Первый Выбор - Канира

2007 год. Февраль. Супербой — герой, что появился внезапно на просторах планеты, полной Героев. Супербой, тот кто спас людей Камчатки от гибели. Супербой, кто остановил цунами у берегов Японии. Супербой, кто спас планету от Думсдэя и пал героической смертью в битве с чудовищем…

Но что, если всё это было ложью?

Пока мир скорбит о павшем Супербое, в секретных лабораториях Лекс-Корп зарождается новая жизнь. Клон, созданный из генетического материала таоранийца — расы, чья сила превосходит даже криптонцев. Но сможет ли искусственно созданное существо стать настоящим героем? Или повторит путь своего предшественника, который на самом деле никогда не был тем, за кого себя выдавал? — https://author.today/work/508534

Глава 49

Поляна, на которую вышли братья через несколько минут ходьбы, была маленькой, окружённой старыми дубами с искривлёнными стволами. В центре стояла хижина, полуразрушенная, стены были покрыты мхом и плющом, крыша частично обвалилась, открывая интерьер ветру и дождю. Дверь висела на одной петле, скрипела тихо при каждом дуновении ветра.

Братья приблизились осторожно, оружие было готово к использованию, каждый шаг делался тихо, без лишних движений или звуков. Они знали, что ведьма опасна даже в ослабленном состоянии, способна использовать магию для защиты или нападения, создавать ловушки или иллюзии, которые могли обмануть даже опытных охотников.

Старший брат первым вошёл в хижину, дробовик направлен вперёд, младший следовал за ним, прикрывая тыл и осматривая всё внимательно. Внутри было темно и сыро, пахло гнилью и чем-то сладковатым, неприятным, что указывало на разложение органики или использование определённых ингредиентов в магических ритуалах.

В углу хижины сидела женщина, старая, с седыми волосами, спутанными и грязными, одежда была оборванной, лицо покрыто морщинами и пятнами. Она смотрела на вошедших без страха или удивления, глаза светились тусклым красным светом, указывая на активную магию внутри тела.

— Пришли закончить начатое, — произнесла она хриплым голосом, улыбка была кривой, показывала жёлтые зубы с пробелами. — Думаете, убить старую ведьму легко, как раздавить насекомое под ботинком, но ошибаетесь, мальчики, ошибаетесь сильно, потому что я не одна здесь, не беззащитна, как кажется на первый взгляд.

Она подняла руки, начала произносить заклинание на языке, который звучал древним и чужеродным, слова резали воздух, создавали вибрации, которые ощущались физически даже мной, наблюдателем вне истории. Энергия собиралась вокруг ведьмы, формировала защитный барьер и готовилась к атаке одновременно.

Братья выстрелили синхронно, дробь летела к цели, но барьер остановил заряды в воздухе, заставил их упасть на пол безопасно. Ведьма засмеялась, звук был неприятным, царапающим слух, продолжила заклинание, руки двигались в сложных узорах, рисовали символы в воздухе светящимися следами.

Это был кульминационный момент сцены, точка максимального напряжения, где исход битвы определялся действиями персонажей и волей автора, который управлял событиями из-за кулис реальности. Ремиэль должен был присутствовать здесь особенно концентрированно, вкладывал своё внимание в каждую деталь происходящего, направлял развитие конфликта к заранее определённой развязке.

Протянул восприятие во все стороны, искал нить сознания брата, которая вела бы к его истинному присутствию в этой сцене. Секунды шли медленно, события сцена развивались, как и должны были быть, братья, Сэм и Дин, быстро смогли уничтожить защиту ведьмы и убить ту до конца. С трудом и с ранами, но смогли выполнить свой долго охотников.

И вот когда спустя минуты, когда всё уже закончилось, и братья собирались возвращаться к себе, в отель, после уезжает, я всё стоял. Стоял и стоял, концентрируясь, ища и пытаясь уловить след.

И ничего. Я ничего не нашёл, не почувствовали и тени внимание брата. Решение было принято быстро. Наблюдать за историями всех миров внутри сути братьев я могу до бесконечности, ни найдя и следа истинного разума брата. Время в внутри текло по-другому, относительно быстро по сравнению с внешним миром. Здесь столетия, там секунды.

Значит мне нужно самому стать историей чтобы брат обратил внимание на меня. Либо…самому включиться в историю, стать важной фигурой или быть рядом с важными фигурами сюжета. И кажется мне что эти два брата, Сэм и Дин были очень важны.

* * *

Я материализовал физическую форму рядом с братьями в тот момент, когда они выходили из хижины. Не снаружи, не внутри, а где-то между, в пространстве перехода, которое существовало только в их восприятии. Энергия текла через меня, изменяла структуру реальности этой истории, вплетала новый элемент в повествование, которое Ремиэль создавал года.

Это было сложнее, чем ожидал и затрагивало как оказалось не только двух братьев, а множество душ по всему этому миру. Изменение установленной истории требовало не просто манипуляции материей или энергией, а переписывания самой памяти персонажей, их воспоминаний, связей между событиями прошлого. Нужно было не просто появиться, а всегда быть здесь, существовать в их жизнях с самого начала, иметь историю, отношения, роль в семье Винчестеров.

Я вливал силу в ткань этой реальности, переплетал нити памяти и опыта, создавал прошлое для персонажа, которого раньше не существовало. Средний брат. Не старший, не младший. Тот, кто стоял между Дином и Сэмом, балансировал их различия, смягчал конфликты, которые неизбежно возникали между старшим и младшим в семье охотников.

Имя пришло автоматически, взятое из глубины сознания Ремиэля, где хранились все возможные варианты развития этой истории. Джеймс. Джейми для семьи. Средний сын Джона Винчестера, рождённый через два года после Дина, за четыре года до Сэма. Охотник, как и отец, как и старший брат. Но отличающийся подходом, методами, мотивацией.

Воспоминания формировались, впечатывались в память персонажей. Дин помнил, как учил младшего брата Джейми стрелять из дробовика в тринадцать лет, как они вместе охотились на вендиго в Колорадо, когда Джейми было пятнадцать. Сэм помнил, как средний брат защищал его от издевательств в школах, когда постоянно передвигались по США, как помогал с домашними заданиями, когда Дин и отец уезжали на охоту без них. Джон Винчестер, хотя его не было здесь физически, имел воспоминания о среднем сыне, который был более осторожным, чем Дин, более практичным, чем Сэм, балансом между двумя крайностями.

Процесс завершился за секунду реального времени, но ощущался как часы напряжённой работы. Реальность приняла изменение, адаптировалась, закрыла противоречия и несоответствия автоматически. История переписалась, включила нового персонажа во все ключевые моменты, где его присутствие имело смысл и не нарушало общую логику повествования.

Дин остановился у двери хижины, повернулся, посмотрел в сторону леса справа от входа. Выражение лица изменилось