Круг Дней - Кен Фоллетт

Он был измотан, но ум его был беспокоен, и он не мог уснуть. Слова Вуна изменили всё. Ког отверг предложение Вуна, но мнение Сефта никто не спросил. Последнее время Сефт часто задавался вопросом: «Как я смогу прокормиться, если сбегу?» Сегодня Вун дал ему ответ.

У Сефта появилась надежда, хотя были вопросы, на которые у него не было ответа. Возьмёт ли Вун Сефта в свою артель против воли Кога? Сефт думал, что такое вполне может быть. Вуна было нелегко запугать, и он, казалось, не боялся Кога. У него были свои сыновья, чтобы защитить его, и другая родня. Он вполне мог бросить вызов Когу.

Сможет ли Сефт уйти отсюда, не разбудив семью? Они наелись говядины и крепко спали, а его шаги будут почти бесшумны. Но что, если кто-то проснётся? Он пробормочет что-нибудь о том, что вышел отлить.

Отец наверняка погонится за ним. Было бы разумно спрятаться где-нибудь, залечь на день или два. Пусть они потратят время на его поиски, пока им это не надоест и они бросят это дело. Тогда он сможет спокойно отправиться в шахту Вуна.

Так или иначе, теперь, когда свобода манила его, он не мог от неё отказаться.

Он представил, как рассказывает об этом Ниин. «Я просто встал и ушёл», — небрежно скажет он ей.

Хватит мечтать. «Я сделаю это», — подумал он и встал.

Олф хмыкнул, перевернулся на другой бок и перестал храпеть. Сефт замер, как дерево. Глаза Олфа не открылись. Вскоре он снова захрапел.

Сефт подошёл к дверному проёму и взялся за плетень.

— Что ты делаешь? — спросил отец.

Сефт обернулся. Ког был ещё в полудрёме, но глаза его были открыты.

На Сефта нашло озарение. Гневным голосом он спросил:

— Где говядина на мой ужин?

— Она закончилась, — сказал Ког. Он закрыл глаза и отвернулся.

Сефт бесшумно поднял плетень, вышел наружу и поставил его на место. Если понадобится, он готов был бежать.

Больше они не сказали ни слова.

Он пошел прочь. Ночь была тёплой, и уже взошла луна. Он направился на север. Отойдя достаточно далеко, чтобы его шаги не были слышны в доме, он обернулся и посмотрел назад.

Вокруг было тихо.

— Прощайте, мерзкие свиньи, — прошептал он.

А потом побежал.

*

Сефт шёл на север. Он покинул равнину, добрался до холмистой местности, но все равно продолжал идти, не рискуя останавливаться.

Он часто исследовал эти места. Его отец соблюдал двенадцатидневную неделю с двумя днями отдыха, и Сефт любил уходить от семьи по-дальше и бродить в одиночестве. Теперь он вышел к долине, которую помнил по одной из таких вылазок. Она врезалась ему в память, потому что именно здесь он встретил тура, одного из гигантских быков с широкими острыми рогами. Они были крайне редки, и он не встречал ни одного ни до, ни после. В тот момент он здорово испугался и залез на дерево, где сидел до тех пор, пока зверь не ушёл.

Надеясь, что быка поблизости нет, он лёг на землю. Услышал уханье совы и уснул.

Он проснулся на рассвете. Место было знакомым. Между деревьями паслось несколько овец. Оглядевшись, он увидел сотни плоских камней, разбросанных по земле, словно их рассыпали боги. Некоторые были огромны, длиной в четырёх человек, лежащих вповалку. Про себя он называл это место Каменистой Долиной. Где-то поблизости жил пастух, единственная живая душа на много миль вокруг.

Он поел дикой малины, а затем вернулся на юг, на холм, с которого были видны шахта и хижина. Он встал под деревом, тень которого скрывала его, и наблюдал, как его семья встаёт и завтракает. Затем все трое отправились на запад. Без всякого сомнения, они направились прямиком к шахте Вуна.

Сефт простоял на своём наблюдательном посту весь день, пока не увидел, как Ког, Олф и Кэм возвращаются, ссутулившись от усталости и разочарования. Они дошли до шахты Вуна, но Сефта там не оказалось.

Сегодня он снова переночует в Каменистой Долине. Может быть, пастух даст ему что-нибудь поесть.

А уже утром он отправится к шахте Вуна.

4

Жёны и дети земледельцев добирались домой два дня после Обряда Середины Лета. Им нужно было пересечь всю равнину с востока на запад. Взрослый человек налегке мог бы проделать этот путь за день, но детям требовалось больше времени, как и их матерям, которые несли маленьких детей на руках. Впрочем, летом это было приятное неспешное путешествие, и Пиа была счастлива, шагая рядом с девочкой своего возраста, Мо. Её двоюродный брат Стам закатил истерику, отказываясь идти, и его матери, Катч, пришлось нести его на руках всю дорогу.

Они миновали несколько селений скотоводов. Большинство из них располагалось по краям равнины, вблизи трёх главных рек — Восточной, Северной и Южной, но некоторые поселения находились и в центре равнины, но всегда у ручья или родника. В каждом поселении было всего по две-три хижины, в которой обычно жили люди из одной семьи. Мать Пии, Яна, объяснила, что скотоводам постоянно нужно следить за своим скотом, чтобы с ним не случилось беды и животные не потерялись. После этого Пиа стала замечать, что подле стада всегда находилось двое-трое человек, мужчины, женщины или дети, которые несли дозор за скотом.

Пиа и Мо боялись животных и поэтому держались поближе к матерям. Пиа рассказала Мо о Хане, его матери и сёстрах.

— С ним очень хорошо играть, и он разрешил мне погладить свою собаку.

Мо спросила:

— Так ты теперь его подружка?

— Нет. Он говорит, что это глупые взрослые штучки.

Мать Хана была добра и пригласила Пию и Стама остаться на ужин. Пиа с удивлением поняла, что в доме нет мужчины. У земледельцев такое было недопустимо, поскольку в их общине каждая женщина принадлежала мужчине.

Приближаясь к землям земледельцев, она решила разузнать об этом у матери.

— Почему семьи скотоводов так отличаются от наших? — сказала она.

— В каком смысле? — спросила Яна.

— Когда они готовят ужин, то просто делятся со всеми, кто рядом. Мы так не делаем.

— Это потому, что у скотовода нет своего собственного скота. Когда столько коров бродит по всей Великой Равнине, невозможно уследить, кому какая принадлежит. Поэтому скот принадлежит всей общине, и каждый имеет право на то,