Круг Дней - Кен Фоллетт

За спиной у Труна шумел маленький Стам. Он кричал: «Я охотник!» — и тыкал палкой в других детей, доводя их до слёз. Трун обернулся и влепил ребёнку пощёчину. Удар был нанесён ладонью, но с такой силой, что Стам свалился на землю. Он разрыдался. Катч быстро шагнула вперёд, подняла его и унесла на руках.

У Стама будет синяк под глазом. Ани считала, что детей иногда нужно наказывать, но сбивать их с ног, это было уже слишком.

Трун возобновил спор, как ни в чём не бывало.

— У вас, скотоводов, полно пастбищ. Почти вся Великая Равнина! Вам Полоса не нужна, а нам — нужна.

Скагга кипел от возмущения.

— Нельзя украсть что-то просто потому, что оно тебе нужно!

— А я только что украл, — сказал Трун.

Скагга рассвирепел ещё больше.

— Хорошо! — сказал он. — Сейте свои семена. Полите сорняки. Смотрите, как растёт ваш урожай.

— Именно это я и собираюсь делать.

— А потом мы прогоним по нему стадо и всё вытопчем. И когда ты скажешь мне: «Так нельзя!» — я отвечу: «А я только что так сделал». Ну, что ты на это скажешь?

Ани догадалась, что Трун уже продумал такую возможность, и оказалась права. Он указал на молодых людей, которые ухмыльнулись и потрясли оружием.

— Любой скот, который вытопчет наш урожай, будет зарезан, — сказал Трун.

— Всех вы не перебьёте.

— Зато у нас будет вдоволь мяса.

Ани видела, что этот разговор зашёл в тупик.

— Мы здесь не для того, чтобы угрожать тебе, Трун, — сказала она. — Мы просто выясняем, что произошло, чтобы доложить остальным старейшинам и общине скотоводов.

Скагга добавил:

— И они очень разозлятся из-за этого.

«Лишнее, — подумала Ани, — но так ему легче».

— Валяйте, — сказал Трун. — Злитесь. Но Полоса теперь наша пашня, и так будет и впредь.

Старейшины повернулись и ушли, направляясь домой.

*

На следующий день Ани чувствовала усталость. Она предположила, что это из-за того, что за два дня она дошла до Фермы и обратно. «Может, я старею?», — подумала она. «Сколько лет я уже прожила? Обе руки, обе ноги, снова обе руки, и левая рука, и большой палец правой, и ещё один палец. Разве я не должна быть в силах пройти два дня без устали?»

Возможно, и нет.

Старейшины собрались в Излучье, у круга из древесных стволов. Здесь было тихо и спокойно. Деревья были созданы землёй, и она чувствовала присутствие Бога Земли.

На собрание пришло много скотоводов, и старейшин, и простых людей. Так бывало всегда, когда обсуждалось что-то действительно важное. Многие пришедшие просто сидели и слушали, но время от времени толпа откликалась общим гулом, одобрения или сомнения, удивления или отвращения. Это было полезно для старейшин, потому что они мгновенно получали отклик на свои слова.

Ани начала так:

— Что ж, земледельцы вспахали всю Полосу, большой участок пастбищ, на котором наши стада паслись испокон веков. Это также был наш путь к реке, так что теперь, если нам понадобится поить скот на западе равнины, придётся вести его в долгий обход, вокруг дальнего края Западного Леса. Но Трун не стал слушать наши возражения.

Скагга нетерпеливо заговорил:

— Мы должны начать изготавливать стрелы с кремневыми наконечниками. Нам их понадобится столько, сколько земледельцев нужно убить. Даже больше, наверное, ведь лучники иногда промахиваются. И луки тоже следует изготовить.

— Погоди, — сказала Ани. Она знала, что Скагга родился где-то далеко и был изгнан оттуда войной. Войной, которую в своих мыслях он всё ещё хотел вести. Его нужно было сдерживать. — Мы не решали начать войну, и мы не примем такого решения, пока я здесь. — Она увидела, как женщины в толпе согласно кивают.

Скагга сказал:

— Нас больше, чем земледельцев! На каждого земледельца приходится по десять наших. Может, и больше. Мы не можем проиграть.

— Возможно, — сказала Ани. — Но скольким из наших людей стрелы пронзят кожу, скольким дубины разобьют головы, скольким острые кремневые ножи вспорют животы? Сколько из нас погибнет, прежде чем мы сможем сказать, что победили?

Вмешался Кефф.

— Слишком много, — сказал он. — Война, скорее, является крайней мерой, Скагга, а не лучшим способом решения проблемы.

«Понятно, почему Кефф такой рассудительный, — подумала Ани, — такой большой живот не особо располагает к драке».

Скагга сказал:

— Если мы позволим, чтобы это сошло им с рук, они не остановятся! Сколько ещё земли мы готовы потерять?

Молодые люди согласно забормотали. «Молодёжь быстро закипает», — заметила Ани. Она надеялась, что её Хан не станет таким.

Ободрённый, Скагга добавил:

— Они не успокоятся, пока не перекопают всю Великую Равнину!

Со стороны молодых людей послышались более громкие крики одобрения.

Ани вмешалась:

— Мы должны с ними договориться. Пусть у них будет больше земли, лишь бы они не перекрывали нам доступ к воде или пастбищам и никак не мешали нашим стадам.

— Ты хочешь, чтобы мы все стали трусами! — воскликнул Скагга.

— Я хочу, чтобы мы все остались живы, — парировала Ани.

Спор кипел, в него вступали многие селяне, но в конце концов большинство склонилось к точке зрения Ани, и войны не случилось.

Пока что.

*

Весть дошла до Фермы несколько дней спустя.

Яна доила козу, привязанную к столбу. Тёплое молоко струилось в неглубокий горшок. Пиа наблюдала, придерживая козу за голову, чтобы та не дёргалась. Появился Трун, шагая с видом самодовольного триумфатора.

— Я же говорил! — сказал он.

Пию учили, что добрые люди так никогда не говорят.

Яна не отрывалась от работы.

— О чём ты мне говорил, Трун? — спросила она с усталым терпением в голосе.

— Скотоводы — трусы.

— И что же случилось, что ты так уверен в своей правоте?

— Сюда пришёл странствующий человек, который поёт и играет на барабане за еду и ночлег. Он был в Излучье, и кто-то рассказал ему всю историю о том, как мы возделывали Полосу, а скотоводы визжали и угрожали войной. Но они сказали ему, что решили не воевать. Так-то!

— Разумные люди. Поздравляю.

— Спасибо.

Пиа видела, как он наслаждается этим. Она сказала:

— Как думаешь, сколько врагов мы себе нажили?

— Что?

— Я спрашиваю, сколько врагов мы нажили благодаря твоей затеи? Слишком много, чтобы сосчитать, полагаю,