблюдая все те правила, которые в него в детстве вдалбливала мисс Клируотер, а прошлым летом вспомнила леди-бабушка, насладился им сполна.

Наконец, когда, практически одновременно — можно подумать, что они подгадывали под него! — тарелки у всех опустели, Нимбус достал маггловскую сигару из внутреннего кармана своего сюртука, и, обрезав заклинанием, поджёг и втянул в себя дым. Тюбер, сидевший напротив, последовал его примеру и набил свою трубку травой.

— О, это ваши хвалёные индейцы передали? — оживился Огден.

Мужчины завели беседу о пустяках, будто бы не обращая внимание на Теодора. Тюбер признался, что индейская трава, выращенная с перегнанным соком бубонтюберов, нравится ему гораздо меньше табака, но успокаивает гораздо лучше. Нимбус посетовал, что культуры полётов у аборигенов Северной Америки нет, а ацтеки и инки просто запрещают мётлы как противоестественные (и это маги!) средства передвижения. Карамеди заметил, что и в Британии скоро перестанут летать на мётлах…

— …если